За год работы по-новому наземные части Красной армии добились безусловных результатов, а авиация продолжает отставать. Как оказалось, она является самым запущенным родом войск в нашей армии, и могу смело утверждать, что и теперь по своей подготовке наша авиация не отвечает требованиям борьбы с сильным противником.
Главным недостатком в подготовке авиации считаю неумение в массе своей, даже кадрами, надежно действовать в сложных метеоусловиях и ночью, низкий уровень огневой и разведывательной подготовки (большинство экипажей не умеют отыскивать цели, даже в крупных пунктах).
Именно поэтому, совершенно не случайно, за последние 3–4 месяца на рассмотрение ЦК вносились для решения ряд коренных вопросов перестройки и обеспечения подготовки авиации (большинство, к нашему стыду, по ВАШЕЙ инициативе). Неслучайно обращаются к ВАМ по этим же вопросам летчики-коммунисты тт. Голованов, Молоков и, видимо, многие другие, знающие подлинное состояние частей ВВС. На днях я был свидетелем горячих споров между тов. Молоковым и группой призванных из гражданского флота летчиков-специалистов ночных и слепых полетов с т. Жигаревым об условиях обучения летного состава дальней авиации полетам в сложных условиях. Тов. Молоков и его специалисты считают, что при существующих правилах летной службы в ВВС они не смогут выполнить возложенной на них задачи – слишком велики ограничения, они побывали в нескольких частях ВВС и убедились, что слишком велика боязнь у командного состава ответственности за полеты в сложных метеоусловиях и ночью. В то же время всем понятно, что без настоящей подготовки драться с серьезным противником мы не сможем.
Задача ясна – во что бы то ни стало поломать эту боязнь и заставить части ВВС готовиться действовать в условиях, приближенных к боевым.
Ведь летают же немцы на приличные расстояния десятками и сотнями самолетов и в плохих метеоусловиях. Ведь летают же англичане сотнями самолетов на сильно защищенные объекты в плохих метеоусловиях и ночью, и плохо ли, хорошо, а задания выполняют. Когда же наша авиация станет способной надежно выполнять подобные полеты массово? Что же, наши летчики или самолеты хуже заграничных? Этот вопрос, тов. Сталин, меня, как и многих командиров ВВС, здорово мучил и мучает.
В конце 1940 года, с ВАШЕГО ведома, я принял руководство дальней бомбардировочной авиацией и получил конкретную задачу – в течение 1941 года сделать части дальней авиации способными выполнять боевые задачи на предельном радиусе самолета в сложных метеоусловиях и ночью. С тех пор с коллективом командиров управления дальней авиации отдавал все силы на успешное выполнение этой важной задачи. Что я принял на 1 декабря 1940 года? В частях ДБ авиации насчитывается около 2000 экипажей, из них в то время летал ночью 231 экипаж, летали в сложных метеоусловиях 139 экипажей (около 6 %), обучались полетам вслепую 485 экипажей (около 24 %).
Как видно, цифры для ДБ авиации явно не терпимы – всего по 3–5 полностью подготовленных экипажей на авиаполк.
За прошедшие 4–5 месяцев зимней летной работы, в условиях плохой летной погоды, ограниченности горючим и смазочным, плохой работе моторов (много самолетов стояли и стоят в ремонте), проводилась усиленная работа по поднятию качества летной подготовки ДБ авиации, и к середине апреля с.г. приведенные выше цифры ИЗМЕНИЛИСЬ, теперь летают ночью 612 экипажей (30 %), летают в сложных метеоусловиях 420 экипажей (20 %), обучаются полетам в сложных метеоусловиях 963 экипажа (50 %). Как видно, качество подготовки выросло больше, чем в ДВА раза. Понятно, что и теперь подготовка явно недостаточная, приведенные цифры характеризуют способность экипажей в большинстве выполнять полеты ночью и в сложных условиях, в аэродромных условиях – обучение настоящим дальним полетам еще впереди.
Этот перелом в качественной подготовке ДБ авиации сопровождается большим количеством летных происшествий – 18 катастроф в 1941 г. Из них: не установлены причины – 4, не справились со сложными метеоусловиями – 5, отказ моторов в воздухе – 4, по недисциплинированности летного состава – 5. Значительная часть катастроф по причинам плохой организации и дисциплины, как это правильно указано в приказе НКО № 0022.
Происшествия тяжелые и их много, это верно, но интересы дела требуют еще больше увеличить интенсивность летной работы, неустанно улучшая организацию и порядок в ВВС. Серьезные предупреждения и наказания, записанные в приказах НКО, заставят командный состав ВВС подтянуться, но наряду с этим они могут усилить боязнь за происшествия и тем снизить темпы качественной подготовки.
Дорогой тов. Сталин, у нас в истории авиации не было случая, когда бы судили командира за плохую подготовку подчиненной ему части. Поэтому люди невольно выбирают из двух зол для себя меньшее и рассуждают так: “За недоработки в боевой подготовке меня поругают, ну в худшем случае снизят на ступень в должности, а за аварии и катастрофы я пойду под суд”. К сожалению, так рассуждающие командиры не единичны.
Такие настроения имеют и будут иметь место до тех пор, пока за боевую готовность подчиненной части не будут предъявлены такие же требования и ответственность, как и за аварийность. За последнее время я больше работал в частях и твердо в этом убедился. Остальные вопросы подъема ВВС полностью разрешены ЦК за последнее время…»
* * *
История ВВС Красной Армии в предвоенный период далеко ещё не исследована. Многие причины репрессий, обрушившихся на представителей их руководящего состава, до конца не выяснены. Исторической истины ради следует признать, что основания для недовольства у Сталина были. Об этом достаточно скрупулёзно написал А. А. Волков в своей работе «Советская авиапромышленность и ВВС РККА в период репрессий 1937–1941 гг.».
Например, неудача постигла разработчиков авиапушки для штурмовика Ил-2, на который в Кремле возлагали большие надежды. 14 января 1941 года главный конструктор С. В. Ильюшин направил письмо наркому авиационной промышленности А. И. Шахурину, в котором информирует его, что «самолет производством закончен, за исключением установок пушек МП-6». Дело в том, пояснил конструктор, что «сила отдачи пушки значительно превосходит 2200 кг, которую назвал нам тов. Таубин и на которую мы рассчитывали крыло».
20 января Ильюшин вновь пишет Шахурину и наркому вооружения Б. Л. Ванникову по поводу пушки для своего штурмовика: «При проектировании установок пушки на самолет Ил-2 мы запросили тов. Таубина о силе отдачи пушки МП-6. Тов. Таубин… ответил нам, что усилие отдачи пушки МП-6 равно 2200 кг. На эту силу отдачи мы и рассчитывали крыло, когда проектировали установку пушки на Ил-2. 20 января 1941 г. нами получен отчет ЦАГИ по определению силы отдачи пушки МП-6 (ПТБ-23). Согласно этого отчета сила отдачи равна 5000 кг, а максимальная, замеренная на испытаниях два раза, достигает 5200 кг, т. е. в 2.36 раза больше, чем данная тов. Таубиным сила отдачи. Доношу, что пушку с силой отдачи в 5000–5200 кг на самолет Ил-2 мы, по условиям прочности крыла, установить не можем…»
В середине февраля штурмовик Ил-2, наконец, испытывают с двумя 23-мм пушками МП-6 конструкции Я. Г. Таубина (ОКБ-16). Испытания закончились неудачей. Пушки МП-6 пришлось заменить: первоначально на две 20-мм пушки ШВАК [Шпитальный-Владимиров Авиационный Крупнокалиберный], а затем – 23-мм ВЯ [Волков-Ярцев].
Аресты не заставили себя долго ждать. Арестовали и Таубина, и его соавтора – конструктора М. Н. Бабурина, за ними группы представителей Наркомата авиапромышленности и ВВС РККА как «вредителей» и «саботажников». Их обвинили в том, что они поспешно пустили в серийное производство «сырое изделие». Авиапушка имела чрезмерные вес и силу отдачи, низкую надежность в эксплуатации.
Не меньшее раздражение Сталина вызывала большая аварийность в военной авиации. Весной 1941 года в связи с освоением летным составом боевых полков новых типов самолётов число аварий резко возросло. На то были объективные причины (недостаточная квалификация многих лётчиков, их низкая техническая культура), но и расхлябанности в авиаполках было немало, «хромала» дисциплина.
9 апреля появилось совместное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об авариях и катастрофах в авиации Красной Армии», в котором с тревогой отмечалось, что «ЦК ВКП(б) и СНК СССР устанавливают, что аварии и катастрофы в авиации Красной Армии не только не уменьшаются, но все больше увеличиваются из-за расхлябанности летного и командного состава, ведущей к нарушению элементарных правил летной службы. Факты говорят, что из-за расхлябанности ежедневно в среднем гибнет у нас при авариях и катастрофах 2–3 самолета, что составляет на год 600–900 самолетов. Нынешнее руководство ВВС оказалось неспособным повести серьезную борьбу за укрепление дисциплины в авиации и за уменьшение аварий и катастроф. Руководство ВВС, как показывают факты, не только не борется за соблюдение правил летной службы, но иногда само толкает летный состав на нарушение этих правил…»
