В Москве в это время Тамбовское восстание в определенных кругах все чаще стали называть «антоновщиной», еще вне связи с именем Александра Степановича Антонова — начальника штаба 2-й повстанческой армии партизан. Это название было придумано все тем же неугомонным "гением всего человечества", который был недоволен ходом событий в Тамбовской губернии, и, как свидетельствуют Главком РККА С.С. Каменев и заместитель председателя Реввоенсовета Э.М. Склянский, которым приходилось докладывать вождю на заседаниях Совнаркома о делах в Тамбовской губернии, он спрашивал у них: "А как обстоят наши дела у "антоновщины?" — имея в виду Тамбовщину, где председателем полномочной комиссии ВЦИК был В.А. Антонов-Овсеенко, а председателем губернского ЧК Антонов-Герман. Когда те ему сообщали о плохих сведениях, он, нервничая и вскакивая со стула, быстро ходил взад-вперед, при этом не стеснялся в нелестных выражениях в адрес руководящей там «антоновщины». И напротив, когда эти сведения были благоприятные, он весело потирал руки и восторженно хвалил «антоновщину» — так постепенно это название стало неразрывно с крестьянской войной Тамбовской губернии. Когда к началу процесса над эсерами 1921 года понадобилось изобразить тамбовское народное восстание как якобы эсеровское, тут и сгодился А.С. Антонов, как бывший эсер. И «антоновщина» теперь перекочевала на противоположную сторону. После поражения восстания эту легенду коммунисты старались укрепить любым способом, и таким образом она дожила до наших дней.
Сам Антонов был человек сложной и запутанной судьбы. О его дореволюционной биографии уже писалось. Возвратившись в Тамбов после долгих лет каторги, Антонов успешно организовал местную милицию, а затем порвал с советской властью. Сначала он командовал народно-партизанской дружиной. Когда все облавы на него в 1918–1919 гг. кончались неудачей, уполномоченный ЧК, некто Коренков, докладывал об этом следующее, по делу 788/813-815, относительно командира одного из отрядов А.С. Антонова:
"Все облавы на него кончались ничем, так как он всегда в последнюю минуту, не теряя самообладания, окруженный довольно плотным кольцом чекистов, выходил из него с самым невозмутимым видом, с маузером в руках, надетым на деревянную колодку кобуры-приклада. Он начинал спокойно, не моргнув глазом, расстреливать его окружавших, стараясь их уничтожить как можно больше. Как только ему удавалось застрелить с десяток чекистов, он спокойно, не спеша уходил в лес".[32]
Позже, когда Антонов уже был начальником штаба 2-й партизанской армии, в 1920–1921 гг. он не раз находил так же хладнокровно выход из тяжело сложившихся положений. Однако самым уязвимым местом в непрерывно растущих рядах повстанцев была нехватка оружия, и они часто проводили военные операции с целью его пополнения. Им плохо удавалось вооружить массовую армию повстанцев-партизан, вновь вступающих в их ряды. В самом начале зарождения партизанского движения в Тамбовской губернии, когда повсюду на ее территории действовали еще разрозненные дружины народных партизан, коммунисты предлагали Антонову разоружиться в обмен на амнистию. Этого письма не сохранилось, но в архивах есть следующий ответ самого Антонова.
"Я был довольно удивлен, когда от Вас получил письмо. Вы мне пишете: "Если вы сознательный, а мы в этом уверены, вы должны прийти к нам и сдать все имеющееся у вас оружие, а людей своих распустить по домам". Так вот на что вы надеетесь. Это становится довольно интересно. Так какое оружие вы от нас хотите получить? То, которое добыто нами у вас ценой нашей крови? Для защиты своего имущества и собственной жизни от вас — насильников, разбойников и самозванцев. Это с вашей стороны придумано не умно. У вас еще хватает нахальства и наглости называть нас «бандитами». Вы оглянитесь кругом и назад, что вы натворили за то короткое время, как самозвано захватили в стране власть. Кругом одно насилие над нашим народом и сплошное его ограбление с уничтожением ни в чем не повинных людей, будь то старики, дети и женщины. Если взять и собрать все жертвы всевозможных властителей и деспотов, а также все простых убийц и положить их на чашу весов, а на другую всех убитых вашей подлой рукой, то ваша чаша с убитыми и замученными вами людьми с грохотом упадет на стол, перетянув первую. Потому что таких извергов, как вы, еще никогда не видала наша земля. Посмотрите сами кругом, что вы наделали. Стон стоит от этого. Сплошь грабежи и убийства. От кого летят у крестьян в щепки двери амбаров и ворота, от кого льется народная кровь? Только от вас — самозванцев и хамов. А вы нас зовете «бандитами». У кого мы отняли его имущество? Тронули ли мы хоть единым пальцем старика, вдову или ребенка? Нет, не тронули. Все это делаете вы, коммунисты, вампиры и кровососы народной крови. Это вы-то не знаете, за что мы боремся против вас? Прошу вас прислать двух или трех представителей вашей Красной армии. Жизнь им гарантирована, как и никакого над ними насилия. И пусть смотрят сами, кто есть кто. Но если вы по-прежнему будете в деревнях и селах убивать семьи наших народных партизан и их детей и жен, от нас пощады не будет.
А. Антонов".[33]
Весь остаток 1920 года прошел на подъеме и активизации повстанческих сил. Крестьянам на свободной территории Тамбовской губернии впервые после 1918 года удалось собрать свой урожай, который не могли отнять у них теперь коммунисты, а крестьянские дети спокойно отучились в том году в сельских школах.
Однако общая ситуация в России к тому времени сложилась в пользу коммунистов. Русская армия генерала П.Н. Врангеля, покинув пределы Крыма, ушла на пароходах в Турцию, прихватив с собою большое количество мирных жителей, спасенных ею от "красного террора". В Сибири и на Дальнем Востоке еще сражались с коммунистами белые воины остатков армии адмирала А.В. Колчака и атамана Г.М. Семенова, которые отступали с боями за кордон в Маньчжурию и Монголию. А на территории бывшей Российской империи еще полыхали многочисленные очаги сопротивления. Но страна неумолимо опускалась во мрак коммунистической диктатуры.
Среди тех, кто еще яростно сражался за свободу России, была и Тамбовская губерния. Новый, 1921 год был ознаменован в стране многими крестьянскими восстаниями, которые коммунисты подавляли с небывалой жестокостью. А в марте в Кронштадте восстали "красные военморы", бывшие недавно опорой советской власти. Матросы, перебив коммунистов и комиссаров, обратились к народу России по радио с призывом свергать советскую власть. Сперва эти матросы Балтийской эскадры Русского флота были опорой советской власти, потом не дали Ленину потопить военные корабли, на чем настаивала Германия, теперь, прозрев и поняв, в какое дерьмо они попали, восстали сами и призывали к восстанию Россию. Гражданская война вступала в свою последнюю фазу — фазу массового сопротивления. Восстание матросов советская власть подавила, как всегда, с огромной жестокостью, расстреляв их в Кронштадте тысячи, там же, где они в 1917 году сами убивали своих адмиралов и офицеров. Теперь подошла их очередь. Многие тысячи их трупов Балтика выкинула на берега Финского залива, а других унесло к берегам новых прибалтийских государств и Скандинавии. Тех, кого оставили в живых, коммунисты отправили к Белому морю в Пертолинский лагерь смерти. Спустя 2–3 месяца они там вымерли от холода, голода и произвола лагерной охраны.
Как уже писалось выше, незадолго до этих событий в Тамбов прибыл В.А. Антонов-Овсеенко, назначенный сюда по решению Политбюро ЦК РКП(б) председателем полномочной комиссии ВЦИК по борьбе с «бандитизмом». В это время в Москве, как и везде по стране, происходило среди коммунистов брожение и склоки — все это они принесли на X партийный съезд, где возникла "рабочая оппозиция". Стало ясно, что "Рабоче-крестьянское правительство" абсолютно не соответствует своему названию. Таким образом, Антонову-Овсеенко в первую очередь пришлось в Тамбове решать дела сугубо партийные, то есть разбирать склоки, как выражался Ленин, "мелкой советской сволочи", а не заниматься восстанием крестьян. Подавив восстание «военморов» в Кронштадте, советская власть полностью переключила свое внимание на Тамбовскую губернию, объявив ее "на положении Кронштадта". Вопрос о подавлении восстания ставился на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 27 апреля 1921 года. Главкому РККА С.С. Каменеву и всем руководителям центральных военных учреждений РСФСР, ВЧК, милиции, особенно командованию Орловского военного округа, в который входит Тамбовская губерния, было поручено принять экстренные меры для ликвидации восстания. Срок на это ЦК дал в один месяц. Главный штаб РККА немедленно должен был выделить соответствующее пополнение в войска Тамбовской губернии и провести смену частей, подвергнутых пропаганде СТК, а также ввести туда новые крупные соединения РККА, освободившиеся с других фронтов ввиду прекращения там военных действий. По предложению Ленина и Троцкого Политбюро приняло решение о назначении туда командующим войсками "героя Кронштадта", только что потопившего в крови «военморов», М.Н. Тухачевского, до этого командовавшего Польским фронтом.
