Сейчас же подошли рабочие, чтобы втащить корабль в его ангар, но сдвинуть с места тяжелую машину им оказалось не под силу. Тогда были запущены в ход моторы. Несмотря на то, что они работали полным ходом, корабль не двигался. Тогда вновь подошли люди, причем на этот раз собрались и зрители, и с большим трудом при моторах, работавших на полном ходу, сдвинули аэроплан с места и дотащили его до снежных дорожек, по которым уже легко можно было ввести воздушный корабль в ангар.
Каким же образом тяжелый корабль мог быстро скользить по полю с помощью своих двигателей, если те же двигатели не были в состоянии сдвинуть его с места на том же поле? Дело было здесь в следующем. Прежде всего выяснилось, что лыжи тяжелого аэроплана обычно «прилипают» к снегу и особенно к земле, так что требуется некоторое усилие, чтобы сдвинуть аппарат с места. Но кроме того, когда аэроплан сдвинут и идет уже с некоторой скоростью, то его крылья поддерживают часть его веса и аппарат легко может быстро скользить на лыжах по такому полю, по которому он был бы не в состоянии двигаться с малой скоростью. Когда это все было выяснено, то оттепель перестала быть препятствием для опытов. Надо было лишь перед каждым полетом достать немного снега из соседних глубоких канав, где его было сколько угодно, и рассыпать впереди аэроплана на несколько шагов, чтобы он мог как следует сдвинуться с места.
За первым полетом «Ильи Муромца» последовал ряд других. Этот воздушный корабль оказался значительно лучше первого. Он поднимал почти в два раза больше груза, мог подниматься на высоту свыше одной версты, хотя на нем стояли те же двигатели, что и на «Русском Витязе». В феврале 1914 года на этом аппарате был установлен мировой рекорд полета с наибольшим грузом и наибольшим числом пассажиров. Корабль легко поднялся на воздух и в течение получаса прогуливался над окрестностями Петрограда, неся на себе 16 человек и одного четвероногого пассажира «Шкалика», который был всеобщим любимцем на аэродроме. В этот полет корабль поднял на воздух около 80 пудов. В дальнейшем полеты продолжались, несмотря на наступившие сильные морозы. В закрытых каютах воздушного корабля было тепло и уютно. Но даже наиболее увлеченные любители не могли оставаться дольше нескольких минут на балконах, так как снаружи, особенно благодаря страшному ветру, холод был нестерпимым. И все же многие участники полета, обогревшись в каютах, вновь поднимались на верхний мостик, так как там было замечательно красиво и интересно. Конечно, из окон кают можно было также любоваться видом на землю, но зато с верхней площадки можно было одновременно видеть весь воздушный корабль с его широко распростертыми в воздухе могучими и, казалось, неподвижными крыльями. Земля понемногу двигалась где-то далеко внизу, а сам аппарат казался застывшим в воздухе. Порывы ветра, воздушные ямы слегка покачивали его иногда. Но эти медленные, спокойные движения, заметные только с верхнего мостика, еще более укрепляли у пассажиров впечатление надежности и устойчивости воздушного корабля.
В то время многие сотни людей успели полетать пассажирами на «Илье Муромце», и такое впечатление создалось у огромного большинства. Такое же впечатление создалось у небольшой группы людей, постоянно летавших на воздушном корабле и составлявших его экипаж. Для этой уверенности были свои основания. Когда приходилось улетать со своего поля, то и мысли не было, что корабль может не вернуться назад. При полетах на малых аэропланах нередко случалось, что летчик бывал вынужден спуститься, не будучи в состоянии почему-либо долететь до места назначения или вернуться на свой аэродром. Очень нередко приходилось слышать, как у кого-нибудь испортился двигатель и он спустился в огород или в болото и поломал свой аппарат. Мелкая случайная неисправность двигателя всегда возможна. Поэтому на аэроплане с одним двигателем летчик частенько осматривается по сторонам, выбирая местечко куда бы спуститься, если мотор вдруг остановится. Но на большом воздушном корабле дело обстояло совершенно иначе. Летчики на нем знают, что все моторы сразу не остановятся. А если с каким-нибудь одним случится какая-нибудь неисправность — это неважно. Корабль будет свободно продолжать свой путь. Починкой мотора займется механик, а остальные будут спокойно оставаться на своих местах и делать свое дело. И действительно, во время полетов воздушного корабля никто и не думал о том, что может случиться вынужденный спуск. Поэтому при полетах просто намечали направление и летели по прямому пути куда следовало, не обращая внимания на то, что находится на земле, даже при полете на сравнительно небольшой высоте.
С конца января до начала марта 1914 года продолжались успешные полеты, и «Илья Муромец» почти ежедневно показывался над Петроградом. Полная уверенность в корабле сделала возможными полеты над городом на небольшой высоте. Величественное и красивое зрелище представлял громадный город с оживленным движением на улицах. Можно было видеть на улицах не только вагоны трамвая, автомобили и лошадей, но даже отдельных людей. Воздушный корабль, привлекавший внимание сильным шумом своих двигателей, должен был быть отлично виден при таких условиях. И действительно, стоя на верхнем мостике корабля и любуясь знакомым видом раскинувшегося внизу города, можно было легко обнаружить, что воздушный корабль привлекает внимание. Когда «Илья Муромец» пролетал над какой-нибудь улицей или площадью, видно было, как почти все или даже все движение на ней замирало. Люди, трамваи, автомобили — все останавливалось и продолжало стоять некоторое время, пока пролетал корабль.
За время этих полетов приходилось иногда попадать и в плохую погоду. Во время одного из полетов, когда корабль находился верстах в двадцати от своего поля, вдруг спустился довольно густой туман и пошел снег. Земля сразу скрылась из глаз. Казалось, что весь корабль окутан какой-то сероватой массой. Вдобавок хлопья снега стали залеплять передние окна каюты рулевого. Работала воздушном корабле была сейчас же распределена следующим образом. Я остался за рулем, один из участников полета поместился возле, чтобы следить за направлением полета по компасу и давать указания. Другой участник полета отправился в гостиную, открыл находившийся в полу люк и расположился на полу, чтобы смотреть вниз. В это время двигателям был дан малый газ и корабль начал опускаться. Приходилось опускаться осторожно, все время поглядывая на измеритель высоты, так как земли совершенно не было видно. Я так ее и не разглядел. Но смотревшему из люка гостиной прямо вниз удалось разглядеть ее с высоты 20-25 саж. Он дал об этом знак рукою стоявшему возле меня, после чего моторам был вновь дан полный ход. Таким образом корабль продолжал лететь на малой высоте, причем мне, смотревшему вперед, не было ничего видно, но я мог спокойно вести машину по указаниям других. Так продолжался полет в течение нескольких минут, пока из люка гостиной не разглядели железнодорожной линии. По данному знаку я круто повернул аппарат и стал держаться так, чтобы железнодорожная линия не терялась из виду смотревших в люк. Пройдя несколько верст вдоль железной дороги, не трудно было определить, какая именно это была дорога, после чего таким же образом можно было дойти благополучно до аэродрома, причем я увидел землю лишь перед самым концом полета. В течение двух месяцев до второй половины марта, т. е. в то время, когда в Петрограде бывает наиболее неблагоприятная погода, «Илья Муромец» совершал полеты почти ежедневно. Ни одной поломки или неисправности за все это время не произошло. Затем он был разобран, чтобы быть поставленным на поплавки, чтобы можно было взлетать с воды. Корабль и в этом виде дал в общем хорошие результаты и отлично взлетал с воды и спускался на нее. Но значительно более интересные результаты были получены в это время с новым воздушным кораблем, который был выстроен к весне. «Илья Муромец» 2-ой почти, не отличался от 1-го, но на нем были поставлены новые и более сильные моторы. Два двигателя, расположенные справа и слева от каюты, т. е. средние, давали по 140 лош. сил. Два крайних были по 125 лош. Сил[ 73 ]. Таким образом, этот воздушный корабль обладал мощностью в 530 лош. сил, тогда как предыдущий имел всего 400. Как и следовало ожидать, новый аппарат оказался гораздо лучше обоих предшествующих. Корабль мог лететь со скоростью свыше 100 верст в час и мог поднять до 100 пудов полезного груза.
Если во время полета останавливали любой из четырех двигателей, то корабль не только свободно продолжал полет, но мог даже понемногу подниматься кверху. Во время одного из полетов, в начале мая, воздушный корабль, имея в своих каютах 12 человек, легко и свободно поднялся на высоту свыше 2-х верст. В то время этот полет представлял из себя мировой рекорд. Понятно, что эти успешные полеты нередко вызывали желание предпринять более далекое плавание по воздушному океану. Прогулки по 1½ — 2 часа над хорошо знакомыми окрестностями Петрограда уже не представляли ни особого интереса, ни необходимости, т. к. корабль был испытан и держался в воздухе очень хорошо.
