Была найдена также памятная доска, по всей вероятности ранее вмурованная в стену Великого Храма. Нижняя ее часть имеет иероглиф 8-й Тростника (1487 г.), в этом году было закончено новое здание, а над датой – два правителя, приносящие в жертву свою кровь из ушных мочек. Правителей можно идентифицировать по их именным иероглифам: слева – Тисок, который начал строительство, а справа – Ауитсотль, в правление которого оно завершилось. Над центральным элементом стоит дата 7-й Тростника (1447 г.) – в том году Монтесума предпринял первые попытки расширения империи.
Сохранились и многие другие резные изображения: статуи богов и важных персон, натуралистические изображения койотов, птиц, кузнечиков и растений, многочисленные версии Кецалькоатля в виде свернувшейся гремучей змеи, календарные надписи, Воины Орла, знаменосцы, макеты храмовых пирамид, а также резные сосуды для нужд храма.
Все произведения – включая самые крупные – сделаны без помощи металлических инструментов. В Теночтитлане камня, подходящего для такой работы, не было. В дело шел базальт, добываемый в карьерах на южном берегу озера. Каменные блоки для огромных скульптур, описанных выше, доставляли оттуда группы мужчин, вооруженных канатами, кольями и деревянными катками.
В каждом городе была своя рыночная площадь, а в крупных городах – даже несколько. В деревнях рынок работал раз в пять дней, и люди приходили сюда со всех окрестных областей, иногда преодолевая 10—15 миль в один конец. Рынок привлекал не только тем, что здесь можно было что-то продать или купить, но также и возможностью встретить друзей, поболтать всласть, обменяться местными новостями. Закон запрещал продавать товары по пути на рынок из страха оскорбить рыночных богов, и, хотя прежних богов уже нет, обычай этот все еще жив в некоторых сельских районах Мексики.
Некоторые города славились своим особым ассортиментом товаров: Акольман – съедобными собаками, Аскапотсалько – птицами и рабами, Чолула – изделиями из перьев, Тескоко – своим текстилем и раскрашенными бутылями из тыкв. Однако самый грандиозный в Мексике рынок был в Тлателолько, рядом с главным храмом. И Кортеса, и Берналя Диаса так поразило увиденное, что они оставили пространные описания.
У Кортеса читаем: «Площадь по размерам своим вдвое превышает город Саламанку, она окружена галереями, где ежедневно собирается более 60 тысяч человек, занятых продажей и покупкой». Рынок находился под непосредственным контролем правителя. Коробейники и владельцы палаток выплачивали пошлину управляющему рынком, а инспекторы, смешиваясь с толпой, проверяли качество продаваемых товаров и следили за тем, чтобы цены не были слишком высокими. У торговцев, уличенных в продаже некачественных товаров, конфисковывался весь ассортимент. Воры или люди, заподозренные в продаже краденого имущества, доставлялись в рыночный суд, где их заслушивали двенадцать судей. Наказание следовало непосредственно за вынесением приговора. Признанные виновными воры забивались до смерти на рыночной площади, где они совершили свое преступление. Тот же суд рассматривал все споры между торговцами.
В одной части площади стояли торговцы овощами, перед ними на циновках лежали груды початков маиса, связки перца, горы фруктов, бобов и помидоров – каждый продукт, а также продукты разного качества лежали отдельно. В другом месте располагались продавцы вышитых накидок и юбок, сандалий из волокон агавы, шкур диких животных и повседневной одежды. С другого конца площади доносился аромат приготовляемой пищи – жареное мясо с различными соусами, тортильи, толченая кукуруза с мясом и красным перцем, маисовые лепешки, блюда из рыбы и из требухи, жареные тыквенные семечки, посыпанные солью или политые медом. Другие продавцы предлагали уток, индеек или птиц в клетках. В углу площади продавались все материалы, необходимые ремесленнику и мастеровому, – кирпичи, камень, известь, доски и деревянные балки для строителей, хлопок-сырец для ткачих. И даже (благоразумно укрытые в ближайшем канале) каноэ, груженные человеческими экскрементами, используемыми при выделке кож. Домашние хозяйки могли купить на рынке горшки для варки пищи, тростниковые циновки, метлы, мешки и корзины, деревянные миски, тыквы, покрытые лаком, обсидиановые зеркала, тени для век, травы для лечения больных детей и даже приворотное зелье для сохранения привязанности своих мужей. Продавалось все, что только можно было вообразить: бумага и краски, клей, перья, ювелирные изделия и драгоценные камни, обсидиановые ножи, соль, каучук, смола… Список этот бесконечен.
Кортес заметил, что все продавалось по количеству или размерам, но никогда по весу. Основной ацтекской мерой объема для таких товаров, как маис и продовольственные хлеба, были тлакопинтли (60—70 килограммов). Мерой длины служила рука, вернее, расстояние, которое человек мог охватить руками, была и другая мера – от земли до кончиков пальцев вытянутой над головой руки.
Торговля была всецело основана на бартере, но определенные товары все же имели установленную цену и использовались почти так же, как мы используем деньги. Для дорогих товаров предметами обмена были накидки, медные лезвия топоров или стержни птичьих перьев, наполненные золотой пылью. Бобы какао выступали в качестве мелкой монеты, и нечестные на руку люди порой подделывали их, используя воск или муку из семян амаранта. Цены не так легко реконструировать: Саагун говорит, что накидка хорошего качества стоила 100 бобов какао, а всего лишь через тридцать три года после конкисты цена составляла уже 240—300 бобов.
Вот относительная стоимость некоторых товаров, выраженная в накидках (сокращенно «н»):
крупный кусок каучука = 1/20 н;
выдолбленное каноэ = 1 н;
100 листов бумаги = 1 н;
золотое ротовое украшение = 25 н;
мера кошенили = 20 или 100 н;
одеяние воина и щит = около 64 н;
накидка из перьев = 100 н;
нитка нефритовых бус = 600 н.
Многие испанские хронисты, равно как и современные археологи, склонны сосредоточивать внимание на ярких аспектах мексиканской цивилизации, забывая о том, что культурная жизнь городов была бы невозможна без податей и труда крестьянства. Основа ацтекской экономики – агрикультура. На излишек продуктов питания, производимых селом и провинциями, содержались храмы и армии, выплачивалось жалованье чиновникам и обеспечивалось комфортное существование знати.
Самой важной сельскохозяйственной культурой был маис, и во времена ацтеков все пригодные земли использовались для культивации. В то время многие сельские районы были населены куда более плотно, чем сегодня, и Мексиканская долина обеспечивала около 1,5 миллиона человек, почти три четверти из которых были заняты в сельском хозяйстве.
Ацтеки, как и все мексиканцы, не имели тягловых животных, повозок и плуга. Земля рыхлилась инструментом с длинной ручкой, который мог служить и лопатой, и мотыгой. С помощью этого примитивного орудия мексиканцы не могли справиться с плотным вязким грунтом, поэтому они предпочитали иметь дело с аллювиальными отложениями и полузасушливыми почвами нагорий. В языке науатль имелись слова для обозначения различных категорий почвы – от самой плодородной, обогащенной перегноем, до бесплодной земли, непригодной из-за ее повышенной минерализации.
Методы земледелия менялись от региона к региону. В тропических лесах побережья Мексиканского залива использовалась паровая система земледелия. Фермер расчищал небольшой участок леса, срубая и сжигая кустарник, после чего обрабатывал землю в течение двух или трех лет, пока земля не истощалась, затем он переводил свое поле на другое место, позволяя первоначальному участку зарастать лесом в течение по крайней мере десяти лет, прежде чем снова начать там сев.
В горных районах поля можно было засевать в течение многих лет поочередно, оставляя землю под паром лишь на короткий период. Основной опасностью в горных районах были перебои с дождями, приводившие к засухе и голоду. Во время правления старшего Монтесумы было четыре засушливых года подряд, начиная с 1454-го; во время этой засухи люди так страдали от голода, что многие из них добровольно продались в рабство тотонакам, платившим 400 початков маиса за молодую женщину и 500 за работоспособного мужчину. Смертность была столь высока, что тела не успевали хоронить, и их пожирали стервятники. Подобная засуха поразила страну и при Монтесуме II, кроме того, согласно хроникам, сельские районы также пострадали от нашествия саранчи и крыс. Иногда поднимался уровень озера, затопляя сады и находящиеся в низинах поля. В долине и соседних с ней горных районах широко использовалась ирригация. Каналы и рвы шли от пресноводных источников и озера к полям в долине, и одной из постоянных забот фермера была очистка этих каналов. В саду Монтесумы в Уаштепеке ирригационная система была так хорошо развита, что там выращивались такие тропические растения, как ваниль и какао. За ними ухаживали сорок садовников, которые по приказу правителя вместе со своими семьями были перевезены в Уаштепек из жарких провинций, родины этих растений. В других регионах, особенно в засушливых землях около реки Бальсас на западе Мексики, совершенно невозможно было вырастить урожай без искусственного орошения, и местные жители вынуждены были рыть каналы или сеять свой маис на ежегодно затопляемых землях.
