Город N на реке N — это город-крепость Бреслау на Одере (ныне Вроцлав), взятый в кольцо советскими войсками к февралю 1945 года. История боев по ликвидации этой немецко-фашистской группировки еще ждет своей книги. Но ее наброски мы читаем в дневнике полковника Чичина, который (цитата из наградного листа на орден «Суворова») «разработкой плана боевых действий в районе Бреслау содействовал командованию корпуса в проведении успешных наступательных операций».
17.02.45, Забьшау, замок (нп). Бреслау окружен. Мы на юго-западной окраине. В городе вооружены все от 15 до 60 лет. Сопротивляются насмерть. Когда же союзники сдвинутся с места?
18.02.45, Клетендорф, пригород Бреслау. Бреслау защищают от мала до велика. Наши солдаты мстят безжалостно. Отдан приказ: пленных и гражданское население не расстреливать, но не помогает. Нужно принимать срочные меры, мы не должны стать варварами.
27.02.45, Критерн, пригород Бреслау. Грызем по кварталу, как беззубый орехи. Большие потери, особенно в командном составе. Недостает снарядов. Сопротивление ожесточенное.
11.03.45, Бреслау, южная часть, кварт. 665. Дела хреновые. Потери большие, а взята только 1/4 часть города. Время играет на руку пр-ка. А он огрызается. Вот стукнул и оттяпал Штригау. Чего доброго, ударит на Бреслау — выручать. Город разрушен вдребезги.
15.03.45, Бреслау, квартал 665, улица Клейнбург. Депрессия с большими потерями в людях. На четвертом году познал, что такое война в больших городах. Будапешт и Бреслау — яркие примеры для наших уставов, которые еще будут написаны после войны. Поражают разрушения. На Западе союзники все еще «расширяют» плацдармы и предместные укрепления. Очевидно, оперативная пауза продлится не меньше месяца. А Гитлер предвещает «решительный перелом», и у него еще много дураков, кто слушает и верит... От дочурки получил открытку.
27.03.45, Бреслау, улица Гогенцоллерна. Успеха нет. Причины: мало пехоты, нет взаимодействия с авиацией, подвалы не берет никакая артиллерия, да и использовать ее в уличных боях нет возможности. Немцы сильны фаустпатронами и подвалами. Стоят насмерть. Кажется, тронулись союзнички. Пошел 2 и 3 Укр. фронты. В р-не Кенигсберг и Данциг есть надежды скоро закончить дело (освободились бы 2 фронта сразу). С 31.01.45 — моего пересечения границы Германии в р-не села Эльгут-Риппин — прошло без малого 2 месяца. Появилось нестерпимое желание скорее закончить войну. Хочется потому, что увидел конец всему этому.
10.04.45, Броккау, пригород Бреслау. Потомству расскажу, как мы брали Бреслау, как дрались с фольксштурмом: пока не взорвешь подвал, квартиру, подъезд или целый дом, эти фольксштурмы дерутся насмерть. А сзади, за их спинами — «эс-эс». Но ура! Кенигсберг пал.
19.04.45, Бреслау. 1-й Белорусский и 1-й Украинский начали наступление. Между этими фронтами и фронтами союзников осталась горловина не более 100 км. Скоро соединятся. Как повлияет это на общую ситуацию? Будет ли Берлин сопротивляться серьезно? Неужели скоро кончится война? Не верится. А что потом? На японца? Хоть бы год-два передохнуть, повидать семью, пожить с женушкой... А мы обмишурились с Бреславой. И черт знает, какая нелегкая нас сюда занесла! У нас нет достаточных сил для решительного штурма. Стойкая пехота с фаустпатронами в таком большом городе непреодолима...
23.04.45, Критерн, 22:15. Только что радио объявило о том, что уже давно стало достоянием для нас, начальников: а) прорыв фронта пр-ка на р. Нейсе, выход к Эльба сев.-зап. Дрезден; б) наши войска ворвались с юга в Берлин. До сих пор ничего не слышно о Жукове, а ведь он тоже у Берлина. Приближается развязка. Вот радио объявило, что в 23:15 будет передано важное сообщение. Возможно, повторение о прорыве 1-го Укр. фронта. А может, о Жукове? (Слышу, как наши зенитки устроили «гавканье»: немецкие транспортники подбрасывают окруженному гарнизону боеприпасы, а по ним «плюют» наши малютки.) Нет... Это о 4-ом Укр. фронте: его войска овладели на терр. Чехосл. гор. Опава. И то деньги. «Союз нерушимый республик свободных!..».
Далее записи обрываются до 7 мая — видимо, бои были столь жестокими, что было не до дневника. Однако «пробел» восполним: несколько лет назад некто Дятленко Николай Дмитриевич, киевлянин, работавший над книгой о советских парламентерах Великой Отечественной, любезно предоставил семье Чичина выдержку из документов политотдела 6-й армии, сделанную им в Центральном архиве Минобороны, а также письмо генерал-майора в отставке Ф.Д. Кулишева, занимавшего в мае 1945-го должность начальника штаба 6-й армии, к которому Дятленко обращался с просьбой помочь в работе над книгой.
Суть этих записей сводится к следующему. 3 мая 1945 года Военный Совет Армии принял решение передать коменданту гарнизона Бреслау генералу Нигофу письменный ультиматум с требованием выслать парламентеров в расположение советских войск за получением условий капитуляции. Для этого в город были снаряжены два пленных солдата с МГУ (мощной громкоговорящей установкой. — Прим. авт.). Требование ими было передано, но немецкие парламентеры за ультиматумом не явились. Позже выяснилось, что командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Шернер запретил Нигофу всякие переговоры. Нигоф согласился на них лишь после повторного требования. 4 мая Военный Совет выслал в крепость начальника разведки 112-й стрелковой дивизии капитана Карташева и переводчика капитана Лебедева. Их встреча с немецкими парламентерами состоялась в 18:15 на углу Кайзер-Вильгельмштрассе и Викторияштрассе. С немецкой стороны вышли два оберлейтенанта. После обычных приветствий и представлений немцам был вручен пакет с ультиматумом и парламентеры разошлись в разные стороны.
Так как Нигоф не выслал к 8:00 5 мая, как было обусловлено ультиматумом, своих людей для получения условий капитуляции, Бреслау был подвергнут удару с воздуха. В ночь с 5 на 6 мая немцы через рупор обратились с просьбой принять их парламентеров. В 7:00 6 мая на место первой встречи явились немецкие парламентеры во главе с капитаном Ваном Брайем. Их пригласили в штаб полка и вручили условия. Ван Брай заявил, что, по уполномочию Нигофа, их принимает. После чего немцы отдали честь и отправились к своим. И тут один за другим раздались три взрыва — все три парламентера были ранены. К месту происшествия с обеих сторон сошлись множество солдат и офицеров. «Это подло — стрелять в спину парламентерам!» — кричали немцы. Но вскоре выяснилось, что подорвались они на своих же минах, уже за ничейной полосой. Перевязав раненых, немцы передали в гарнизон по цепи: «Подорвались на собственных».
Несколько часов немцы занимались разминированием. Вместо условленного времени, 14:00, их парламентеры явились повторно только в 16 часов. Их встретили капитан Лебедев и капитан Карташев. В руках у Вана Брайя был пакет от коменданта крепости: «Желая избежать дальнейшего кровопролития и жертв среди гражданского населения и ввиду тяжелой обстановки гарнизона, я принимаю условия капитуляции. Генерал Нигоф». Однако и после этого Нигоф продолжал оттягивать капитуляцию. Тогда по приказанию начальника штаба 6-й армии генерал-майора Ф.Д. Кулишева в расположение противника отправился начальник штаба 22-го стрелкового корпуса полковник Чичин с майором Яхьяевым и капитаном Лебедевым. К 20:00 они доставили командарму генерал-лейтенанту В.А. Глуздовскому генерала Нигофа...
Вот что писал сам Ф.Д. Кулишев в своем письме Дятленко: «На второе предложение о прекращении военных действий и сдаче окруженной группировки Нигоф ответил положительно. Немцы получили указание, где сложить оружие и по каким маршрутам выходить на наш сборный пункт военнопленных. Мы расставили свои силы и пристально следили за точным выполнением плана сдачи. Все прошло относительно спокойно, без особых эксцессов. Однако сам Нигоф все же проявил попытку нарушить принятый план. Так, при проверке, выехал ли он на наш НП, оказалось, что в этом отношении генерал не спешит, хотя срок его явки уже истек. Тогда я по телефону поставил задачу одному из начальников штабов стрелковых корпусов полковнику Чичину доставить Нигофа в условленный пункт. Прибыв к особняку, где находился Нигоф, он был встречен адъютантом, который заявил, что генерал отдыхает и его не следует беспокоить. На это Чичин ответил, что имеет приказание советского командования доставить Нигофа на НП. Вызванный адъютантом генерал явился в пижаме и заявил, что ему отсюда удобнее управлять сдачей. На что Чичин ответил, что об управлении сдачей побеспокоится советское командование, и подтвердил требование о доставке Нигофа на НП — «в любом виде». Нигофу ничего не оставалось, как облачиться в мундир».
7.05.45, Критерн, пригород Бреслау. Вчера я, майор Яхьяев и переводчик Лебедев ездили в крепость (штаб) с полномочиями по вопросу безоговорочной капитуляции. Ездили два раза. Я был главным. Первый раз привез с собой коменданта крепости генерала от инфантерии фон Нигофа, второй раз — привел в наше расположение весь штаб крепости (ок. 40 чел. с адъютантами и ординарцами). Впервые в жизни я выполнял роль парламентера. Было чего опасаться — похоже, немцы готовы были нас растерзать. Но я вел себя достойно победителя (хотя косил глазами во все четыре стороны). И — чудная история! Мы, трое русских офицеров, ведем полтора десятка машин с офицерами штаба крепости через боевые порядки противника, через линию фронта, как пленников, — на свою сторону. А в это время колонны немецких войск строятся, чтобы сложить оружие. Передовая линия замолкла, и только солдаты обеих сторон с изумлением переглядываются через нейтральную зону. И это там, где несколько часов назад нельзя было и головы показать! К полудню сложили оружие 47 тыс. солдат и офицеров пр-ка. 6.05.45 в 17:00 гарнизон Бреслау капитулировал. Город навеки погиб от наших снарядов и авиабомб. Одни руины. А мой корпус уже получает новую задачу. Кажется, на юг, в Чехословакию...
