В XI веке и Рим, и Константинополь, явственно ощущая военную угрозу от норманнов, стремились урегулировать проблемы в отношениях между церквами и возобновить между ними общение. Римская делегация, посланная в 1054 году в Константинополь, должна была вести переговоры о мире в Церкви. Патриархом Константинопольским в то время был Михаил Керуларий, главой римской делегации – кардинал Гумберт, решительный сторонник независимости Церкви от светской власти. И тот, и другой были людьми неподатливыми, а потому их переговоры привели не к миру, а к обострению противоречий.
В годы патриаршества Михаила Керулария сильное папство, отвергающее любой компромисс, противостояло энергичному, ревниво относящемуся к сохранению своей самостоятельности константинопольскому патриарху. И император, который был заинтересован в мире между церквами, не мог ничего сделать. Спор начался в Константинополе еще весной 1053 года, когда Михаил Керуларий приказал закрыть там латинские монастыри и вообще все латинские церкви, обосновывая это тем, что у них в богослужении использовался пресный, а не квасной хлеб, что было признано абсолютно недопустимым и даже недействительным. Это привело к бесчинствам, достойным крайнего сожаления.
В Константинополе посланцы папы были приняты императором Константином IX дружественно, а патриархом Михаилом – подчеркнуто нелюбезно. Послы сочли, что император является более важной фигурой, нежели патриарх. Михаил же в свою очередь просто игнорировал легатов. В таких обстоятельствах переговоры не складывались – кардинал Гумберт потерял терпение, и 15 июля 1054 года, во время богослужения в алтаре Святой Софии, провозгласил буллу об отлучении от Церкви Михаила Керулария и его приверженцев. Патриарх потребовал от императора, чтобы тот вызвал легатов обратно, дабы они обосновали представленные ими неслыханные обвинения. Император же сначала подумал, что Михаил сфальсифицировал буллу, но вскоре сам убедился в том, что представленный Михаилом греческий перевод точно соответствует латинскому тексту. Посланники папы вернулись было обратно, но, отказавшись предстать перед собором под председательством патриарха, поспешно удалились.
Говоря о событиях 1054 года, следует помнить, что ни латинская церковь не отлучала греческую, ни греческая – латинскую. Буллы об отлучении (экскоммуникации) касались лишь отдельных лиц: римские легаты отлучили патриарха и некоторых приближенных к нему лиц, а спустя несколько дней патриарх отлучил легатов.
Флорентийский собор
Тем не менее желание достичь богословского соглашения, а не просто заключить союз ради политической выгоды, по-прежнему существовало. Поэтому для достижения примирения было решено созвать совместный собор. После долгих предварительных переговоров встреча произошла в итальянском городе Ферраре в 1438 году, хотя из-за заразной болезни, вспыхнувшей там, собор позднее перенесли во Флоренцию. Папа Евгений IV созвал латинских епископов, так как на Западе светские власти не имели права созывать церковный собор, а греческие епископы из различных патриархатов были, напротив, приглашены по древней традиции византийским императором Иоанном VIII.
После долгих переговоров все отцы собора, за исключением митрополита Эфесского Марка Евгеника, пришли к богословскому примирительному соглашению. Но и латиняне, и греки были настолько не готовы по-настоящему пойти навстречу друг другу, что на церковной жизни это никак не отразилось. Правда, в последующие 200 лет все готовые к примирению восточные епископы всячески придерживались богословских достижений Флоренции.
Непримиримые
В дальнейшей истории взаимоотношений Греческой и Латинской церквей позитивных изменений практически не было. Основные усилия Латинской церкви начиная с XVI века были направлены на борьбу с реформацией, что не могло не повлиять и на отношение к Греческой церкви. После Великих географических открытий изменился и мир, в котором действовала Церковь. Ответственность римского престола за распространение христианства и Церкви во всем мире необыкновенно возросла. Но чем больше проходило времени, тем сильнее среди латинян распространялось убеждение, что Церковь Христова может быть лишь там, где верующих окормляет папа, преемник Святого Петра. И уже с начала XVIII века в католическом богословии утвердилось мнение, что все таинства, совершаемые вне пастырского попечения папы, незаконны. Все с большей убежденностью католики настаивали на том, что не может быть Церкви там, где верховному пастырю не оказывается безоговорочного послушания.
Они настаивали на том, что вне канонических границ ведомого папой римского церковного сообщества могут пребывать только находящиеся в заблуждении церковные объединения, которые, строго говоря, вообще не могут участвовать в таинствах Церкви.
Для латинян началось время сомнений в том, что некатолики вообще могут спастись. А потому они все более чувствовали, что совесть их обременена тяжелым долгом – срочно призвать заблудших к переходу в католическую веру, и они решительно приступили к «обращению» православных. В 1729 году Римская Конгрегация по распространению веры издала декрет, который впредь строго запрещал общение в таинствах. Этот декрет не был догматическим решением, и издал его не сам папа, а один из органов Курии (администрация Ватикана). И тем не менее окончательный разрыв между Греческой и Латинской церквами произошел в гораздо большей степени из-за этого декрета, а не из-за Буллы об отлучении 1054 года.
Греческие патриархи были очень обеспокоены сомнениями католиков в правах греческих церквей на совершение святых таинств и новой практикой латинской миссии среди православных. В июле 1755 года патриархи Константинополя, Александрии и Иерусалима собрались в Константинополе и издали совместное заявление: «Мы, милостью Божией возросшие в Православной церкви, подчиняясь канонам св. апостолов и отцов, признавая только единую, нашу святую, соборную и апостольскую Церковь, принимающие ее таинства, а следовательно, и святое крещение, но считающие таинства еретиков неприемлемыми, чуждыми апостольской традиции и изобретением испорченных людей, если эти таинства не совершаются так, как Святой Дух заповедал это апостолам и как это делает Церковь Христова до сегодняшнего дня, – мы отвергаем их в совместно принятом решении, и мы принимаем приходящих к нам обращенных как неосвященных и некрещеных…»
Напряжение и противоречия между латинянами и греками возросли в XVIII веке настолько, что для них уже стало невозможным назвать другую сторону Церковью Христовой. Западная Церковь стала отрицать возможность совершения таинств епископами и священниками, не подчиненными папе. Греческие церкви отрицали полномочия отделенной от них церкви совершать таинства. Тем самым обе стороны претендовали на то, что Господь только им одним передал таинства для верного их использования. Отныне каждая из обеих сторон считала себя единственной служительницей человеческого спасения, единоспасающей Церковью. Ни та, ни другая стороны не хотели признать, что они призваны совместно свидетельствовать об Истине Евангелия, но предполагали, что за их различными учениями кроются противоположные точки зрения и противоречия – позицию другой стороны они истолковывали теперь как отрицание евангельских истин. С этого момента греческие и латинские церкви считают, что они «разделены между собой в вере».
Так раскол между Востоком и Западом, который до сих пор понимался как разделение между церквами-сестрами, находившимися почти в полноте общения, с XVIII века стал настоящей границей между конфессиями. Нараставшее веками отчуждение между Востоком и Западом перешло во взаимное неприятие и отказ от общения в таинствах, и среди большинства христиан утвердилось мнение, что католическая и православная церкви существуют сами по себе. Раскол стал реальностью. Но чуткая христианская совесть ни на Востоке, ни на Западе с этим безжалостным отказом друг от друга примириться не могла.
Послесловие
В XIX—XX веках перед лицом всеобъемлющего кризиса христианства – массового ухода людей из Церкви и распространения атеизма – многим христианам стало ясно, что его преодоление возможно лишь в совместном свидетельстве. Но его-то и не могли дать разделенные церкви. Падение именно в это время старого типа церковно-государственных отношений придало церквам сил для поисков на этом пути.
В новом движении диалога церквей участвовали и епископы, и рядовые верующие. Очень важным стал богословский и церковно-исторический анализ причин расколов и путей их преодоления. Православные церкви, в том числе Константинопольская, и особенно Русская, с самого начала принимали в этом участие, причем не только теоретически, но и практически.
Очень много сделал для преодоления разделения церквей профессор Санкт-Петербургской духовной академии Василий Васильевич Болотов, гениальный церковный историк второй половины XIX столетия. Считая главным качеством историка величайшую любовь к Истине, он пытался преодолевать двусмысленность в отношениях церквей. Болотов участвовал в подготовке диалога с древней ассирийской церковью, полтора тысячелетия находившейся в состоянии раскола с греческими церквами. Он провел исследование традиционного учения ассирийцев (айсоров), чем подготовил пути к преодолению раскола. 9 000 ассирийских христиан во главе с епископом Map Ионой в мае 1897 года подписали прошение об объединении с Православной церковью. Во время богослужения на праздник Благовещения 25 марта 1898 года в Петербурге было торжественно провозглашено объединение.
