ЛЕСС. Что было в этих доносах?
ЭЙХМАН. Кажется, он просил за евреев.
ЛЕТОПИСЕЦ. Жертвой Эйхмана был в этом случае теолог Генрих Грюбер, в то время - пастор в берлинском городском районе Далем, который помогал находящимся в трудном положении евреям; созданная им организация даже спасала преследуемых от депортации на Восток и тем самым от смерти -их прятали у единоверцев пастора. Сам он пережил концлагерь. После окончания войны стал видным деятелем евангелической церкви в ГДР.
ЛЕСС. Какую задачу имела ваша группа IV В 4 применительно к Освенциму?
ЭЙХМАН. Собственно говоря, вообще никакой, господин капитан, только если обращался соответствующий человек из Главного управления делами и хозяйством, чаще всего это был некий Либехеншель, - куда должны прибыть эшелоны с эвакуированными из разных мест - по приказу рейхсфюрера. Это был чисто технический вопрос, для составления расписания.
ЛЕСС. Что означает "особое обращение" и кто ему подвергался?
ЭЙХМАН. "Особое обращение" это... Да, от кого исходит это выражение? От кого?
ЛЕСС. А что оно означает?
ЭЙХМАН. Особое обращение - это умерщвление. От кого оно исходит, я не знаю. Наверное, от Гиммлера, от кого же еще ему быть - но, прошу вас, у меня нет доказательств этому; может быть, и от Гейдриха, если он придумал такое название, когда Геринг облек его властью. Но точно я этого не знаю. Так я представляю себе, предполагаю.
ЛЕСС. Но вы знали, что "особое обращение" означает убийство?
ЭЙХМАН. Это же знал каждый, конечно, господин капитан. Если указывалось "для особого обращения", то на станции назначения решал концентрационный лагерь, кто пригоден для выполнения работ, кто нет.
ЛЕСС. Это означает, что "особому обращению" подвергались евреи, которых объявили нетрудоспособными?
ЭЙХМАН. Да, врач. За исключением некоторых контингентов, которые Гиммлер определил как "преимущественно подлежащие уничтожению".
ЛЕСС. Кто вел списки евреев, отправляемых в Освенцим и обреченных на "особое обращение"?
ЭЙХМАН. Это должно было делать учреждение, которое их эвакуировало, я полагаю. Потому что IV В 4 не эвакуировал, только перевозил.
ЛЕСС. Вы получали копии списков?
ЭЙХМАН. Нет, никогда ни одного.
ЛЕСС. Вы только формировали эшелоны?
ЭЙХМАН. Не эшелоны, господин капитан, а только составляли расписание для эшелонов, так точно! Эшелоны формировало эвакуирующее учреждение.
ЛЕСС. Существовали, кроме Освенцима, еще другие места для "особого обращения"? Какие это места?
ЭЙХМАН. Да. В генерал-губернаторстве это были Хелмно и Треблинка. В Киев и Львов эшелоны не шли никогда; в тех местах просто расстреливали.
ЛЕСС. Кто вел списки евреев, отправляемых для "особого обращения"?
ЭЙХМАН. Господин капитан, также всегда - эвакуирующая организация.
ЛЕСС. Имел ли Гёсс, лагерфюрер в Освенциме, задание записывать число присланных в Освенцим евреев?
ЭЙХМАН. Господин капитан, я этого не знаю. Я не знаком с его служебными обязанностями, а на вопросы он, я уверен, не давал верных ответов. Люди в Освенциме никого к себе не подпускали, и Гёсс вначале тоже - чтобы никто не заглядывал к ним в карты, а я ведь был из другого ведомства. У них были черепа и кости на петлицах, а у меня ничего такого.
ЛЕСС. Скольких евреев отравили газом и убили в Освенциме?
ЭЙХМАН. Господин капитан, я читал, будто Гёсс сказал, что он убил четыре миллиона евреев. До сих пор я считал это число весьма завышенным. Но если мы теперь хотим говорить о цифрах вообще: миллион это, или четыре миллиона, или это сто человек - это ведь в принципе безразлично. Я за все эти 15 лет иногда прикидывал сам. В конце войны я говорил моим офицерам о пяти миллионах - такое число мне туманно представлялось тогда. На языке конца света - или как его еще назвать? - эти точные цифры были мне совершенно не нужны. Я теперь уже не помню, говорилось ли в еврейском ежегоднике для Европы о десяти миллионах евреев, и не знаю, входили туда оккупированные немецкими войсками русские области или нет. Во всяком случае, я пытался определить базис. Я читал, что через несколько месяцев после войны союзники обнаружили еще 2,4 миллиона евреев. Это я читал. Эмиграция из Германии, Австрии, ЧССР - я прикинул, ну, пусть 1,2 миллиона эмигрировали. Еще естественное снижение численности. Я не статистик, просто я это так прикинул. Так что думаю: да, получается, что около шести миллионов евреев были убиты; так я это себе представлял. Прав ли я в этом, господин капитан, я не знаю.
ЛЕСС. Фамилии убитых евреев в вашем отделе регистрировались?
ЭЙХМАН. Эвакуированных евреев? Или... тех... всех... всех? У меня этого не было. Не было такого!
ЛЕСС. Почему же вас запрашивали относительно свидетельств о смерти евреев?
ЭЙХМАН. Меня запрашивали. Но списков не было. Не имеет ведь смысла отрицать то, что произошло. Мне бы пришлось заводить слишком... очень... очень большое - скажем, бросающееся в глаза, по меньшей мере - делопроизводство такого... такого рода. Нет, его не было.
ЛЕСС. Когда концентрационные лагеря давали в Главное управление имперской безопасности отчеты об умерших, разве они не должны были попадать и к вам, если там были евреи?
ЭЙХМАН. По евреям этого не делали. Когда вначале были приказы об отдельных экзекуциях, тогда, конечно, были личные дела, а когда пошли уже списки, это было уже... массовое дело. У нас их не было.
ЛЕСС. Из этого документа следует, что списки...
ЭЙХМАН. Так точно, что списки составлялись. По евреям тоже, общие списки. Но я этих списков не имел. Я бы сразу сказал, если бы у меня были эти списки, потому что я... Я ведь их не убивал, разве нет? Не убивал. И не вешал, и не расстреливал.
ЛЕСС. Здесь сказано, что направившая инстанция должна в случае смерти сообщать родственникам, а для евреев направившей инстанцией были ведь вы.
ЭЙХМАН. Нет, это полиция и ее управления на местах, а не Главное управление имперской безопасности, ни в коем случае. У меня был один-единственный случай; это с евангелическим пастором...
ЛЕСС. Который потом стал благочинным? О котором мы уже говорили?
ЭЙХМАН. Так точно! Поскольку списки составлялись для евреев-заключенных - это если еврей или еврейка находились под арестом или в предварительном заключении. А не списки евреев, с которыми обращались, скажем, в соответствии с мероприятиями по эвакуации.
ЛЕСС. Разве вы не говорили ранее, что все они были "в предварительном заключении", в том числе при массовой депортации?
ЭЙХМАН. Да, но... ведь депортируемые не были задержанными...
ЛЕСС. Кем же они были?
ЭЙХМАН. Это были... был особый приказ. Это был... они... Их всех отправляли по особому приказу.
ЛЕСС. "Особое обращение"?
ЭЙХМАН. Особый приказ! Особый, специальный приказ предписывал особое обращение. Конечно, тут ведь надо различать, вот хотя бы в одном пункте - между отдельными случаями и общим приказом, поступившим сверху, не правда ли?
ЛЕСС. Разве начальники лагерей уничтожения не представляли численных данных о своей деятельности, которые затем попадали и в ваш отдел?
ЭЙХМАН. Нет. Я никогда не получал отчетов. Конечно, они должны были отчитываться перед Главным управлением делами и хозяйством. Меня однажды посетил статистик, профессиональный статистик. Фамилия этого человека была Цахариас или похожая. Мне кажется, начиналась с буквы "Ц". Это ведь можно установить. Перед этим мой начальник Мюллер сообщил мне, что надо будет сделать отчет для Гитлера, - для фюрера, сказал он тогда; по приказу Гиммлера и на машинке фюрера. Я это слово услышал тоже в первый раз. Это была пишущая машинка с огромными литерами, я должен был распорядиться, чтобы, когда статистик закончит отчет, ее доставили из управления гестапо на Принц-Альбрехтштрассе, потому что в полиции безопасности была только одна такая машинка. Ну хорошо, тот человек, статистик, пришел ко мне в отдел. У него было указание от рейхсфюрера составить подробную статистику о положении дел с решением еврейского вопроса в Европе; все дела с грифом "государственная тайна", все надо было предоставить этому сотруднику. И он был явно в курсе дела, это я сразу заметил. Он уже запросил всех командующих полицией безопасности.
ЛЕСС. К каким выводам он пришел?
ЭЙХМАН. Он объединил все дела по уничтожению на Востоке. Это было к тому времени, вместе с эмиграцией и естественным сокращением, как он это называл, наверное, 4.500.000 или 5 миллионов. Такое число осталось у меня в памяти. Тем самым - так было сказано в том отчете - проблема евреев в Европе в основном закрыта.
ЛЕСС. Вы не знаете фамилию статистика?
ЭЙХМАН. Она начиналась на "Ц". Почему-то мне кажется - Цахариас?
ЛЕСС. Доктор Корхер?
ЭЙХМАН. Корхер? Боже мой, я так ошибся? Корхер, Корхер? Эту фамилию я тоже слышал!
ЛЕСС. Какие материалы вы представили этому статистику?
