просьбой разрешить ему немедленно привести в исполнение уже вынесенные смертные приговоры, а также наделить особое совещание НКВД правом приговаривать к высшей мере наказания.
По существовавшему тогда порядку расстрельные приговоры военнослужащим утверждались военной коллегией Верховного суда, а затем комиссией политбюро. Это занимало время, а Берия не хотел ждать. Случалось, что судьи или комиссия политбюро пересматривали приговор.
Через день просьба Берии была оформлена решением ГКО. Приговоренные к смерти лишились последнего шанса уцелеть — иногда в Москве все-таки отменяли липовые приговоры. А НКВД получил право расстреливать людей без суда и следствия, просто оформляя дело решением особого совещания.
Аресты военных по выдуманным обвинениям продолжались, несмотря на то что шла жестокая война и каждый человек был нужен на фронте. Масштабы арестов среди генеральского состава свидетельствуют о том, каким большим осведомительным аппаратом была пронизана военная среда. Особисты держали под подозрением всю армию и огромное число людей заставляли доносить на боевых товарищей и сослуживцев.
22 ноября 1941 года были арестованы сразу два преподавателя Академии имени М.В. Фрунзе: генерал-майор Николай Иванович Плюснин, начальник курса, и генерал-майор Федот Семенович Бурлачко, начальник кафедры мобилизации. Они утверждали, что «коллективизация сельского хозяйства привела к разорению крестьян, в результате чего они не хотят воевать за Советскую власть».
На этом аресты среди преподавателей не закончились. Особисты сооружали большое дело о заговоре и пораженчестве внутри Академии (см. публикацию «Судьбы генеральские» в «Военно-историческом журнале». 1992. № 12).
28 ноября арестовали генерал-майора Георгия Александровича Армадерова, старшего преподавателя кафедры конницы. Чекисты вспомнили, что он тоже в 1922 году «восхвалял Троцкого», состоял в «офицерской заговорщической организации в поддержку Троцкого» и «клеветнически утверждал, что правительство своей неправильной политикой насаждения колхозов лишило крестьян, составляющих основной контингент армии, стимула драться и побеждать».
В царской армии Армадеров дослужился до капитана, после Гражданской был начальником штаба 2-го кавалерийского корпуса, в 1926-м его назначили инспектором кавалерии Украинского военного округа, а в сентябре неожиданно уволили в резерв. Потом все-таки вернули в армию...
23 ноября взяли генерал-майора Александра Яковлевича Соколова, еще одного старшего преподавателя академии, который «клеветал на Красную армию и ее боеспособность, высказывал свое враждебное отношение к коллективизации сельского хозяйства».
19 декабря арестовали генерал-майора Александра Генриховича Ширмахера, преподавателя Академии имени М.В. Фрунзе. Ему совсем нечего было предъявить, поэтому приписали участие в «антисоветской офицерской группе, существовавшей в 1923 году, и связь в 1931 году с командующим войсками Северо-Кавказского военного округа Кашириным (расстрелян)».
29 декабря арестовали генерал-майора Федора Кузьмича Кузьмина, начальника оперативно-тактического цикла академии. Он в 1924 году «примыкал к троцкистам и голосовал за троцкистскую резолюцию», кроме того, «высказывал пораженческие настроения» и «вошел в антисоветскую группу Плюснина», арестованного первым из преподавателей академии.
11 января 1942 года был арестован генерал-майор Федор Николаевич Романов. В начале войны он был начальником штаба Южного фронта, потом начштаба 27-й армии. Перед арестом находился в распоряжении Главного управления кадров Наркомата обороны и ожидал нового назначения. Его арестовали за «антисоветские разговоры о неправильной политике Советского правительства» и за участие в «антисоветском заговоре».
Больше десяти лет он просидел в тюрьме, пока в августе 1952 года военная коллегия Верховного суда не приговорила его к двенадцати годам лишения свободы.
18 января арестовали генерал-майора Владимира Арсентьевича Меликова, начальника кафедры военной истории Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова. Его обвинили в дружбе с уже расстрелянными Тухачевским, Егоровым, Алкснисом и в том, что он «временные неуспехи Красной армии считал следствием неподготовленности к войне армии и страны в целом».
16 февраля арестовали комбрига Николая Федоровича Гуськова, начальника артиллерии 58-й резервной армии. Его вина: «Клеветал на советскую систему государственного управления, считая ее бюрократической, и с троцкистских позиций толковал вопрос армейского строительства».
18 февраля арестовали генерал-майора Петра Гавриловича Цирюльникова, командира 51-й стрелковой дивизии. Его обвинили в том, что он в начале октября сорок первого потерял управление дивизией, которая попала в окружение, и добровольно сдался в плен. На самом деле Цирюльников бежал из плена и в ноябре перешел линию фронта. Но вместо награды увидел ордер на арест.
19 февраля арестовали генерал-майора Александра Александровича Туржанского, преподавателя Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной армии. Прежде он был начальником знаменитой Качинской Краснознаменной военной авиационной школы пилотов имени А.Ф. Мясникова, в которой учился и Василий Сталин. Его брат, Василий Туржанский, был летчиком-испытателем, за участие в боях в Испании получил Золотую Звезду Героя Советского Союза.
Александра Туржанского обвинили в том, что он «клеветнически отзывался о сообщениях Совинформбюро, заявляя, что сообщения печати не соответствуют действительности и предназначены для успокоения масс».
10 апреля взяли генерал-майора Георгия Семеновича Дьякова, заместителя начальника кафедры общей тактики Академии имени М.В. Фрунзе. Он утверждал, что «Советское правительство неправильно ориентировало народ в отношении подготовки страны к войне и не приняло достаточных мер к обеспечению Красной армии техникой».
Генерал Дьяков всю войну просидел в тюрьме и погиб в заключении.
19 июля был арестован заместитель начальника штаба Западного фронта генерал-лейтенант Владимир Сергеевич Голушкевич. Фронтом тогда командовал Жуков.
Арестовал Голушкевича начальник управления особых отделов Абакумов на основании показаний «участников антисоветской группы» из Академии имени М.В. Фрунзе, которые «являлись сторонниками террористических актов против руководства партии и правительства». Голушкевич тоже прежде служил в академии. Но поскольку к тому времени он уже воевал, его арестовали отдельно и позже других.
В 1939—1940-м Голушкевич преподавал, начальником штаба 13-й армии участвовал в войне с Финляндией. В январе—мае 1942 года он был начальником штаба Западного фронта, потом его сменил генерал-лейтенант Соколовский.
Георгий Константинович Жуков тогда дал показания в защиту своего начальника штаба:
«Лично я знал генерала Голушкевича в бытность его на Западном фронте в период Московской битвы зимой 1941 года как честного, боевого генерала, и ничего плохого, антисоветского у него в то время не было. Думаю, что он стал жертвой клеветы».
Следствие по делу Голушкевича велось до января 1943 года, а потом в течение восьми лет его даже не допрашивали. Виновным в участии в «заговорщической группе» он себя не признал. В конце 1950 года о нем вспомнили. Ему предъявили иное обвинение — «ведение антисоветских разговоров». И стали допрашивать заново — на сей раз требовали показания на Жукова. В мае 1952 года приговорили к десяти годам лишения свободы — при том, что десять лет он уже отсидел. Когда после смерти Сталина Голушкевича освободили, он стал работать в Военно-научном управлении Генштаба.
13 мая арестовали дивизионного комиссара Ивана Ивановича Жукова, комиссара штаба 18-й армии Южного фронта. В 1938 году
