Суд направил людоеда на психиатрическое обследование. В институте имени Сербского убийцу признали шизофреником. Таким образом, будучи неподсудным, Николай отправился на 4 года принудительного лечения, но, учитывая не к месту проявляемую гуманность правоохранительной системы, пробыл там всего лишь год. Даже после печального инцидента в родном поселке к Николаю продолжали относиться положительно. Ни односельчане, ни милиция не связали возвращение весельчака с продолжением серии жестоких убийств.
Между тем болезненная мания Джумагалиева постепенно брала верх над остатками разума. Апофеозом его преступлений стало убийство одной из девушек, которую Николай вместе с друзьями пригласил к себе домой 18 декабря 1980 года. Проведя с ней ночь, убийца, нисколько не заботясь присутствием гостей в соседней комнате, задушил девушку и принялся свежевать лежащее на постели тело. Когда привлеченные странным шумом друзья, перешучиваясь, заглянули в комнату хозяина, они обомлели: кровь на постели и на полу, разрубленное на куски тело и сам Джумагалиев с топором в руке… Крича от ужаса, гости бросились в рассыпную.
Прибывший на вызов наряд милиции опоздал: Николай успел сбежать, оставив полный улик дом. Говорят, наибольшее впечатление на следователей произвела бочка с засоленным человеческим мясом. Маньяка поймали на следующее утро – он прятался у своей родственницы. Джумагалиев больше не пытался сбежать и предстал перед служителями закона в хорошем расположении духа, делясь показаниями и ставя следователей в тупик. Даже на суде он убежденно отстаивал идею борьбы с матриархатом. 5 декабря 1981 года казахского людоеда приговорили к принудительному лечению в больнице закрытого типа. До конца его дней.
Целых 8 лет Николай вел себя примерно, не доставляя санитарам и докторам ни малейших хлопот. Принимал лекарства, охотно общался и заводил друзей. Производил на проверяющих весьма благоприятное впечатление. В 1989 году на основании решения специальной комиссии было подано ходатайство о его переводе в лечебницу открытого типа. Однако при переводе смирный Джумагалиев сбежал прямо из машины скорой помощи. По всему Советскому Союзу прокатилась тревожная весть: бежал особо опасный заключенный. Людоед.
Его искали целых 2 года, с ужасом воспринимая любое сообщение о жестоких убийствах и растерзанных трупах. Джумагалиев умел прятаться и выживать. Более того, несмотря на неутешительный диагноз, он был умнее многих своих поимщиков, умудрившись ввести сыщиков в заблуждение своим псевдопоявлением в Москве. Всему виной было странное письмо без марки, отправленное из Москвы в Казахстан и написанное рукой Николая. В письме, адресованном его родственникам, расписывались прелести столицы и красота местных женщин. Чекистов и следователей более всего напугало окончание весточки: «Вернусь не скоро…», обещавшее много слез для граждан и бессонных ночей для них самих. На его поиски были брошены вооруженные патрули с собаками, по громкой связи граждане оповещались об опасности и призывались к бдительности. В небе над городом повисли вертолеты.
К счастью, тревога оказалась ложной: Джумагалиева в Москве не было, а письмо по его просьбе переслал один из родственников, чтобы отвлечь МВД от поисков убийцы в горах Киргизии, где прятался Железный клык. Для него это был шанс вырваться из плотного кольца, которым окружили горы силы регулярной армии. Но денег у беглеца, питавшегося травами и скудной пищей, которую удавалось выменять у местных жителей на собранные в ущельях целебные сборы (Николай хорошо в этом разбирался), не было.
Горы Киргизии. Северный склон вершины Терскей-Алатау. Где-то здесь с 1989 по 1991 год скрывался каннибал
Добраться домой самостоятельно он бы не сумел. И тогда, подключив смекалку, Джумагалиев пошел на рискованный шаг. В поселке Ферган он инсценировал кражу овцы и, нарочно попавшись, стал выдавать себя за китайца-нелегала! Так он напрашивался на депортацию, маршрут которой пролегал через Ташкент, откуда Николай и собирался двинуться в родные пенаты. Он не учел лишь одного: версии своего попадания в Союз. В самом деле, что могло быть интереснее следователям: несчастный воришка-китаец или брешь в границе, через которую, как через дыру в амбаре, могут просочиться десятки и сотни товарищей поопасней. Например, резидентов иностранных спецслужб. Да, об этом людоед не подумал. Поэтому-то никто не торопился извлекать вора из местного СИЗО и депортировать. Напротив, незнание гостя компетентные органы восприняли как попытку юлить и, насторожившись, отправили запрос в Москву. В Москве фотографию «нелегала» узнали сразу. В 1991 году Джумагалиева вновь отправили в лечебницу.
С тех пор он выходил, уже вполне официально, несколько раз. Дома каннибала встречали угрозы и проклятия, а в окрестностях спустя какое-то время начинали находить новые обезображенные тела.
В настоящее время Николай Джумагалиев, маньяк-людоед по прозвищу Железный клык, содержится в психиатрической клинике для опасных преступников под Алматы. Сбежать оттуда невозможно. Да и вряд ли он, не так давно просивший у властей смертную казнь, хочет на свободу.
Ростов, Витебск, Узунагач, Ленинград, Кунгур, Москва, Павлоград, Луганск… Серийные убийцы, орудовавшие в этих городах, прославились на весь мир своими изощренными и, к ужасу человечества, реализованными фантазиями.
Впрочем, в истории любого крупного города можно найти следы, оставленные столь же чудовищными, хотя и менее известными, личностями. Иногда они едва заметны, оставаясь лишь в сердцах родных и близких жертвы да в архиве соответствующего ведомства за семью печатями. Иногда наоборот.
Страх – одна из сильнейших человеческих эмоций, а люди всегда хорошо запоминают то, что не оставляет их равнодушными. Например, историю об Иркутском монстре.
Иркутск – тихий провинциальный город, волею одного человека превращенный в площадку для кровавого фильма ужаса (снимок 1960-х годов)
Василий Сергеевич Кулик, врач-терапевт, удостоился такого звания не за спрятанные под очками глаза и вовсе не за раннюю лысину. Уже после того, как его поймали и разложили биографию убийцы по полочкам, в народ ушли, моментально приобретая суеверный окрас, различные необыкновенные подробности из детства маньяка. О том, что матери пришлось рожать его целую неделю, а после с трудом сдерживать ужас от вида новорожденного. О том, что маленького Василия не могли искупать – от воды у него чернела кожа. А еще он почти никогда не спал, бродя по дому ночью, чем пугал и раздражал родственников. Даже его мать, интеллигентная и достаточно спокойная женщина, часто устраивала страшные истерики и била сына, словно скрывая собственный страх и гадливость. Говорили также, что, немного повзрослев, мальчонка стал демонстрировать жестокость, превосходящую любое «невинное» зло. Любил, например, вешать кошек, получая необъяснимое удовольствие от их мучений. Слушая такое, люди испуганно охали, со знанием качая головой: «Ну, это да! Тогда ясно все! Во-он оно как с детства-то! И чего это его раньше не заприметили – все же признаки на лицо были?».
Впрочем, легко судить постфактум. В юности же Василий не вызывал ни у кого особых подозрений. Выглядел он мягким и безвольным мальчиком, типичным, как сейчас бы сказали, «ботаником». Однако под внешней обманчивой мягкостью скрывалась стальная целеустремленность. Записавшись в секцию бокса, Вася очень быстро научился давать сдачи любым хулиганам, а к окончанию школы даже выиграл городское первенство в легком весе. После армии поступил в Иркутский медицинский университет, где проучился с 1976 по 1982 год. Как всегда в подобных случаях, характеризовался исключительно с положительной стороны.
…Никто не знал, что уже тогда у Василия была как минимум одна сексуальная патология: рано начав половую жизнь, он не знал в ней никакого удержу. Это не была обычная для молодого возраста игра гормонов. Зашкаливающий тестостерон не мог обеспечить фантазии об изнасиловании, равно как и полюбившуюся по студенческим годам практику подмешивать сокурсницам в алкоголь седативные вещества. Юношеское увлечение обеспечило Кулику неплохую практику в обращении с лекарственными препаратами, а заодно подстегнуло интерес к изучению свойств различных успокоительных и наркотических веществ, прививая неокрепшему уму холодную рациональность полевого хирурга. Однако сексуальные перверсии [25] – плохой попутчик для разума и психики.
Однажды вечером, когда Василий возвращался из университета, на него напала дворовая шпана, сильно избив обрезком трубы. Вскоре после выздоровления он стал замечать за собой, что все чаще представляет в собственных фантазиях мальчиков и девочек. Формально все было в полном порядке. Неплохо закончил учебу, в 1981 году женился на молодой, подающей надежды студентке юридического факультета. После устроился на работу участковым терапевтом. Но это де-юре. Де-факто в голове Василия Сергеевича творился полный беспорядок.
