имя. Она назвала себя Таней в честь героини Гражданской войны Тани Соломахи, которую казаки изрубили. Утром 29 ноября ее повесили...
Когда немцев из этого района выбили, туда приехал корреспондент «Правды» Петр Лидов. Ему рассказали эту историю. Эксгумировали труп и с трудом опознали десятиклассницу 201-й московской школы Зою Космодемьянскую. Ее история прогремела на всю страну. Зоя стала символом стойкости и мужества.
Фронтовик и литературный критик Лазарь Лазарев пересказывает в своих записках слова режиссера Лео Оскаровича Арнштама, который снял в 1944 году фильм о Зое Космодемьянской:
«Он был уверен, что эта девочка, с военно-прагматической точки зрения ничего существенного не совершившая, была человеком незаурядным, из той породы, что и Жанна д’Арк. Она жила высокими помыслами и страстями.
Советско-германский пакт тридцать девятого года вызвал у нее такое возмущение, такой нервный срыв, что ее положили в больницу. Со школьных лет она была одержима идеей героического жертвенного подвига. Искала случая, чтобы его совершить.
Очень дурно Арнштам говорил о Шелепине как о человеке, который несет немалую ответственность за то, что «цвет московской молодежи» (эти слова я точно запомнил) угробили без всякого смысла и пользы: там, куда забрасывали эти группы, в одну из которых входила Зоя, — сто километров от Москвы — условий для партизанской войны не было никаких, они были обречены.
С еще большим негодованием говорил он о матери Зои: она снимала пенки с гибели дочери, она славы радивытолкнула в добровольцы младшего брата Зои, он по возрасту еще не должен был призываться, и мальчишка погиб.
— Когда фильм был готов, — рассказывал Лео Оскарович, — я со страхом думал о том, как она его будет смотреть. Ведь там пытают и казнят героиню. Это актриса, но ведь за ней стоит ее дочь, ее страшная судьба. А она мне говорит: «По-моему, ее мало пытают». Я ужаснулся...»
И без того жестокая война унесла множество жизней, которые можно было сохранить, если бы не действовал принцип «Любой ценой!». Воевали так, как привыкли жить: не жалея человеческих жизней. Технику берегли — она стоила денег. За потерю танка или артиллерийского орудия командира могли отстранить от должности, отдать под трибунал. За бессмысленно погибших подчиненных спрашивали редко...
Вот как гибли по чужой вине плохо подготовленные бойцы.
«Начальнику управления НКВД Московской области
ст. майору государствен, безопасности
тов. Журавлеву
РАПОРТ
26 ноября 1941 г. помощник начальника оперпункта разведотдела 33 армии капитан Смирнов сообщил мне нижеследующий факт легкомысленного отношения к формированию диверсионных групп, предназначенных для действия в тылу противника.
Пушкинским райотделом УНКД Московской области была сформирована диверсионная группа в составе четырнадцати человек. Боевая подготовка была произведена плохо, бойцы даже не умели обращаться с гранатами и горючей жидкостью. Начальник группы тов. Породин был назначен буквально за несколько минут до выступления и не знал своих бойцов.
При переходе линии фронта бойцы вели себя недисциплинированно, шумели, курили.
В нескольких стах метрах от линии фронта у одного из бойцов от неизвестной причины вспыхнула горючая жидкость. Снаряжение на нем было подогнано неправильно, он не имел возможности сбросить с себя сумку с горючей жидкостью, и пламя охватило его. Остальные бойцы растерялись, не знали, что им предпринять. Вскоре на них также вспыхнула одежда. Возникла паника.
Подоспевшие красноармейцы под угрозой оружия заставили горевших бойцов сбросить с себя одежду и этим несколько уменьшили количество жертв.
Два бойца от полученных ожогов умерли, три бойца получили тяжелые ожоги, пятеро получили ушибы и легкие ранения.
Работники разведотдела армии отмечают, что случаи плохого инструктажа перебрасываемых диверсионных групп не единичны, и просят принять соответствующие меры.
Оперуполн. 3-го КРО УНКВД МО
мл. лейтенант госбезопасности Шейнюк.
27 ноября 1941 года».
Впрочем, случались и другие истории. Бойцы записывались в диверсионные группы, чтобы перейти на ту сторону фронта и дезертировать — не хотели воевать. Особенно часто это происходило с теми, чьи семьи оказались на оккупированной территории. Они убегали из армии и надеялись пробраться к родным.
Начальник политуправления Юго-Западного фронта дивизионный комиссар Сергей Федорович Галаджев 9 декабря отдал распоряжение всем начальникам политотделов:
«В частях фронта имели место факты, когда отдельные командиры и политработники, посылая добровольцев на задания по выкуриванию немцев из хат, не изучали политической благонадежности этих добровольцев.
Командир 9-й стрелковой роты 383-го стрелкового полка 121-й стрелковой дивизии младший лейтенант т. Собокарь получил задачу уничтожить населенный пункт, где располагались немцы. Для этой цели ему дали пять красноармейцев-добровольцев из состава 4-й стрелковой роты. В пути «добровольцы» убили младшего лейтенанта Собокаря и дезертировали к врагу. Только один красноармеец возвратился в часть.
ПРЕДЛАГАЮ:
1. Тщательно проверять и готовить всех добровольцев-охотников, посылаемых на выкурирование немцев из хат, уничтожение живой силы и техники врага.
2. Потребовать от командиров и политработников всесторонне изучать всех добровольцев. Отчислить из состава добровольцев лиц, не внушающих политического доверия. Особенно осторожно относиться к лицам, происходящим из временно оккупированных территорий, при изъявлении ими желания быть добровольцем в разведке и подобных мероприятий».
На территории, которая была оккупирована к ноябрю сорок первого, до войны жило около сорока процентов населения страны и производилось тридцать три процента валовой продукции промышленности.
К ноябрю промышленное производство сократилось вдвое. Выпуск военной продукции был минимальным. Скажем, в ноябре выпустили всего 627 самолетов, а ведь в сентябре авиационные заводы дали 2329 машин... Поставки оружия и боеприпасов для армии сократились до минимума (см. Военно-исторический журнал. 2001. № 11).
В стране была проведена тотальная мобилизация.
24 июня ЦК и Совнарком создали Совет по эвакуации, его возглавил член политбюро Лазарь Моисеевич Каганович.
27 июня ЦК и Совнарком приняли постановление «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». 30 июня при правительстве был образован Комитет по распределению рабочей силы.
5 июля появилось постановление правительства «О порядке эвакуации населения в военное время». В этот же день политбюро приняло решение о создании на железнодорожных узлах и пристанях эвакуационных пунктов — они должны были формировать и принимать эшелоны и пароходы с эвакуированными, снабжать их продовольствием и оказывать медицинскую помощь.
16 июля Совет по эвакуации вместо Кагановича возглавил глава профсоюзов Николай Михайлович Шверник, его заместителями стали Алексей Николаевич Косыгин и Михаил Георгиевич Первухин (оба — заместители председателя Совнаркома).
26 сентября при Совете образовали управление по эвакуации населения.
25 октября постановлением ГКО был создан Комитет по эвакуации в глубь страны
