– Пятая часть – тоже ведь немало.
– А почему не половина?
– Ну, как-то так уж повелось…
– Вот в этом-то все и дело. Повелось, что для мужчины делать карьеру – это нормально, а для женщины – это исключение. А мы, феминистки, не видим разницы.
Я рассказываю Биргитте о моем знакомом бизнесмене, который ищет женщину топ-менеджера.
– Да ну, бросьте, – говорит Биргитта, – это скорее такое политкорректное кокетничанье: мол, я такой прогрессивный, я тоже за гендерное равенство. На самом деле частный бизнес мало интересуется Актом о равных возможностях. Влиять на него мы почти не можем. В частном бизнесе вы редко встретите женщин на руководящих должностях, что сейчас уже широко распространено в государственных учреждениях. Там мало заботятся о равных гендерных возможностях. Да что долго говорить, посмотрите на список владельцев частных бизнесов. Вы увидите: подавляющее их большинство – мужчины. И у нас, феминисток, нет на них никаких рычагов воздействия.
Тут, я думаю, Биргитта слегка сгущает краски. Вот, например, Федеральный комитет по развитию бизнеса. В нем уже 13 лет работает секция в поддержку женского предпринимательства. Руководитель секции Шерстин Венненберг говорит:
– Мы пригласили специалистов, которые составили программы, помогающие женщине открыть свой бизнес. Они энергично ищут потенциальных бизнес-леди, то есть тех, кто хотел бы открыть свое предприятие, но не знает, с чего начать. Эти женщины приходят к нам в группы, получают начальные знания: в какой области выгоднее всего открыть бизнес, где взять кредит, как приобрести новые технологии, как правильно платить налоги, и многое другое. В эти же группы для новичков мы приглашаем и предпринимательниц с опытом работы в бизнесе. В результате сегодня среди тех, кто открывает свое дело, уже почти треть – женщины.
Однако привлечь женщину в бизнес – полдела. Нужно еще, чтобы она не отступила при первых же трудностях, а трудностей этих много. И вот в каждом муниципалитете открылась должность консультанта, который в течение первых пяти лет помогает женщинам вести свое дело, советует, как решать внезапно возникающие сложности.
Еще одно направление нашей секции – бизнес-образование для школьниц. Традиционно так сложилось, что по окончании школы или университета выпускницы сначала идут работать на службу, и только лет через 10–15 задумываются о собственном бизнесе. Мы же разработали программу «Как стать предпринимателем» для старшеклассниц. Мы очень заинтересованы, чтобы в бизнес пришли молодые девушки, хорошо образованные и энергичные.
«Женщина – такой же человек»
Как вся эта практически уже официальная политика феминизма повлияла на менталитет мужчин? Об этом я спрашиваю Деннис Мальмберг, руководителя Программы женских исследований Упсальского университета. Она говорит:
– Мы много сделали, чтобы укоренить в сознании мужчин, что женщина – такой же человек, только другого пола. Это касается не только трудовых отношений, но и личной жизни. Например, мы добились отмены закона, запрещавшего аборты: женщина получила право распоряжаться своим телом по своему усмотрению. А в 1970-е годы мы боролись со «стокгольмским браком». Мы выступали против чересчур либеральных сексуальных отношений.
– Вот это неожиданность! – удивляюсь я. – А я-то считала, что феминистки – ярые защитницы свободной любви.
– Феминистки прежде всего защитницы интересов женщин. Вначале они, возможно, и поддерживали эту неограниченную свободу выбора сексуальных партнеров. Но на деле оказалось, что это преимущественно свобода для мужчин. Так сказать, социально легализованное разрешение менять партнерш столько раз, сколько захочешь.
– Так ведь легализованное разрешение-то для всех?
– На словах – да. Но на деле иначе. Женщины вовсе не так охотно меняют возлюбленных. Они больше склонны к моногамии. Не говоря уж о том, что, забеременев, женщина и вовсе теряет сексуальную привлекательность. А родившийся ребенок может остаться без отца. Где же здесь равенство? И феминистки энергично сопротивлялись такой «свободе»…
– Теперь о вашем вопросе, – продолжает Биргитта, – как феминистская деятельность повлияла на мужское сознание. Я думаю, что повлияла сильно. Наверное, в этом смысле Швеция по сравнению с другими странами действительно ушла вперед. Конечно, далеко не каждый швед сегодня приверженец женского равенства. Но чем выше интеллектуально развит человек, тем чаще он разделяет идеи феминизма.
Понятно и убедительно эти идеи позже мне излагает молодой профессор Сёдерторнского колледжа Патрик Акер.
Патрик производит впечатление классического интеллигента: вдумчивый взгляд, мягкие интонации, деликатные манеры. Он и впрямь интеллигент – по происхождению и по убеждению.
Родился в самом центре Стокгольма, в семье инженера. Хотел стать репортером, поступил на факультет журналистики. Но скоро понял, что его призвание не практическая журналистика, а наука. Сфера его исследований – роль СМИ в формировании общественного сознания.
Учась в аспирантуре, он познакомился с Льюис, тоже аспиранткой. В начале романа они жили порознь, встречались то у одного, то у другой. Но вскоре стало ясно, что надо снимать общую квартиру.
– Льюис, однако, не сразу на это согласилась, – вспоминает Патрик. – Она была очень увлечена наукой, а совместный быт требует внимания к хозяйству. Льюис опасалась, что это сильно оторвет ее от занятий. Убедил же я ее только тогда, когда прямо сказал: «Льюис, я истинный феминист. Я считаю, что женщина и мужчина должны одинаково развивать свою личность, раскрывать свои возможности. Я обещаю, что всячески буду тебе в этом помогать».
– Вы альтруист? – замечаю я.
– Я эгоист, – возражает он, – я думал не столько о ней, сколько о себе. Ну скажите, зачем мне идти по жизни с человеком, который по своему развитию ниже меня? Мне же это будет в тягость. А я хочу, чтобы мне с моей женщиной было интересно. Я вообще не понимаю, как можно жить с женой, с которой нельзя обсудить новую книгу, или фильм, или политическое событие – словом, поговорить на одном языке. Взаимопонимание, по-моему, то единственное, что соединяет двух людей и скрепляет их союз. Но, если один делает карьеру, а другая забросила свои деловые интересы ради дома, они неизбежно перестают понимать друг друга. У женщины вырабатывается комплекс неудачницы, а у мужчины комплекс вины перед ней.
– И вы реализовали свою концепцию феминизма в жизни?
– Надеюсь, что реализовал. Во всяком случае, я всегда старался вместе с Льюис разделять заботы по дому, наравне с ней заниматься детьми. Через год после того, как мы поселились вместе, у нас родился Сэм, а еще через три года Вилма. Первые месяцы после их рождений было очень тяжело: мы по очереди брали отпуск. Помогать было некому. Потом дети пошли в детский сад, стало немножко легче. В первом классе школы мы определили Сэма в группу продленного дня. И тут начались новые сложности. Выяснилось, что мальчик совершенно не приспособлен проводить досуг в коллективе. Он любил читать, хотел уединения. Его утомляли дети, раздражал шум. А Вилма, лидер по натуре, наоборот, чувствовала себя в детском окружении прекрасно. Пришлось Сэма взять с продленки: он приходил домой, а мы только по телефону его контролировали.
– Патрик, – говорю, – я что-то пропустила: а когда у вас была свадьба-то? Или ее не было?
– Была-была, – смеется он. – Совсем недавно. Хотя идея свадьбы витала с первого дня, как только мы переехали в общую квартиру. Мы обменялись кольцами, то есть как бы совершили обряд помолвки. И собирались со дня на день узаконить свой брак. Но потом жизнь закрутилась в таком бешеном темпе – работа, дети, хозяйство, – что мы просто забыли о своем намерении. И вот год назад наконец-то выбрали время. В церкви Софии обвенчались в торжественной обстановке. Среди приглашенных родных главными гостями были десятилетний Сэм и семилетняя Вилма. Потом мы поехали в свадебное путешествие в Лиссабон. На неделю. Большего времени мы себе позволить не могли. Хочешь быть счастливым – привыкай к перегрузкам.
– И эти перегрузки одинаковы для мужчины и женщины?
– Нет, на деле, конечно, все равно на женщину выпадает больше. Я это хорошо понимаю. И очень сочувствую.
Общество «Обнаженная грудь»
Я уж было хотела поставить в этой теме точку, но вдруг мне на глаза попалась удивительная цифра. На последних выборах в ригсдаг, в 2006 году, партия Феминистская инициатива получила 0,7% голосов. Значит, она непопулярна и у мужской, и у женской половины избирателей. Почему?
Мне объяснили так. Феминистская инициатива вовсе не представляет интересы феминизма вообще. Это лишь леворадикальное крыло движения. Ее главная идея проста: у женщин есть основной враг – мужчины. Это они захватили всю власть в обществе, тянут наверх своих братьев по полу, сплачиваются и совместно не дают туда хода женщинам.
