Начальнику артиллерии войск Тамбовской губернии
Тов. Косинову
РАПОРТ[41]
20 августа 1921 года.
Дивизион Заволжских артиллерийских курсов при операции в районе озера Рамза израсходовал 130 шрапнельных, 69 фугасных и 79 химических снарядов.
Начальник отдела Заволжского дивизиона
артиллерийских курсов Михайлов
Начальнику артиллерии группы
войск Тамбовской губернии
23 августа 1921 года. с. Инжавино
ДОНЕСЕНИЕ[42]
Августа 22 числа 1921 года артиллерийская бригада Заволжского В.О. в бою с бандитами израсходовала 160 шрапнельных, 75 фугасных и 85 химических снарядов.
Начальник артиллерийской бригады (подпись нрзб)
Начальнику 6-го боеучастка тов. Павлову
23 августа 1921 г. с. Инжавино
ДОНЕСЕНИЕ[43]
По получении мною боевого задания дивизион в 8.00 22 августа с.г. выступил из села Инжавино в село Карай-Салтыково, из которого, после большого привала и отдыха в 14.00 по направлению села Кипец. Заняв там позицию, в 16.00 открыл огонь по острову на озере в 1,5 версты северо-западнее села Кипец. Дивизионом выпущено по острову 65 шрапнельных снарядов, 49 фугасных и 50 химических. После выполнения своей задачи дивизион в 20.00 снялся с позиции и возвратился ночью в село Инжавино.
Командир Белгородских артиллерийских курсов Нечаев
Из этих всех документов видно, что химическое оружие применялось постоянно, начиная с конца июня 1921 года и, по всей видимости, вплоть до осени 1921 года. Бои между партизанами СТК и властью коммунистов носили ожесточенный характер. Партизаны не давали отдыха своим врагам, нанося им большой урон, днем и ночью. Над очагами сопротивления, как вороны, кружили аэропланы Тухачевского, сбрасывая не только бомбы, но и листовки, предлагая сдаваться в плен. Но это только придавало ярости повстанцам, и они сражались с удвоенной силой. За одну только операцию по подавлению крестьянского восстания в Тамбовской губернии большевики выдали, как позже выяснилось, больше орденов Красного Знамени, чем за всю гражданскую войну, один только бронеотряд, в основном состоящий из мадьяр, австрийцев и немцев, их получил 58 штук. Число своих войск коммунисты довели здесь до размеров всей белой армии генерала А.И. Деникина — и все это только на одну губернию России. В советских газетах сплошь и рядом красовались такие заголовки, как: "Губерния объявлена на положении Кронштадта!", "Мы уничтожаем семьи бандитов — они должны отвечать за них" и т. д. "Травить их удушливым и отравляющим газом!" — так тогда писала тамбовская коммунистическая пресса. Полномочная комиссия ВЦИК РСФСР издала свое знаменитое постановление за N 130, в котором предписывала убивать население восставшей губернии, а семьи без всяких скидок на любой возраст направлять в концлагеря, что, по сути, являлось также уничтожением. Рекомендовалось брать заложников, а потом расстреливать и их, то есть людей, которые даже не принимали участие в восстании. Перед расстрелом их заставляли расписываться каждого в списках против своей фамилии. Вот один из приказов Тухачевского о заложниках:
ПРИКАЗ[44]
Командующего войсками Тамбовской губернии
Поезд командующего
7 июля 1921 г.
Разгромленные банды прячутся в лесах и вымещают свою бессильную злобу на местном населении, сжигая мосты и прочее народное достояние.
В целях сохранения мостов Полномочная Комиссия ВЦИК приказывает:
Первое: немедленно взять из населения деревень, вблизи которых расположены важнейшие мосты, не менее 5 заложников, коих в случае порчи моста надлежит немедленно расстреливать.
Второе: местным жителям организовать под руководством ревкомов оборону мостов от нападений бандитов, а также вменить в обязанность исправление разрушенных мостов не позднее, чем в 24-х часовой срок.
Третье: настоящий приказ широко распространять по всем деревням среди населения.
Командующий войсками Тухачевский
Еще в первой половине 1921 года погиб в бою главком Единой партизанской армии Тамбовского края и председатель Союза трудового крестьянства Петр Токмаков, получив в бою смертельное ранение: пуля, попав ему в глаз, вышла через ухо. Главком умер на третий день после ранения, так и не придя в сознание. Соратники его тайно похоронили, скрыв место погребения, помня, как коммунисты поступили с останками генерала Л.Г. Корнилова. Однако имя этого замечательного человека коммунисты, а вернее, их фальшивомонетчики от истории, продолжали чернить многие десятилетия, обзывая его конокрадом и говоря, что он на каторге познакомился с А.С. Антоновым, не подозревая даже того, что конокрад и политический экспроприатор не могли содержаться на одной каторге. Антонов сидел в Шлиссельбурге и Владимирском централе, а Токмаков вообще нигде.
В Тамбовском областном архиве хранится часть дела арестованной Анастасии Дриго-Дригиной — жены П.М. Токмакова. Анастасия Дриго-Дригина до I мировой войны была дальневосточной звездой русской эстрады, исполнительницей русской лирической песни. Она пела во Владивостоке, Хабаровске, Харбине, Красноярске, Иркутске. По всей видимости, это не ее настоящая фамилия, а сценический псевдоним. В 1916 году она, побуждаемая патриотическими чувствами, вступила в Ударный батальон и с ним отбыла на фронт телефонисткой. Там она стала сестрой милосердия, перевязывала раненых русских воинов. Находясь в Добровольческом ударном батальоне, она находилась на фронте до распада Русской армии. Затем ее подхватил ветер событий. Революция, развал Империи и гражданская война — все это она разделила с миллионами граждан России. После государственного переворота она очутилась на Дону в станице Урюпинской. Ее муж, казачий офицер, был расстрелян в 1920 году, а ее этапировали на Дальний Восток. Поезд, проходивший по территории Тамбовской губернии, был остановлен партизанами для досмотра и все узники вагона были освобождены. Анастасия Дриго-Дригина в дороге заболела тифом, и она, больная, не знала, куда ей деваться. Ей помог сам главком Единой партизанской армии Тамбовского края. Он отвез Дриго-Дригину в одну из тамбовских деревушек и поручил одной старой женщине до выздоровления, затем навестил ее уже выздоровевшей, и она уехала с ним. А. Дриго-Дригина работала в Главном штабе, в агитационном отделе и выступала с концертами в полках партизан, объехав всю свободную территорию Тамбовской губернии. Она венчалась с Токмаковым в церкви села Каменка и до конца его жизни не расставалась с ним. После подавления народно-крестьянского восстания она попала в тамбовский концентрационный лагерь, а затем ее содержали в тамбовской тюрьме. От нее чекисты хотели добиться места захоронения главкома Токмакова, но она этого не знала сама, так как он был похоронен в ее отсутствие и кроме тех, кто его хоронил, местонахождения захоронения никто не знал. Дриго-Дригину отправили на север, в Олонецкую область, в северные лагеря, но вскоре возвратили в Тамбов, по запросу губернской ЧК. Ее дальнейшая судьба неизвестна.
А крестьянская война все еще продолжалась. Погиб в бою глава демократической республики Тамбовского партизанского края Шендяпин — когда под ним убили коня и ему грозил плен, он застрелился из маузера. Теперь главкомом стал капитан И.М. Кузнецов, а начальником штаба — поручик Аверьянов. Погибли в бою партизанские командиры Тюков, Беляев, Шамов. При переправе группы через реку Хопер погибает полковник А.В. Богуславский. Переправив своих партизан, он последним кинулся в реку, пытаясь добраться до противоположного берега, но, сраженный очередью пулемета, потонул в реке Хопер. Большевики повсюду в тамбовских лесах применяли газы, и там погибло вместе с партизанами множество мирных жителей.[45] Погиб прославленный командир Пахотно-Угольского партизанского полка Семянский. Пули вырывают из рядов партизан-повстанцев их руководителей. Однако повстанческое сопротивление стояло насмерть, считая, что лучше умереть в бою, чем в чекистских застенках. Применение газов приносит Тухачевскому победу. Он уже отправляет Ленину в Совнарком телеграмму, в которой говорится: "Восстание подавлено. Союз трудового крестьянства разгромлен. Повсюду утверждается советская власть". Однако до полного конца еще достаточно много времени, гораздо больше, чем его было отпущено первоначально Москвой. Еще несколько лет коммунистам пришлось на Тамбовщине держать оккупационные войска, а последний повстанец был взят коммунистами только в 1943 году в разгар II мировой войны, когда в тамбовских лесах войска НКВД вылавливали дезертиров.
