Имели ли хетты некое продуманное обоснование такой этической концепции? По-видимому, да. Мурсили II в одном из договоров вскользь упоминает: «Затем, так как людям (вообще) свойственно поступать криво…» В «Молитве во время чумы» он же говорит: «Боги, господа мои, так все и совершается: кругом грешат». Эта композиционная связь помогает понять логику хеттских этических представлений. Если все люди грешат и совершают зло, то последовательное и полномерное воздаяние злом за зло окажется для них попросту путем к самоистреблению. Открывающийся здесь непрерывный круговорот зла должен быть где-то разорван, и особенный почет воздается как раз тому, кто способен разорвать его великодушным прощением. Во многом эта позиция напоминает гроссмановское «осуди грех и прости грешника» с одним важнейшим отличием: чтобы подобный путь не привел к одному лишь поощрению и умножению зла, прощение останется необязательным и будет допускаться только «с позиции силы».
Рассмотренная концепция является ключом к проходящему сквозь многие произведения хеттской литературы противопоставлению «плохих» и «хороших» людей. Видимо, мушки, разгромившие хеттов, были все-таки «хорошими»…
Александр Немировский, Елена Краснова
Заповедники:
Амфитеатр желтого обрыва
На юге штата Юта в США расположено высокогорное плато Поунсогант. Первые поселенцы здешних мест старались обходить его стороной. Из-за страшной жары и разреженного воздуха они прозвали плато «badland» – дурной землей. Вместо почвы здесь – каменистая пустыня, а путь на каждом шагу преграждают скалы. В этом неприветливом месте расположен Брайс-Каньон – истинное чудо света.
Дмериканский топограф Томас Бейли, проводивший в этом районе первые съемки, впоследствии написал: «Более дикой и величественной красоты не открывалось еще взору человека». Коллекционер и путешественник Терри Хайзинг на мой вопрос, стоит ли посмотреть каньон Брайс, ответил лаконично, но вполне ясно: «Увидеть и умереть!» После таких слов моя встреча с каньоном была неизбежна, и состоялась она в феврале 2005 года. Теперь попасть туда намного проще, чем в XIX веке. Национальный парк Брайс-Каньон отмечен на всех картах территории США, и к нему ведут отличные дороги. Егерская служба вездесуща и предупредительна, а в небольшом музее-магазине на въезде есть все необходимое для путешественников. Поскольку каньон Брайс – один из самых фотографируемых каньонов мира и его изображения украшают сотни изданий, то некоторое представление о данном месте у меня, конечно, было, но, как выяснилось, весьма поверхностное.
На территорию парка я въехал в 5 часов 45 минут – за 15 минут до восхода солнца, чтобы попасть на первую точку обзора, так называемую Sunrise Point – Точку Восхода Солнца. Я стоял на площадке, расположенной на краю обрыва. Куда ни глянь – всюду в синеватой мгле еще не ушедшей ночи угадывались контуры скал, похожие на выстроившихся перед битвой воинов. Они стояли шеренгами, дугообразно изгибающимися вдоль гигантского амфитеатра. Каждая из шеренг располагалась ниже предыдущей, их ряды постепенно спускались вниз и исчезали в ночной дымке. Но вот солнце приподнялось над далекими хребтами и ударило в лоб по амфитеатру, по обрывам и скалам каньона. Как ни пытался я заранее представить себе картину места по фотографиям и описаниям, воображение меня подвело.
Солнце высветило косыми, почти горизонтальными лучами неописуемо красивый и какой-то даже сюрреалистический горный пейзаж, в котором оттенки лилового, синего и лимонно-желтого цветов прихотливо сочетались с кирпично-красными и оранжевыми в удивительно причудливых, грациозных скальных фигурах. Затаив дыхание, я переводил взгляд с одного участка обрыва на другой, стараясь уловить и запомнить мелькающие картины. С каждой секундой пейзаж подо мной менялся как в калейдоскопе, я стоял зачарованный, не в силах оторваться. Из забытья меня вывел холод металла фотокамеры, и, опомнившись, я начал лихорадочно снимать, перебегая и переезжая с точки на точку.
Постепенно общая картина устройства Брайс-Каньона и некоторые его особенности стали ясными. Главное мое открытие состояло в том, что это вовсе не каньон, то есть глубокая речная долина, а обрыв, разрывающий толщу осадочных горных пород. Их слои спускаются амфитеатром вдоль всего 31-километрового уступа, а далее плавно погружаются, образуя лесистое плато Поунсогант. Этот обрыв образовался 15 миллионов лет назад вдоль глубинного разлома, восточное крыло которого было поднято примерно на 1 км и полностью разрушено со временем. В свою очередь скальные фигуры, так причудливо заполняющие склоны обрыва и спускающиеся на дно долины, образовались под действием воды, ветра и сезонных колебаний погоды.
Верхняя часть каньона быстро разрушается, и его край отступает со скоростью до полуметра в год, что происходит по большей части в период весеннего таяния снегов. Но гигантские столбы и гряды колонн, возможно, не возникли бы вовсе, если бы не активное, по 2—5 см в год, вздымание всего плато. Пласты горных пород при таком темпе поднятия лопаются сначала по длинным перпендикулярным обрыву трещинам, а затем образовавшиеся блоки рубятся на столбы более мелкими трещинами, параллельными кромке обрыва. Столбы местами достигают высоты 70 м и образуют меж собой настоящие лабиринты. В их стенках видны разноцветные пласты горных пород: красных песчаников, розовых сланцев, белых известняков, черных и синих углистых сланцев. В первую очередь разрушаются комковатые рыхлые осадки. Более плотные известняки и песчаники сохраняются дольше, благодаря чему держатся и многие колоннады, прикрытые сверху как щитом глыбами этих пород.
По обрыву Брайс-Каньона геологи детально восстановили историю района за последние 150 миллионов лет. Американец Кларенс Даттон работал здесь первым. В течение трех полевых сезонов в 1875, 1876 и 1877 годах он составил геологическую карту с подробным описанием, которой пользуются и поныне. Из нее мы узнали, что 60 миллионов лет назад здесь было холодное глубокое море, а спустя 25 миллионов лет – каменистая жаркая пустыня, похожая на современную. Известно также, что если темпы разрушения сохранятся, то через каких-нибудь 5 миллионов лет от каньона ничего не останется.
Михаил Лейбов | Фото автора
Медпрактикум:
Слезный провокатор поллиноз
Сезон цветов и ароматов
Устав от морозов и сквозняков, тяжелых шуб и холодного солнца, с наступлением тепла так хочется вырваться на вольный простор, на свежий воздух, наполненный пьянящими ароматами оживших растений. Однако далеко не все готовы разделить этот восторг. Для 17% населения земного шара наступление этой благословенной поры года являет собой серьезную опасность. Их организм на пробуждение природы откликается болезненной реакцией со всем букетом признаков воспаления. Прежде всего страдают слизистые оболочки глаз и дыхательных путей. Появляются насморк, слезотечение, чихание, кашель, одышка или даже приступы астмы. Могут быть также кожные высыпания, головная боль и расстройства пищеварения. Виновник такого болезненного состояния – пыльца растений. Достаточно ее небольшого количества, чтобы вызвать аллергическое заболевание поллиноз (от лат. «pollen» – пыльца, пыль, порошок).
Первостепенную роль в формировании поллиноза играет наследственность. Считается, что если у одного из родителей есть такое заболевание, то вероятность его развития у ребенка составляет примерно 30%, а если у обоих, то она повышается до 60%. Однако предрасположенность – это еще не заболевание. Чаще всего катализаторами его проявления становятся риск-факторы не генетического, а скорее «урбанистического» происхождения. Их действие объясняет, почему поллиноз более распространен среди городских жителей – экологическая обстановка в городах оставляет желать лучшего. Присутствующие в воздухе различные промышленные выбросы, высокая концентрация выхлопных газов, а также курение, пусть даже и пассивное, ослабляют иммунную защиту. Предполагается, что при этом у склонных к аллергии людей возникает повышенная проницаемость слизистых оболочек и развивается недостаточность тех механизмов, которые должны выводить аллерген из организма.
Серьезного внимания заслуживает и так называемая гигиеническая теория. Сравнивая частоту заболеваний среди жителей экономически развитых и бедных стран, исследователи пришли к неожиданному выводу. Выяснилось, что люди, живущие в условиях дискомфорта и соответственно имеющие высокий уровень инфекционной нагрузки на организм, более устойчивы к воздействию аллергенов. Иными словами, цивилизация с повышением благосостояния, высоким уровнем развития медицины и фармакологии, способствующими улучшению санитарно-гигиенических условий, оказывает, как это ни парадоксально, негативное воздействие на развитие иммунитета буквально с первых дней жизни человека. Защитная система организма ребенка, который растет практически в стерильной тепличной среде и не «закаляется» болезнетворными бактериями, не может справиться с агрессией вредных чужеродных агентов, и в результате возникают воспаления.
