держать открытым.
У нас в лагере тоже были небольшие трудности с топливом, но они представляли собой лишь неудобства, а не опасность для жизни. Сегодня утром еще один скачок напряжения от неравномерно работающего генератора закоротил одну из зарядок для аккумуляторов GPS-приемника. Ханс Бонке вынимал аккумуляторный элемент из гнезда, когда в воздух поднялся небольшой клуб дыма, оповестивший о кончине устройства. Мы разобрали зарядку, но расплавленные пластиковые детали не оставляли никаких шансов на ремонт. У нас оставалось еще второе зарядное устройство, которое, как выяснилось, не пострадало, так что мы могли, по крайней мере, пользоваться GPS-приемником. Ханс уже водрузил его на треногу, которую мы пару дней назад установили между нашими палатками. Инструмент, который мы используем, усредняет большое количество измерений, что позволяет увеличить точность с 10–20 метров до 1 сантиметра. Поскольку Ханс занимался документированием археологических находок, у него почти не оставалось времени на длительные спутниковые измерения. Каждое измерение занимает не меньше 10 минут. Согласно первоначальному плану, предполагалось определять положение каждой археологической находки, но от этого пришлось отказаться. Для повседневных задач мы были вынуждены ограничиться мерной рулеткой. На самом деле мы не ожидали, что обнаружим внутри дома так много предметов. Почти целый день я занимался заполнением карточек с данными найденных вещей. Надо было записать, в каком квадрате был найден предмет, из какого материала он сделан и кто его откопал. Потом Ханс относил все находки, упакованные в маленькие пластиковые пакеты, к себе в палатку. Там он рассортировывал вещи по материалам, из которых они изготовлены (металл, керамика, стекло, кожа, органика), описывал и зарисовывал наиболее значимые предметы. При этом мы составляли подробную схему распределения различных предметов и тем самым смогли определить, куда зимовщики выбрасывали мусор, где зимовщики чинили одежду и обувь и как так вышло, что осколки одного горшка оказались разбросаны по всему дому. Как мы знаем по опыту других археологических раскопок, характер распределения предметов обычно отражает последние действия обитателей определенного места. Интуиция подсказывает мне, что это справедливо и в случае с Благохранимым домом, поскольку предметы, которые мы находим, большей частью не втоптаны в землю.
Пока мы не приступили к раскопкам, мы предполагали, что поверхность почвы в доме была полностью перекопана искателями сокровищ за прошедшие 120 лет. Вадим Старков до сих пор считает, что целостность почвы внутри и непосредственно вокруг Благохранимого дома была в значительной степени нарушена экспедицией под руководством Кравченко, попавшей сюда раньше нас. Но я так не думаю, поскольку субстрат цел и невредим и мы постоянно натыкаемся на предметы, которые, как отчетливо видно, лежат на своем месте. Так, например, сам Старков нашел большие фрагменты кожаного башмака: завязки давно истлели, но отдельные части по-прежнему лежали рядом. Найденное мной дно керамической сковороды распалось на куски, но они все располагались на том самом месте, где повар оставил эту сковороду в 1597 году. Большинство находок были покрыты очень плотным слоем мха и почвы. Искатели сокровищ, очевидно, ограничились лежавшими на поверхности крупными предметами. Однако следы некоторых не вполне системных раскопок Кравченко действительно сохранились. С западной стороны дома, непосредственно рядом с западным бревном нижнего венца, видны полуистлевшие слои мохового дерна, поверх которых растет новый мох. Хотя у него не было на то законного разрешения, Кравченко, очевидно, попробовал ткнуть лопатой в грунт тут и там. В обоих своих отчетах он упоминает о вкопанных в грунт столбах, некогда служивших угловыми и промежуточными опорами постройки. Определить назначение этих ныне исчезнувших опор можно было, лишь их раскопав. Возможно, две ямы в земле на севере от Благохранимого дома – тоже дело его рук, но об этом мы можем только догадываться.
Хенк, Рене и Тако, вернувшиеся с прогулки в Ледяную Гавань, с энтузиазмом рассказали, что впервые в жизни видели северных оленей. Тако с помощью «Радио Схевенинген» установил контакт со своим редактором Йосом Госом в Утрехте и передал ему отчет о приключениях последних нескольких дней. Сегодня Дирку исполнилось 47 лет, но все про это забыли, и даже после ужина никто так про это не вспомнил. Тогда он решил сам выступить с важным объявлением. Дирк угостил нас ликером Muier Schipper Bitter с колбасой и сыром на закуску. На этом диком, бесплодном острове, под продувающим до костей ветром мы сидели и пили за здоровье Дирка. Нам было так весело, словно мы собрались на заднем дворе его дома в коммуне Схеллингвауде за дамбой на реке Эй.
Схема раскопа Благохранимого дома. Лето 1993 года. Рисунок с оригинала Питера Флоре
26 августа 1993 года, четверг
Снова проснулся с тяжелой головой. Надеюсь, что хуже не станет: сейчас я не могу себе позволить разболеться. Рядом с собой я слышу, как Дирк ван Смердейк пускает ветры (он называет это «положить начало дню»). Снаружи температура 2 °C и очень сыро. Подкрепившись крекерами с сыром, шоколадом и жидкой овсяной кашей, я приступил к работе. Раскопки внутри дома продвигаются споро. Полагаю, что завтра мы с этой частью закончим. Виктор Державин в особенности копает очень быстро и переворачивает большое количество почвы. Трудно сказать, не пропускает ли он какие-то значимые предметы. Однако он часто подходит и просит записать особые замечания, и его производительность не меньше, чем у остальных. Сегодня он снова нашел кое-что интересное: три обтянутых кожей медных пороховых пенала для мушкета, пару круглых свинцовых пуль, лепесток шишки и железный подсвечник, подобный тому, что хранится в коллекции Рейксмузеума. Ханс обнаружил почти что целый череп песца: похоже, его обладатель, как и многие его сородичи, попался в капкан зимовщиков и был ими, надо полагать, с удовольствием употреблен.
На раскопе рядом с домом Дирк по-прежнему «потрескивает», как он это называет. Мусорная куча на западной стороне не дала нам почти ничего, кроме обычной материи, кожи и обломков керамики. У нас уже накопились сотни железных гвоздей. Около полудня прилетел вертолет. Его стрекот мы услышали издалека, но видимость была плохая, и мы его заметили, только когда он подлетел очень близко, хотя Хенк ван Вейн и Тако Слахтер всё утро тщетно разглядывали горизонт в бинокль. Мы ожидали, что вертолет появится со стороны моря, но он неожиданно подлетел с запада. Теперь у нас не будет проблем со связью и электричеством, поскольку он должен привезти новый генератор и спутниковый телефон.
Когда
