Синий… Забегая вперед, отметим, что это, может быть, самый распространенный цвет в костюме многих народов всей планеты. Опять-таки во всех оттенках: от светло-голубого до темно-синего, близкого к темно-зеленому. Все текстильные материалы из натуральных волокон легко окрашивались в синие тона соком весьма распространенного в миро растения. В Западной Европе оно зовется «вайда», в Польше — «фабровник», в России его прозвали «синиль», на Украине — «синичник». Конечно, ухоженные посевы этого растения приносили больше краски, чем дикорастущие. Но и собирать вайду на лугах и полянах было несложно. Однако несколько жалким считалось это растение — дитя Севера, в сравнении с поистине «королевской» синей краской, добываемой в «стране чудес» — Индии! И потому известной во всем мире под именем индиго.
Оно богаче вайды пигментом в 50 раз. А главное — дает при окрашивании глубокий яркий цвет. К тому же прочную окраску, неподвластную атакам времени, дождей, солнца. Недавно в Парагвае нашли ткань, окрашенную индиго полтора века назад, а как будто вчера. И после стирки остается неизменной — такова особенность этой чудесной краски. Подобно шелку, сотворить который из праха земного мечтали еще алхимики, индиго стимулировало прорыв к новой органической химии XX века. История эта весьма поучительна.
Но сперва о давнем знакомстве европейцев с замечательной краской. О ней античные авторы имели столь же смутное представление, как о хлопке или шелке. Сообщалось, к примеру, что индиго извлекается из рыбы алу-зеы. В общем-то мифического существа, вобравшего в себя все цвета моря и выходящего из его глубин раз в 70 лет. Оттого-то индиго так редко и драгоценно. Римский писатель I века до н. э. Витрувий жалуется, что индиго не хватает даже живописцам, не то что красильщикам тканей.
В средние века оживляется торговля, налаживаются морские и сухопутные пути караванов судов или верблюдов, везущих товары во все концы света. И на европейский рынок индиго поступает в значительном количестве, хотя цена его довольно высока. Тем не менее его предпочитают менее качественной вайде. И, защищая интересы местного «немецкого индиго», власти в Германии в 1777 году издают указ, объявляющий импортное индиго «дьявольской краской». С церковных амвонов провозглашается, что каждый пользующийся этим «соблазном сатаны» будет осужден на том свете гореть в геенне огненной. Люди благочестивые и суеверные на всякий случаи „довольствуются врйдоп…"
Ясно, что при таком положении вещей индиго сделалось источником бешеной наживы и конкуренции, алхимических вожделений и афер. Знаменитый авантюрист XVIII века граф Сен-Жермен демонстрировал французскому королю «секреты превосходных красок французских тканей», которые якобы добыты посредством пресловутого «философского камня…». Но недалеко уже было время «философского камня» новой эпохи, подлинной науки, в частности, химии, физики, раскрывающих тайны строения материи. В 1869 году был синтезирован первый краситель, способный окрашивать ткани не хуже природного. Его называли по созвучию с «ализари» — ализарином. За этим последовало рождение других рукотворных красителей.
Наконец, после 15 лет упорнейших поисков известный немецкий ученый Адольф Байер получил, синтезировал индиго. Сотворенное не природой, а в лаборатории. Годы ушли на расшифровку формулы этого соединения и годы на его синтез. Арсенал современных методов исследования позволил бы квалифицированному химику-органику решить такую задачу не за 15 лет, а чуть ли не за 15 дней. Да, нынче каждый школьник легко доказывает теорему Пифагора и выпаливает формулу воды, но отдадим должное первооткрывателям — им надо было начинать все сначала. А создателю искусственного индиго пришлось столкнуться с происками магнатов-монополистов доходного дела — поставок индиго из земель колониальной империи.
Подкупленные «эксперты» опубликовали следующий документ: «Бесчисленные запросы относительно «индиго», поступающие ежедневно, заставляют нас довести до всеобщего сведения, что представленное вещество является не чем иным, как одной из очищенных форм природного индиго и не имеет с искусственным индиго ничего общего». К этому «документу» многие отнеслись с большим доверием, чем к открытию Байера. В конце прошлого века людям действительно трудно было представить, что химия может всерьез, на равных, конкурировать с живой природой. Красители, пожалуй, первыми доказали необычайные возможности науки и техники в этом направлении.
Радикальные изменения претерпела и технология крашения. Если мы описывали деревянные столбы для ткачества у африканского племени хауса, то на таком же уровне было, очевидно, и крашение тканей у этих людей. В земле вырывалась огромная яма, дно и стенки которой обмазывались водонепроницаемыми глиняными смесями. Эту яму заполняли водой, разводили индиго и добавляли в раствор золу некоторых растений. Выдерживали ткань 10 суток — и вытаскивали окрашенной. Но в прошлом веке в Европе и тем более в России технология окраски тканей в принципе недалеко ушла от описанной. Красили в ямах, чанах, бочках.
Вспоминаются строки из повести Максима Горького «Детство»: «Меня очень занимало, как ловко взрослые изменяют цвета. материи: берут желтую, мочат ее в черной воде, и материя делается густо-синей — «кубовой»; полощут серое в рыжей воде, и оно становится красноватым — «бордо». Просто, а — непонятно». Тогда было непонятно не только подростку из Нижнего Новгорода, но, должно быть, ни один ученый не представлял себе достаточно ясно физико-химической сущности процесса окрашивания текстильного волокна. Сегодня вся эта премудрость подробно излагается в вузовских учебниках. Правда, чтобы разобраться как следует во всем этом, надо изучать современную физику' и химию, физическую химию и химическую физику.
Как текстильное волокно приобретает определенный ' цвет? Попробуем и мы вникнуть в этот процесс. Наверное, это получается вследствие того, что с волокном связываются молекулы красителя. А в этих молекулах определенные группы атомов «отвечают» за цвет. Упрощенно говоря, эти группы молекул, поглощая лучи с какой-либо длиной волны, оставляют нашему зрительному восприятию лучи, вызывающие ощущение того или иного цвета. Это суть явления в самых общих чертах. И многое зависит от того, какой краситель применяется, как он применяется, как связывается с волокном.
Скажем, сочные, яркие тона дают представители отрядов «кубовых» красителей, к числу которых принадлежит и индиго. С этими красителями, как отмечал еще Плиний и удивленно замечал мальчик Алеша Пешков, в ходе крашения происходят странные метаморфозы. Теперь мы можем разъяснить, в чем тут дело. Красители эти нерастворимы в воде. С одной стороны, это хорошо — при стирке или линьке молекулы их не вымываются из текстильных волокон, увлекаемые водой. Но, с другой стороны, как же развести краситель — ведь сухим не покрасишь ткань? Оказывается, растворимы в воде соли этих красителей. Вот почему необходима упоминаемая Плинием «протрава» или зола трав у красильщиков африканского племени хауса…
По прочности сцепления с волокном лидируют также азокрасители. Они вообще, можно сказать, рождаются лишь в ходе окраски, связываясь намертво со структурой волокнистого материала ткани. Но, конечно, проще и удобней вести окраску, когда краситель образует водный раствор и материя пропитывается им насквозь. Однако как в этом случае обеспечивается прочность связи молекул прямых красителей, то есть напрямую идущих к текстильным нитям, — с этими нитями, с волокном? Тут действуют силы адсорбции. Правда, если бы полагаться только на те силы, которые притягивают молекулы из раствора — к поверхности волокна, то наступило бы разочарование. При первой стирке, в дождь значительная часть молекул красителя «дезертировала» бы из структуры текстиля, делая его обесцвеченным, линялым. Чтобы этого не произошло, на выручку идут специальные добавки, которые увеличивают так называемое сродство красителя к материи, иными словами, прочность привязки красящих молекул.
Теперь нам понятней, отчего сейчас используется такое множество разновидностей красителей. Ведь каждый вид тканей «предпочитает» свои. Да и с окраской, скажем, химических волокон поначалу вышла заминка. Отчасти потому их не сразу стали применять как одежный материал. Пришлось химикам обратиться к новым видам соединений, способных окрашивать новые полимерные волокна. Сравнительно недавно, во второй половине XX века, появился отряд дисперсных красителей. Молекулы их относительно невелики по размерам и способны потому пробиваться в плотную структуру синтетики.
Успехи химии сегодня таковы, что мы можем окрасить любой текстильный материал в любой цвет. Притом довольно быстро. Вспомним, что в старину ткань окрашивали если не в течение многих суток, то^ по меньшей мере часов. Современная техника значительно ускорила этот процесс. Тут действуют такие факторы, как хорошо подготовленный красильный раствор, и достаточно высокие температуры, и движение ткани в красящей среде. Новинка: крашение в вакууме, что резко повышает активность поглощения молекул красителя волокном. Ну и понятно, строгий контроль технологических режимов, нарушения которых в конечном счете мы ощущаем как потребители.
