Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №11 за 2005 год

Худшее, что в таком безнадежном положении можно придумать, — это продолжать говорить о добром и нравственном как ни в чем не бывало. Еще точнее: «Людей нельзя вести к добру. Их можно вести только куда-то. Добро лежит вне пространства фактов». Когда в 1920-е годы Бертран Рассел собирался примкнуть к «Международной организации за мир и свободу», Витгенштейн не скрывал своей досады и возмущения. Разобиженный Рассел на это ему заметил, что он сам, пожалуй, примкнул бы к «Международной организации за войну и рабство». Витгенштейн с этим предположением немедленно согласился. Он делился своей идеей издавать книги Рассела в двух цветах. Его сочинения по математической логике пусть будут красные, и все студенты-философы должны их читать. Книги Рассела по этике и политике надо издавать синими, и пусть никому не разрешается их читать ни под каким видом.

Жене кембриджского профессора Мура, Дороти, беседы Витгенштейна с ее серьезно больным мужем представлялись чересчур бурными. Витгенштейн был взбешен. По его понятиям, если философ умрет во время философского диспута, то для него это будет подобающая смерть. Весной 1945 года, когда русские самоходки прямой наводкой били по Рейхстагу и англичане плакали от радости, Витгенштейн адресовался к ним с вопросом: «Представьте, в каком ужасном положении должен находиться сейчас такой человек, как Гитлер». Что касается Советского Союза, то туда Витгенштейн вообще чуть было не переехал. Его учительница русского языка с изумлением рассказывала, что видела у Витгенштейна том Достоевского, в котором были проставлены все ударения. Витгенштейну предлагали на выбор кафедру в Казани или должность преподавателя Московского университета.

Насчет сталинского режима без смущения и оговорок Витгенштейн высказывался в том смысле, что «тирания его не возмущает». Его отзыв о Ленине звучит почти благосклонно: ленинские сочинения по философии, конечно, полный вздор, «но он, по крайней мере, хотел что-то сделать». Щусевский Мавзолей на Красной площади Витгенштейну понравился. «Ты знаешь, я не слишком хорошего мнения о современной архитектуре, — говорил Витгенштейн Друри. — Но эта могила в Кремле довольно хорошо построена». По поводу собора Василия Блаженного («одного из прекраснейших сооружений, которые он когда-либо видел») Витгенштейн с увлечением пересказывал легенду о том, как царь велел ослепить строителей храма, дабы те не смогли второй раз построить что-нибудь подобное. Витгенштейн прибавлял, что не знает, правдив ли этот рассказ, «но надеется, что да». «Я был потрясен, — вспоминает Друри, — что Витгенштейн надеялся, что эта ужасная история была правдой».

«Произносящих речи против изобретения атомной бомбы» он ругал «отбросами интеллигенции». Эта мысль будет нам понятнее, если мы вспомним того же Бертрана Рассела. В 1955 году Рассел вместе с Эйнштейном и Жолио-Кюри стал инициатором создания Пагуошского движения ученых за мир и разоружение. Но в 1946 году во имя мира во всем мире Бертран Рассел страстно убеждал английское правительство нанести превентивный ядерный удар по Советскому Союзу.

Чувство юмора Витгенштейн считал для философа обязательным. Он умел шутить и дурачиться. «Однажды, когда мы гуляли с ним поздно вечером, — вспоминает Малкольм, — он, показывая на созвездие Кассиопеи, заметил, что оно имеет форму буквы W, под которой разумеется его фамилия. Я же сказал, что, по моему мнению, это перевернутая буква M, что означает «Малкольм». С самой серьезной миной он убеждал меня в том, что я ошибаюсь. Но такие моменты были сравнительно редки. Чаще всего он бывал мрачен. По своей натуре Витгенштейн являлся глубоким пессимистом в отношении перспектив как своих собственных, так и всего человечества в целом». «Я без симпатии взираю на поток европейской цивилизации, не понимая ее цели, если таковая имеется», — писал он. Как-то раз, гуляя по Кембриджу, Витгенштейн увидел в витрине магазина портреты трех великих людей XIX столетия, а именно Бетховена, Шуберта и Шопена, а потом три портрета своих великих современников — Рассела, Фрейда и Эйнштейна. В лицах трех последних он отметил следы явного вырождения.

Игорь Дубровский

«Пневматика» — один из наиболее древних видов метательного оружия. Выдувать «снаряд» через трубку человек начал едва ли не раньше, чем стрелять из лука. С духовыми трубками охотились на мелкую дичь племена Южной и Северной Америки, Южной Индии, Юго-Восточной Азии и Индонезии. Сегодня с пневматическими пистолетами в руках соревнуются спортсмены. С воздушными автоматами, стреляющими шариками с краской, «воюют» любители пейнтбола.

В Европе первые попытки использовать воздух вместо пороха предпринимались еще в XV веке. Позднее работы Торричелли, Бойля, Мариотта, Папена, фон Герике нашли новые пути использования энергии сжатого воздуха. В 1670 году Готфрид Вильгельм Лейбниц предлагал заменить «опасное» и «негуманное» огнестрельное оружие магазинным пневматическим ружьем, военная карьера у которого не задалась изначально, несмотря на неоднократные попытки его внедрить. Зато спортивные и охотничьи образцы легко находили применение. Именно из охотничьего пневматического ружья стрелял в Шерлока Холмса полковник Моран в рассказе Конан Дойла «Пустой дом». Но подобное оружие использовалось и раньше. Пример тому — сорвавшийся заговор «кавалеров» 1655 года против Оливера Кромвеля: для убийства лорда-протектора заговорщики приобрели в Утрехте пневматическое ружье.

В XX веке портативные пневматические приспособления для стрельбы отравленными и зажигательными «пулями» появились даже в арсенале спецслужб. Но в основном задачи «пневматики» — более мирные. Еще в XIX веке спортивная стрельба из пневматического оружия набрала популярность сначала в Австрии, Германии и Англии, а затем в других странах. Развитие точного машиностроения позволило сделать пневматическое оружие более массовым, дешевым и разнообразным.

В нашей стране выпуск «пневматики» начался достаточно поздно — серийное производство развернулось после Великой Отечественной войны. Неудивительно, что отправной точкой послужили германские прототипы, которые всегда были одними из лучших. Чего стоит удерживающаяся десятилетиями популярность марок «Диана» или «Вальтер». Массовое производство в СССР вели в основном Ижевский механический и Златоустовский машиностроительный заводы (модели «Иж»), занималось «пневматикой» и Центральное конструкторско-исследовательское бюро спортивного и охотничьего оружия в Туле (марка «МЦ» — «модель ЦКИБ»). В последние десять лет на рынке укрепилась московская фирма «Аникс».

Пневматическое оружие теперь не пытается разделить нишу с огнестрельным: каждому достались свои области. При этом большой и разнообразный мир «пневматики» давно уже вышел за рамки тиров в парках культуры и отдыха.

Пневматическое оружие весьма разнообразно по назначению, конструкции, качеству производства и, соответственно, стоимости. Но главный признак, по которому его разделяют, — принцип первоначального сжатия газа.

Наиболее широко применяется пружинно-поршневая схема. Она стала продолжением пневматической пары «цилиндр—поршень» и известна по детским «воздушным пистолетам». После нажатия на спусковой крючок мощная пружина резко продвигает вперед поршень, давление в цилиндре повышается, и воздух, разгоняясь, покидает цилиндр через узкий канал, сообщая пуле скорость, намного большую, чем скорость движения поршня. Энергия пули зависит от силы пружины, массы поршня, диаметра и объема воздушного цилиндра, утечки воздуха, но главное — она постоянна от выстрела к выстрелу (до износа механизма).

История схемы идет от модели метательного орудия «аэротрон», созданной александрийским механиком Ктесибием около 150 года до н. э.

В венском Музее истории искусств хранится пневматическое ружье, изготовленное в Германии около 1590 года, внешне похожее на ружье с колесцовым замком, но курок служит рычагом взведения поршня, движущегося внутри воздушной камеры. Широкому распространению пружиннопоршневой схемы способствовал американец Генри Маркус Квакенбуш, создавший в 1870-е годы простые и дешевые пневматические винтовки. Он, в частности, сделал популярным взведение поршня качающимся стволом, распространенное в современном пневматическом оружии. По этой схеме выполнены советские винтовки Иж-22 и Иж-38 (система, разработанная А.А. Климовым и Н.П. Прошутиным). Пистолеты такой же схемы Иж-40 и Иж-53 вместе с Иж-38 широко использовались для массового стрелкового спорта. Из зарубежных можно вспомнить германские винтовки «Диана» моделей 24, 38 и 45, пистолеты «Диана» LP 3, 5 и 6, американские пистолеты «Марксмэн 17» и другие.