Церковь «Ассамблея Бога» мы узнали только по табличке, с виду это высотное здание из стекла и бетона напоминало скорее штаб-квартиру какой-нибудь крупной компании. В приемной, как и положено, – секретарша. Она тут же предложила нам по чашечке кофе. Это еще больше усилило ощущение, что мы по ошибке попали в какую-то корпорацию. В кабинет нас не пригласили. Пастор, молодой китаец в шикарном деловом костюме с золотой ручкой «Паркер», сам вышел в приемную. Я не стал долго крутить вокруг да около и сразу сказал, что мы зашли к ним в поисках ночлега «на одну ночь» (за три месяца путешествия по тайским монастырям мы незаметно для себя переняли этот «буддистский» принцип). Пастор, по внешнему виду похожий на современного менеджера, и к нашей просьбе отнесся как к производственной проблеме, требующей управленческих решений.
Искусство управления, как известно, основано на умении делегировать подчиненным решение тех проблем, с которыми начальство не может справиться само. Пастор-китаец исчез в недрах здания и надолго пропал. Но все же о нас он не забыл и вернулся с пожилым индийцем.
– Это Джатфри Бакар – директор нашего детского сада-интерната. Он вам поможет, а мне разрешите откланяться и вернуться к своим делам.
По дороге в детский сад Джатфри объяснил, что нам повезло: был последний день школьных каникул, и все дети разъехались по домам, поэтому для нас найдется место. Правда, нас разделили: меня с Володей поселили в одну комнату, а Татьяну Александровну – в другую.
Разошлись, как в море корабли
На следующий день мы, в который уже раз, зашли в австралийское посольство, но опять ничего нового не узнали. Жизнь пошла по кругу. И позиция на выезде из города была нам уже знакома. В прошлый раз мы уехали оттуда в Малакку. Место хорошее – у въезда на автостраду, поэтому долго на нем мы не задержались.
– В сторону Малакки подбросите?
– Нет. Я только до Серембана, – возразил молодой парень за рулем «Тойоты» и попытался уехать.
Я стал его останавливать:
– Подвезите хотя бы до Серембана.
– Садитесь, – согласился он, но, едва мы сели, как он стал сокрушаться: – Как же вы дальше поедете?
– Да так же, на попутках, – я попытался его успокоить, но мне это не удалось.
– А куда вам нужно?
– В Джохор-Бару – это крайняя южная точка страны.
– Тогда вам лучше ехать на автобусе.
– Ноу мани, – это был мой стандартный ответ на все подобные предложения.
– Ну, это не проблема, я вам помогу, – он свернул с автострады и поехал назад к центру города.
Возле центрального автовокзала он нас высадил.
– Вот вам 50 рингит – этого как раз должно хватить на три билета.
Первая попытка выехать из города не удалась. Через два часа мы вернулись на свое любимое место и вскоре уехали, но не в Джохор-Бару и даже не в Малакку, а в какой-то неизвестный городок в стороне от автострады. У католической церкви к нам подошел молодой парень.
– Вам нужно переночевать (интересно, как он догадался?)? Я отведу вас к священнику.
Никогда – ни до, ни после – не встречали мы в церквях таких догадливых прихожан.
На втором этаже школьного здания, в запыленном и абсолютно пустом общежитии с затхлым воздухом одновременно могло бы расположиться человек пятьдесят – именно столько было пустых кроватей. Но в ту ночь все они были в нашем полном распоряжении.
Утром мы пошли к выходу из города, ориентируясь по указателям. На одном из перекрестков я увидел знак влево, хотел свернуть, но быстро понял, что это только для транспорта: впереди начиналась улица с односторонним движением. Поняв, что на пешеходов этот запрет не распространяется, я предпочел и дальше идти по набережной, вдоль берега реки. Володя Иванов свернул вслед за машинами. А Татьяна Александровна, видя, как мы спокойно расходимся в разных направлениях, растерялась. Она подбежала ко мне.
– Дорога идет налево.
– Это для машин. Нам лучше идти прямо, дойдем до моста, перейдем на другую сторону реки, тогда и будем голосовать, – объяснил я.
– Но Володя Иванов свернул налево, – она продолжала волноваться. – Давай я схожу к нему, скажу, что мы встретимся за мостом.
Она ходила минут десять и вернулась расстроенная.
– Когда я его видела до этого, он стоял на автозаправке и голосовал. А сейчас его уже и след простыл.
Так мы неожиданно остались с Татьяной Александровной вдвоем и пошли на выезд из города мимо величественной мечети.
В Джохор-Бару в сикхском храме народу было много, как на праздник. Все там делается сообща, вне зависимости от статуса и ранга. Но какая-то специализация все же сохраняется. Суп варят исключительно мужчины. Женщинам же доверяют только лепить лепешки. Да прислуживать на раздаче.
Мы выделялись своим видом и вызывали вполне естественное любопытство. Многие подходили поговорить.
Высокий седой старик, узнав, что мы русские, сообщил:
– У нас в храме в прошлом году жил русский. У него украли деньги, и он неделю ждал, когда приедет его друг и ему поможет.
Я сказал, что мы ищем попутное грузовое судно из Сингапура в Россию.
Сикх обрадовался.
– Считайте, что вам крупно повезло. Я работаю инженером в местном аэропорту. В соседнем Сингапуре все значительно дороже: и стоянка, и техническое обслуживание, и топливо. Поэтому многие самолеты быстро там разгружаются и перелетают к нам. Здесь они заправляются и летят назад на погрузку. На мелкий ремонт также из Сингапура к нам отправляют. Сейчас, например, у нас стоит один транспортный российский самолет. Я могу поговорить с летчиками – я их хорошо знаю, – они возьмут вас в Москву.
У Татьяны Александровны аж дыхание перехватило от радости.
– Да! Да, хотим.
– У вас же половина вещей осталась в Куала-Лумпуре, – попытался я ее урезонить.
– Черт с ними. Пусть остаются, – она уже была в предвкушении скорого возвращения на Родину. – Еще неизвестно, дадут ли нам австралийскую визу. А если и дадут, как мы до нее доберемся? У нас же нет денег даже на визы!
Татьяна Александровна взяла рюкзак, собираясь сразу ехать в аэропорт, но сикх охладил ее пыл.
– Вот вам мой телефон. Я узнаю, когда самолет вылетает, а вы завтра утром мне перезвоните.
Ночевать мы остались в храме, получив разрешение от попечительского совета (у сикхов нет профессиональных священников, каждый сикх имеет право читать Книгу и совершать все необходимые ритуалы, руководят храмами старейшие и наиболее почитаемые члены общины).
Собираясь в кругосветку, я понимал, что с визами мы намучаемся. Но не ожидал, что до такой степени. Три месяца мы кружили по Таиланду, вот уже месяц по Малайзии, а получим ли мы австралийские визы, по-прежнему было неизвестно. И в то же время возвращаться назад, как это сделал Дима Становов, мне очень не хотелось – это было бы признанием своего поражения. А вот если бы нам удалось улететь в Москву на попутном самолете – авиастопом, то это можно было бы считать и не возвращением, а обходным маневром. Или нет? Такие противоречивые мысли не давали мне покоя всю ночь. И даже во сне мучили кошмары. Утром я решил испытать судьбу: позвонил в аэропорт знакомому сикху.
– Во время проверки технического состояния самолета нашли серьезную неисправность. На ее устранение уйдет не меньше двух недель.
– А с экипажем можно познакомиться? Может, они не захотят нас брать?
– Летчики оставили самолет и улетели в Москву обычным пассажирским рейсом.
Значит, не судьба! Ждать две недели мы не могли – виза заканчивалась.
Вернувшись в Куала-Лумпур, мы заглянули в попавшуюся на пути католическую церковь. Священник лежал в больнице, а без его разрешения охранник нас ни за что не хотел оставлять. Из миссии Рамакришны нас послали… в буддистский храм. До него было метров триста, но мы не дошли. По пути увидели лютеранскую церковь и свернули туда. Пастор-индиец попытался открутиться:
– У нас негде вас поселить.
Но после неоднократных уверений, что нам не нужно кроватей, достаточно места на полу, сломался:
– Хорошо, можете остаться на ночь в детском саду.
Он привел нас в двухэтажное здание и открыл дверь.
Мы вошли и оказались… на сцене, в типичном школьном актовом зале. Увидев вентиляторы, я стал щелкать выключателем.
– Электричества у нас сейчас нет из-за аварии на линии. Душа тоже нет, – видимо, пастор все еще надеялся, что мы откажемся от таких спартанских условий и, как бы предваряя наш естественный вопрос про ужин, добавил: – Приходите в семь часов вечера на службу, там будут чай и кофе.
В этот вечер в церкви выступал заезжий гастролер – специалист по экзорсизму (изгнанию злых духов). Прихожане подходили к «магу» по одному. Он делал пассы и уговаривал беса выйти из тела грешника. Выступление «заклинателя духов» проводилось бесплатно, как рекламная акция. Те же, кто заинтересовался этим методом психотерапии, приглашались на индивидуальные платные консультации. И, если эффективность демонстрации определять по количеству бьющихся в припадке или теряющих сознание истеричных женщин, то лютеранская магия оказывается на порядок мощнее буддистской.
