В 1963 году Джеймс Мелларт, археолог из Лондонского университета, обнаружил в Турции фреску, считающуюся на настоящий момент времени самым древним изображением пейзажа. Ей от 8000 до 9000 лет, и это также самая древняя работа, выполненная на созданной человеком поверхности: в данном случае на оштукатуренной стене из глиняного кирпича. Откровенно двумерная, 2,5-метровая фреска представляет собой уплощенное изображение действующего вулкана с двумя вершинами. Вырванные из контекста, компоненты изображения не имеют никакого смысла: сам вулкан, нарисованный охряной краской на покрытой влажной известкой стене, может быть принят за флягу или даже за две отделенные от тела груди – в этом случае за соски самки леопарда, так как они интереснейшим образом покрыты темными пятнами. А вулкан кажется расположенным на куче коробок.
Однако с точки зрения места, где фреска была обнаружена, ошибиться в изображенном невозможно. Двуглавая форма вулкана совпадает с силуэтом Хасандага (3253 метров) в 64 километрах к востоку, высокой отвесной горы, нависающей над плато Конья в центральной Турции. Все вместе, коробки образуют примитивный план города, который многие ученые считают первым в мире, Чатал-Хююком, вдвое старше египетских пирамид – и который при населении около 10 тысяч был существенно крупнее своего современника Иерихона.
Все, что от него осталось к тому моменту, когда Мелларт начал раскопки, – небольшой холм, возвышающийся над полями пшеницы и ржи. Первыми найденными предметами были сотни обсидиановых наконечников, которые могут объяснить черные пятна, так как вулкан Хасандаг служил источником этого материала. По неизвестным причинам Чатал-Хююк был покинут. Стены из глиняного кирпича его коробок-домов упали друг на друга, и эрозия сгладила прямые углы его зданий, превратив в мягкую параболу. Еще 9000 лет, и парабола изгладится до прямой.
Однако на противоположном склоне Хасандага произошло нечто совсем другое. То, что сегодня называется Каппадокией, начиналось как озеро. В течение миллионов лет частых вулканических извержений его чаша заполнялась слоями пепла, все выше и выше, на сотни метров в высоту. А когда котел наконец остыл, они затвердели и стали туфом, породой с весьма примечательными свойствами.
Последнее мощнейшее извержение 2 миллиона лет назад расстелило мантию лавы, оставившую тонкий налет базальта поверх 25 тысяч квадратных километров рассыпчатого серого туфа. Потом он остыл, а климат стал более суровым. Дождь, ветер и снег принялись за работу, циклы таяния и замерзания создавали трещины и раскалывали базальтовое покрытие, а влага просачивалась и растворяла туф под ним. По мере эрозии образовывались провалы. В результате появились сотни стоящих бледных, тонких, остроконечных скал, каждая покрыта, наподобие гриба, капюшоном более темного базальта.
В туристических брошюрах их называют сказочными башнями – благовидное описание, но вряд ли первое, которое приходит на ум. Магическая версия, однако, превалирует, потому что окрестные холмы из туфа привлекли для их вытачивания не только ветер и воду, но и руки людей с воображением. Города Каппадокии строились не столько на, сколько в земле.
Туф достаточно мягок для того, чтобы целеустремленный пленник мог прокопать себе путь к бегству из тюрьмы ложкой. Однако при контакте с воздухом он застывает, образуя гладкую, похожую на лепнину оболочку. К 700 году до н. э. люди с железным инструментом закапывались в каппадокийские откосы и даже выдалбливали волшебные башни. Подобно деревне луговых собачек, поставленной набок, поверхность каждой из скал была скоро пронизана отверстиями – некоторые из них достаточно большие для голубя, или для человека, или для трехэтажного отеля.
Дыры для голубей – сотни тысяч полукруглых ниш, выдолбленных в стенах и скалах долины, – были предназначены для привлечения голубей из-за того же, из-за чего люди в современных городах гоняют их городских родственников: обильного гуано. Голубиный помет, использовавшийся для подкормки винограда, картофеля и прославленных сладких абрикосов, настолько ценился, что вырубленные внутренние стены голубятен украшены настолько же искусно, как и пещерные церкви Каппадокии. Это архитектурное поклонение крылатым собратьям продолжалось до тех пор, пока здесь в 50-х годах XX века не появились искусственные удобрения. С тех пор каппадокийцы не строят голубятен. (Как и церквей. До оттоманского обращения Турции в ислам на каппадокийских плато и горных склонах их было вырезано более 700.)
В течение миллионов лет частых вулканических извержении его чаша заполнялась слоями пепла, все выше и выше, на сотни метров в высоту.
Большая часть современных дорогих жилищ здесь состоит из роскошных вырезанных в туфе домов, со столь же претенциозными барельефами на фасадах, как у любых других дворцов по всему миру, а тут еще и с видом на горы в комплекте. Бывшие церкви используются как мечети; призыв муэдзина к вечерней молитве, отдающийся эхом среди гладких туфовых стен и шпилей, вызывает образ молящихся гор.
В один из далеких дней эти рукотворные пещеры – и даже природные и из более прочного камня, чем вулканический туф, – сточатся. Однако в Каппадокии следы пребывания человека продержатся дольше, чем в других местах, потому что тут люди уютно устроились не только в стенах плато, но и под равнинами. Глубоко. Если когда-нибудь полюса Земли сдвинутся и ледники пробьют себе дорогу через центральную Турцию, сглаживая на своем пути все те остатки рукотворных строений, которые еще будут стоять, здесь они лишь поскребут по поверхности.
Никому неизвестно, сколько подземных городов прячется под Каппадокией. Пока что найдено восемь, а также множество небольших деревень, но, без сомнения, есть и еще. Самый крупный из них, Деринкую, был открыт лишь в 1956 году, когда местный житель, решивший расчистить подсобку своего пещерного дома, пробил стену и обнаружил за ней комнату, которой раньше не видел, ведшую в еще одну и еще. В результате археологи-спелеологи обнаружили лабиринт из сквозных комнат, спускающийся по меньшей мере на 18 этажей и 85 метров, достаточно просторный для 30 тысяч человек, – и часть еще только предстоит раскопать. Один туннель, по которому в ширину могут пройти три человека в ряд, связывает этот город с другим, в 9 километрах от него. Другие переходы показывают, что когда-то вся Каппадокия, над и под землей, была связана системой подземных ходов. Многие до сих пор используют туннели этой древней подземки в качестве погребов.
В отличие от речного ущелья, самые ранние сегменты здесь расположены ближе всего к поверхности. Некоторые считают, что первыми их строителями были хетты библейских времен, спрятавшиеся под землю от мародеров-фригийцев. Мурат Эртуирул Гюляз, археолог из музея Невшехира (Каппадокия), согласен с тем, что хетты здесь жили, но сомневается, что они были первыми.
Гюляз, гордый местный житель с усами, густыми, как хороший турецкий ковер, работает на раскопках Ашиклы-Хююк, маленького каппадокийского холма, хранящего остатки поселения более древнего, чем даже Чатал-Хююк. Среди находок – десятитысячелетние каменные топоры и обсидиановые орудия, способные резать туф. «Подземные города существовали уже в доисторические времена», – утверждает он. Именно это, по его словам, объясняет грубую вырубку верхних комнат в сравнении с ровными прямоугольниками на нижних этажах. «Позднее каждый новоприбывший продолжал закапываться глубже».
Рис. 7. Подземный город Дерикую, Каппадокия, Турция. Фото Мурата Эртуирула Гюляза
Как будто они не могли остановиться, одна культура завоевателей за другой, оценив преимущество скрытого под поверхностью мира. Подземные города освещались факелами или зачастую, как обнаружил Гюляз, лампами с льняным маслом, которые давали достаточно тепла для поддержания комфортной температуры. Как раз температура могла послужить первопричиной того, что люди начали их копать в качестве убежища на зимнее время. Но последующие волны хеттов, ассирийцев, римлян, персов, византийцев, турков-сельджуков и христиан обнаруживали эти норы и логова, расширяли и углубляли их с одной и той же основной целью – для защиты. Последние двое даже расширили исходные верхние помещения, чтобы использовать их в качестве подземных стойл для лошадей.
Запах туфа, висящий над Каппадокией, – прохладный, глиняный, с оттенком ментола, – внизу усиливается. Его свободная природа позволяет выкапывать ниши под лампы, и все же туф прочен настолько, что Турция предполагала в 1990 году использовать эти нижние города в качестве бомбоубежищ на случай разрастания войны в Персидском заливе.
В подземном городе Деринкую на этаже под конюшнями были закрома с кормом для скота. Дальше располагались общественные кухни с земляными печами под трехметровыми потолками, каменные дымоходы, отводившие дым от очагов на 2 километра в сторону, чтобы враги не догадались об их местонахождении. По этой же причине вентиляционные шахты также проложены с наклоном.
