Глава 6
От подполья к сопротивлению
Для групп, открыто проивостоящих оккупационной силе, Украина в целом – в высшей степени неприветливый регион; по большей части это открытая равнина, лишенная естественных мест укрытия. Кроме горных районов Карпат в Галиции, Закарпатской Украины и Буковины, которые в течение долгого времени оставались вне зоны открытого сопротивления, трудно найти что-либо подходящее для убежищ. Такие районы почти полностью ограничены поясом лесов и болот на севере. Когда-то лесистая местность преобладала к северу от линии, идущей от пункта на границе с Польшей к юго-западу от Кременца и почти прямо на восток, через Житомир и Киев, к границе Украины и России примерно в 80 километрах к северо-западу от Сум[339]. Но в течение веков основная часть этого региона была очищена от лесов для пашен; наличие многочисленных болотистых мест не дало вырубить все леса, однако чем дальше на север, тем больше лесистых областей и тем реже они перемежаются с открытой местностью. На Украине в границах, административно определенных до 1941 года, эта лесная зона редко где более 160 километров вширь, хотя длина ее составляет более 640 километров. Рейхскомиссариат «Украина», однако, включал в себя дополнительную полосу, аннексированную у Белоруссии, составившую в среднем около 64 километров в ширину и включавшую в себя куда более непроходимые болота, чем лесная зона к югу. Из этой зоны ее южная часть, частично очищенная от лесов, является ценной с сельскохозяйственной точки зрения и плотно заселена; она формирует неотъемлемую часть исторических земель Украины – Волынь, Киевщину и Черниговщину. Северная часть – Полесье не имеет сельскохозяйственной ценности, но там находится основная часть деревообрабатывающей промышленности Украины.
Когда германские войска шли в 1941 году по Украине на восток, они старались двигаться по магистральным линиям, избегая трудных, болотистых областей. В течение недель, а в некоторых случаях даже месяцев, наиболее недоступные районы оставались вне зоны немецкого контроля, что позволило набрать силу партизанскому движению, которое оказывало сопротивление оккупационным властям.
Несомненно, советские официальные лица решили развернуть партизанские операции, как только масштаб катастрофы, вызванной немецким вторжением, стал очевиден, однако сложные детали их планирования все еще не полностью ясны[340]. Во всяком случае, стремительность, с которой продвигались к Днепру немцы, показала неэффективность систематических попыток развернуть партизанское движение на Украине к западу от этой реки. К югу от обширного пояса болот и лесов, простирающихся от польской этнографической территории к сердцу Центральной России, попытки создать партизанские отряды были, как правило, неудачны, даже если для их формирования времени было больше. Первые же усилия создать отряды в этнически смешанных областях Левобережья, граничащих с Белоруссией и Россией – Черниговской и Сумской, принесли результат. Там советские официальные лица, офицеры НКВД и опытные кадры коммунистической партии вроде ветерана – первого секретаря в Чернигове Алексея Федорова сумели поддерживать непрочное постоянство советской власти в течение зимы 1941/42 года.[341]
Коммунистов заставляли действовать как их заинтересованность в поддержании советского статус-кво, так и страх насильственной смерти, если они попадут в руки немцев (до подобного зоологического объяснения причин партизанского движения, изложенного здесь и приведенного ниже, далеко не всякий и менее образованный американец додумался бы. – Примеч. пер), поскольку по приказу Гитлера все комиссары и коммунистические функционеры подлежали расстрелу. Это же касалось и офицеров политотделов Советской армии[342]. Поэтому такие люди, будучи отрезанными от своих в результате германского наступления и загнанные в труднопроходимые районы, имели мощный стимул собрать вооруженные отряды достаточно сильные, чтобы обеспечить себе временное выживание. Их первыми рекрутами были, как правило, рядовые солдаты, которые имели все основания бояться голода в лагерях военнопленных. К началу войны на Украине было размещено большое количество офицеров и солдат, многие из них не были украинцами. Например, Александр Сабуров, впоследствии выдающийся командир партизанских «рейдов» на оккупированной украинской территории, родился на Урале, но на начало войны являлся офицером НКВД в Киеве.[343]
Роль НКВД и партийных аппаратчиков, как правило не являвшихся этническими украинцами, была даже более явной в руководящих штабах, которые постепенно взяли под контроль разрозненные партизанские отряды в течение зимы и весны 1942 года. Естественно, это касается Центрального штаба партизанского движения в Москве. Но даже начальником оперативного отдела украинского штаба (поначалу тоже в Москве) был ветеран НКВД, русский из Сибири Тимофей А. Строкач[344]. Роль штабов укрепили, дав им возможность выделять многочисленные легкие самолеты для снабжения партизанских отрядов боеприпасами, снаряжением и продовольствием, для переброски специалистов-подрывников и политработников, что позволило штабам играть главную роль в политическом, а также военном руководстве – то есть поддерживать рудименты советской власти в областях, недоступных для прямого контроля Кремля.
Это не подразумевает, что после организации и развертывания партизанского движения аппаратчиками оно не получило на более поздней стадии некоторой поддержки со стороны украинского народа. Партизанские отряды, как правило намного более слабые, чем немецкие войска, не могли обойтись без помощи местных жителей в разведке, укрывательстве и диверсионной деятельности. Для этого использовались и убеждение, и принуждение. Принужденне пускалось в ход, когда было необходимо реквизировать продовольствие, снаряжение, вовлекать людей в партизанские отряды и пресекать сотрудничество с немцами. Использовались различные методы, включая убийство семей тех, кто поступал на службу в немецкую полицию или административные органы, а также убийство самих коллаборационистов[345]. Сам факт наличия партизанских сил внушал осторожным крестьянам мысль, что советская победа возможна и опасно становиться на сторону врага. Убеждение, однако, было бы неэффективным, не совершай немцы столько злодеяний, особенно службы по набору остарбайтер, что побуждало тысячи людей, главным образом молодых и годных к партизанской жизни, бежать в лес[346]. Немцы не хотели проводить земельную реформу, поэтому у крестьян не было причин препятствовать возвращению советской власти, что также способствовало успеху партизанского движения. Партизаны прилагали немало усилий, чтобы привлечь крестьян на свою сторону, в некоторых случаях даже платили за реквизированное продовольствие. Согласно немецкому отчету, один отряд красных партизан распределял землю среди крестьян в районе, находившемся под его контролем.[347]
Незамедлительное развертывание движения красных партизан и мощь, отчасти поддерживаемая за счет подкреплений из неоккупированных областей страны, позволяли ему доминировать в единственном подходящем для партизанской войны регионе к востоку от Днепра. Националисты не могли организовать там партизанские отряды, поскольку не заручились предварительно существенной народной поддержкой[348], возможность получить которую была мала оттого, что многие антигерманские элементы присоединились к коммунистическому подполью и партизанским отрядам, прежде чем националисты смогли развернуть свои организации. Кроме того, националистические отряды были слишком малы, подвергались преследованию со стороны немцев и располагались слишком далеко от своих баз в Галиции, чтобы набрать кадры для широкомасштабного партизанского движения. Потребовались месяцы борьбы, чтобы поддержать само существование подполья и выработать программу, приемлемую для масс, прежде чем националисты оказались готовы к более или менее серьезной деятельности. К тому времени немцы везде отступали, и партизанская война против них вряд ли имела бы особую ценность[349].[350]
Действия партизан в северной Украине
Приведенное далее собрание карт имеет целью схематически показать развертывание партизанского движения в Северной Украине с начала советско-германской войны и до освобождения основной части региона Красной армией в конце 1943 года. Территориальное деление представляет собой генеральбецирки, с запада на восток: Волынь-Подолье, Житомир, Киев и Черниговскую область.
Условные обозначения:
ИЮЛЬ 1941 г. – ИЮНЬ 1942 г.
