— Какая цѣна работнику?
— У насъ все равно, нѣтъ работника, посылай работницу; нѣтъ своихъ, нанимай; у насъ нанять можно; ловцу что ни есть лучшему надо дать въ лѣто 50 руб. серебра, а поплоше, то и 25, а работницѣ цѣна знамая:- 20 цѣлковыхъ!
Стали вынимать неводъ, по здѣшнему запасъ; мы подъѣхали, когда уже все было кончено и ловцы собирались на новую тоню.
— Уговори, дѣдъ, сказалъ я Алексѣю Ѳедоровичу: уговори ихъ взять меня съ собою на лодку.
— Уговаривать нечего: подъѣдемъ — садись на ту, гдѣ семь человѣкъ: тамъ занятнѣе намъ весь запасъ лежитъ.
Мы причалили къ большой лодкѣ.
— Помогай Богъ, Яковъ Андреевичь! крикнулъ Алексѣй Ѳедоровичъ жернику.
— Милости просимъ, Алексѣй Ѳедоровичъ! отвѣчалъ тотъ, скидавая шапку: Куда Богъ несетъ?
— А вотъ съ добрымъ человѣкомъ пріѣхали вашихъ промысловъ взглянуть, какъ здѣшніе жихари (жители) пробываютъ.
— Доброе дѣло, доброе дѣло!
— Такъ вотъ что, Яковъ Андреевичъ, возьми ты молодца къ себѣ: пусть посмотритъ всѣхъ нашихъ обычаевъ: ему занятно.
— Милости просимъ, милости просимъ!
Я сталъ перебираться на лодку, которую мнѣ указалъ Алексѣй Ѳедоровичъ.
— Только ты, дядя, ни мѣшай, сказалъ обращаясь ко мнѣ Яковъ Андреевичъ: ты садись на носъ и сиди смирно.
Я обѣщалъ и по его приказанію сѣлъ на носъ.
— Съ Богомъ! крикнулъ Яковъ Андреевичъ: Обѣ лодки (на одной было 5, на другой съ жерникомъ 7 человѣкъ) поѣхали почти рядомъ: отъѣхавши отъ прежней тони съ полверсты, съ нашей лодки перекинули на другую лодку бичеву, привязанную къ правому крылу запаса; тамъ, перехвативши, привязали ее къ своему канату, накрученному на баранъ (вертикальный воротъ).
Когда лодки разъѣхались сажень на 15, на другой лодкѣ бросили якорь, мы же поплыли сперва довольно покойно; но едва бичева, брошенная на другую лодку, натянулась, какъ жерникъ закричалъ:
— „Навались!“
За нимъ всѣ съ крикомъ „Навались! Нажми! у! у! (в)другъ — (в)другъ!“ стали работать веслами, перегибаясь подъ острымъ угломъ впередъ и, взмахнувъ весломъ, опрокидываясь назадъ почти въ горизонтальномъ положеніи; жерникъ въ это время, захватывая охапками запасъ, сталъ бросать въ воду. Вы можете судить объ усиліяхъ гребцовъ: запасъ въ 250 саженъ былъ выкинутъ не болѣе, какъ въ 2 минуты; но ихъ усилія въ сравненіи съ усиліями жерника совершенно ничтожны: жерникъ въ эти двѣ минуты выкинулъ неводъ, въ которомъ было, какъ меня здѣсь ловцы увѣряли, до трехъ-сотъ пудовъ вѣсу [11]!
Запасъ быль весь выкинутъ, ловцы успокоились и тихо стали гресть; жерникъ сѣлъ на кормѣ; поставили баранъ и бичева стала распускаться; когда вся бичева, около 120 сажень, вышла, бросили якорь и стали запасъ тянуть на баранъ.
Въ другой лодкѣ и въ то же время воротили другой баранъ и тянули къ себѣ другое крыло запаса.
Крылья запаса показались у насъ въ лодкѣ; вынули якоря, какъ въ нашей, такъ и въ другой, и обѣ поплыли, распуская бичеву дугою, одна къ другой. Другая ладья, зашедши за нашу, бросила якоря, наша сдѣлала то же. Человѣка по 3, по 4, перемѣняясь, стали тянуть баранъ. Вытянули всю бичеву. Тогда съ другой ладьи, отвязавъ бичеву отъ запаса, перекинули петину (привязанную къ запасу веревку) на нашу, и всѣ ловцы (между которыми была дѣвка Марья), надѣвъ кожанные передники, закрывающіе и плечи, перепрыгнули въ нашу ладью, и всѣ стали тянуть запасъ въ лодку, одни за верхнюю тетиву, другіе за нижнюю. Едва увидали на крыльяхъ одну рыбину, какъ жерникъ сталъ бить воду весломь — пугать рыбу; отъ испугу рыба, идущая отъ запаса къ лодкѣ, должна была вернуться въ запасъ. Жерникъ, перешедши въ другую лодку. разъѣзжалъ около тони и чаще билъ весломъ. Показалась матка; нижнюю тетиву скорѣй старались вздернуть на лодку. Наконецъ и нижняя и верхняя тетива матки была въ лодкѣ. Жерникъ подвинулъ другую лодку къ нашей такъ, что матка, бывшая еще въ водѣ, была между лодками. Тогда къ жернику перепрыгнули человѣка 3 или 4 и перенесли верхнюю тетиву къ нему въ лодку. Я, по совѣту своего проводника, тоже перешелъ къ нему. Жерникъ взялъ сакъ, четверика въ три, сталъ брать рыбу изъ матки и ссыпать въ ящикъ, сложенный изъ досокъ во всю средину лодки, такъ что въ него можно было всыпать четвериковъ до 60.
Къ намъ подъѣхалъ мужикъ, лѣтъ 35, и смотрѣлъ на работу ловцовъ; мальчишекъ, дѣвченокъ съ полдесятка стояло, въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ лодки, по колѣно и выше въ водѣ: мы были болѣе полуверсты отъ берега и вода была довольно холодна, но на это они рѣшительно не обращали вниманія.
Жерникъ захватилъ своимъ сакомь рыбы четверика 2 и высыпалъ въ лодку.
— Смотри, смотри, какъ рыба закипитъ, сказалъ, мнѣ одинъ изъ ловцовъ.
Въ-самомь-дѣлѣ, высыпанная мелкая рыба, отъ 1 1/2 до 1/2 вершка, прыгая, очень походила на кипучую воду, какъ видомъ, такъ и шумомъ.
— Дѣвка Машка потягивай, а не то… крикнулъ молодой ловецъ и прибавилъ еще слово неудобное для печати; но это поощреніе было не поощреніемь, а любезностью, потому что дѣвка Машка все время не развлекаясь ничѣмъ, сильно тянула запасъ, да теперь, когда слегка только придерживали матку, ей и потягивать было не зачѣмъ.
Жерникъ взялъ сакомъ еще рыбу, тоже высыпалъ, потомъ еще, и наконецъ приказалъ поднять матку; когда вода изъ матки стекла, всю остальную рыбу пересыпали прямо въ лодку. Всей рыбы было поймано въ эту тоню четвериковъ 12–14.
— Глянь-ко, глянь, какъ кипитъ соболёкъ! сказалъ мнѣ жерникъ.
— Какой соболёкъ?
— А вотъ эта рыба у насъ зовется соболькомъ, или еще хохолкомъ, или тамъ хохликомъ….. разно называется.
— Да вѣдь тутъ разная рыба?
— Разная, больше окуньки, малая часть снѣтка ершика, а все по нашему соболёкъ. А коли самая маленькая — то по нашему уклейка.
Когда рыба была вся ссыпана, ловцы стали расправлять запасъ, а жерникъ захватилъ совкомъ рыбы и высыпалъ въ мѣшокъ, подставленный пріѣзжимъ мужикомъ, потомъ высыпалъ въ другой разъ, взглянулъ на мужика: тотъ полупросительно, полунастоятельно, смотрѣлъ на него, не отнимая мѣшка; жерникъ всыпалъ еще съ полсовка, такъ-что всей рыбы далъ онъ около 3-хъ — 4-хъ гарнцевъ; тогда мужикъ свернулъ мѣшокъ, снялъ шапку, поклонился и пустился въ дружелюбные разговоры съ ловцами. Ребятишки и дѣвчонки стали робко приближаться къ хозяйской лодкѣ; сперва подошли двѣ дѣвочки; хозяинъ каждой всыпалъ по неполному совку (менѣе гарнца) рыбы въ подолъ.
Не много погодя пришло еще ребенка три; отъ берегу по водѣ выше колѣна бѣжали еще мальчиковъ и дѣвочекъ тоже около 5, всѣ они робко подходили, и всѣмъ имъ или хозяинъ, или какой-нибудь ловецъ бросалъ въ подолъ неполный совокъ рыбы.
Запасъ [12] былъ собранъ, ладьямъ надо было ѣхать на другую тоню; я остался въ ладьѣ жервика и мы поплыли.
— Откудо у тебя, любезный, ловцы? спросилъ я Якова Андреевича.
— Да все, человѣкъ любезный, изъ здѣшнихъ жихаревъ, отвѣчалъ тотъ.
— Маша у васъ работница?
— Нѣтъ, сама хозяйка: ейный отецъ мнѣ приходится родный братъ.
— Какъ же при дядѣ родномъ дѣвкѣ говорятъ всякую непристойность?
— Ребятамъ не закажешь! отвѣчалъ тотъ: да а наши дѣвки къ этому привычны.
Я замолчалъ.
— Вонъ…. вонъ виднѣется церковь, — видишь? сталъ говорить хозяинъ: это Толабско, на самомъ озерѣ стоитъ, все въ лѣсу, и лѣсъ сосновый, чудный такой. Въ прошломъ году вихремъ сорвало до 2,000 деревъ; а деревья были саженъ по 10 и больше. Вихорь этотъ шелъ грядой, какъ просѣку сдѣлалъ!
— Отъ чего вы здѣсь не закидываете неводъ?
— А сита-то!
— Какая сита?
Онъ указалъ на тростникъ, который росъ въ озерѣ, на саженной глубинѣ, и подымался, на аршинъ слишкомъ, надъ водой.
— А по берегамъ растетъ камышь, — продолжалъ хозяинъ: по нашему троста.
Вытянули неводъ, опять стали подходить дѣти за рыбой; хозяинъ давалъ имъ рыбу съ видимымъ неудовольствіемъ.
— Э, пропади вы совсѣмъ! ворчалъ онъ, кидая совкомъ, въ подолъ имъ, рыбы.
— За что же ты имъ даешь? спросилъ я жерника.
— Да какъ не дать? отвѣчалъ хозяинъ: вода ихняя: не дашь рыбы, они не дадутъ воды; сами они не ловятъ, а тогда и намъ здѣсь не ловить.
— Вся вода въ озерѣ чья нибудь?
— Нѣтъ только около береговъ — жихаревъ, а середь озера вода вся вольная.
Въ это время подплылъ хозяинъ запаса, въ лодкѣ съ 3 женщинами-гребцами, перемѣнилъ свою лодку на лодку съ рыбой и поплылъ къ печамъ; съ нимъ отправился и я, и Алексѣй Ѳедоровичъ, привязавши свою лодку къ нашей. Отъѣхавъ немного, мы поставили парусъ и направились на островъ, гдѣ были поставлены печи. Не доѣзжая нѣсколько до печей, хозяинъ весело крикнулъ:
— Эй! Евсегнѣюшка! Печи топи, печи топи!
— Затоплены! отвѣчалъ съ берега Евсегнѣюшка.
— Всѣ топи! всѣ топи!
— Всѣ затоплены!
— Евсегнѣй у меня за печника, — сказалъ онъ мнѣ: отъ кажинной печи по 7 коп. получаетъ; случается, въ день раза три всѣ печи стопитъ, а у меня ихъ 10; такъ другой день придется ему больше двухъ рублей.
