В разгаре исследований появлялись новые методики вскрытия, и они становились предметом оживленных дискуссий. Венский медик Карл Рокитанский, получавший для исследований тела людей, умерших в больнице, и ежедневно в течение сорока пяти лет вскрывавший по два покойника в день, обучал своих студентов разработанной им самим технике аутопсии. Согласно ей внутренние органы вскрывались, а затем разрезались и изучались непосредственно в теле.
Эту методику немного видоизменил чешский патологоанатом Антон Гон, разработавший способ извлечения одновременно нескольких органов. Сейчас такой вариант учебных вскрытий встречается наиболее часто.
Морис Летуаль предпочитал использовать методику, при которой содержимое грудной клетки и брюшной полости извлекалось как единое целое. Работающий в Берлине Рудольф Вирхов пропагандировал собственную методику, согласно которой органы вырезались и исследовались индивидуально. В наше время этот способ чаще всего применяется при судебно-медицинских вскрытиях. Подобная процедура является более тонкой, и поэтому именно ее выбирают патологоанатомы, считающие, что таким образом снижается вероятность ошибок.
В то время как на континенте бурлил океан новых открытий, на Британских островах дела обстояли совсем иначе. Англия традиционно полагалась на систему, согласно которой все подозрительные смерти передавались коронеру, т. е. государственному чиновнику, не обязанному обладать никакими научными или медицинскими навыками. При необходимости он мог затребовать мнение врача, но этот медик мог не владеть необходимым опытом и знаниями в области судебной медицины. Вплоть до конца XIX века не существовало даже реестра смертей, поэтому тела многих людей, которые необходимо было вскрыть и исследовать, просто оставались на руках у ближайших родственников.
Обращение с человеческими останками долгое время было слабым местом старой Англии. Смесь религиозных убеждений, предрассудков и эмоциональной предвзятости к умершим делала гнусной саму мысль о вскрытии мертвых человеческих тел.
Исторически сложилось, что вскрытие трупов проводилось в Англии либо в целях анатомических исследований, либо для осквернения тела. Эта процедура считалась позорной. Веками тела казненных преступников оставляли в руках палачей, которые демонстрировали разлагающиеся трупы на виселицах или же потрошили их перед зеваками в качестве дополнительного наказания.
Первопроходцем в области хирургии стала Шотландия, но ее медицинские школы испытывали трудности при поиске подходящих объектов для исследований. Согласно английским законам ежегодно хирургам предоставлялось для изучения определенное количество тел казненных. Но их никогда не хватало. Потребности медицинских школ удовлетворялись за счет незаконно полученных трупов из недавних захоронений.
Родственники состоятельных покойников старались хоть как-то защитить тела своих близких, нанимая вооруженную охрану. За большую плату на новые могилы в качестве дополнительной меры предосторожности клали железные решетки, так называемые сейфы смерти. Чтобы усложнить жизнь могильным ворам, на участках захоронений создавали аккуратные композиции из цветов и камней. Но часто «разбойники с большой дороги» легко обходили подобные ловушки. Тела бедных людей, чьи родственники вряд ли могли себе позволить такие способы защиты, подвергались огромному риску. Общественное мнение еще более усугубилось после гнусных злодеяний Барка и Хэйра — предприимчивых преступников, убивших шестнадцать человек и продавших их тела хирургам, которые не хотели самостоятельно возиться с эксгумацией.
Английская общественность была резко настроена против вскрытия; те же настроения преобладали и в Америке. С одной стороны, если требовалось немедленное лечение какого-либо внутреннего органа, то само собой подразумевалось, что хирург обязан знать, где он расположен. С другой стороны, никто не хотел, чтобы останки близких людей использовались в качестве учебного пособия.
Широко распространенными были слухи о деловых связях хирургов и могильных воров, и, поскольку судебные вскрытия и рассечения имели сходную природу, судебная медицина не пользовалась общественной поддержкой. Ситуация начала меняться в середине XIX века, когда на должность преподавателя судебной медицины был назначен молодой британский патологоанатом Альфред Свайн Тейлор, учившийся в Париже. Он привнес новый вклад в исследование насильственной смерти и представил свои идеи в тщательно обоснованной, изобилующей примерами книге. Первая изданная на английском языке подробная работа Тейлора по токсикологии и патологии оказала огромное влияние на уголовные расследования во времена Холмса и Ватсона.
Вспомните описание доктора Ватсона в повести «Этюд в багровых тонах», где Холмс осматривает не только тело, но и все место преступления: «Его чуткие пальцы в это время беспрерывно летали по мертвому телу, ощупывали, нажимали, расстегивали, исследовали». Здесь отчетливо слышится эхо убеждений Тейлора, обнародованных в 1873 г. в книге «Руководство по судебной медицине»:
Овладение даром минутного наблюдения – это первейшая обязанность юриста-медика…
Врач, осматривающий мертвое тело, должен замечать все. Ему следует исследовать все, что способно пролить свет на происхождение ран или других повреждений, обнаруженных на трупе. Не нужно оставлять на попечение полицейского поиски информации о том, имеются ли следы крови на одежде или теле убитого и на обстановке комнаты. Одежда покойного должна быть исследована медиком на месте так же тщательно, как и тело.
Когда на месте преступления не оказывается квалифицированного специалиста по судебной медицине, Холмс с легкостью выполняет его обязанности. Он отталкивается от принципов Тейлора, принимая мнение Лестрейда об отсутствии раны на теле, но после этого Холмс более не подражает никому. Он черпает от новой науки все, что ему подходит, а остальное придумывает сам.
В рассказе «Постоянный пациент» мы видим заинтересованность доктора Ватсона в судебной медицине, когда он высказывает суждение о времени смерти, основываясь на степени окоченения повесившегося. Правда, доктор не учитывает все возможные варианты, но он определенно осведомлен о ее принципах.
Многие книги по судебной медицине представляли собой смесь фактов и мифов, и наверняка Ватсон слишком сильно полагается на них. В «Этюде в багровых тонах» он дает такое описание покойника: «На лице застыло выражение ужаса и, как мне показалось, ненависти — такого выражения я никогда еще не видел на человеческом лице». За исключением очень редких случаев трупного окоченения, т. е. мгновенного оцепенения, мышцы, в том числе и мышцы лица, расслабляются в момент смерти. Те гримасы, которые иногда расценивались как выражения ужаса или страха, на самом деле являлись результатом либо физических изменений и повреждений, вызванных применением оружия, воздействием едкого вещества, укусом животного или насекомого, либо обесцвечиванием вследствие асфиксии, цианоза или разложения тканей. Многие врачи видели и исследовали подобные случаи, но на тот момент они еще не были полностью изучены.
Теперь поговорим собственно об анатомичках, в которых мы так долго удерживали Холмса. Какие секреты они таят?
Из тел, которые использовались для вскрытия, как правило, выпускали кровь, после чего в них вводились консерванты, позволявшие повторно использовать необходимые части тел. Холмс отмечает этот факт в рассказе «Картонная коробка», когда развенчивает предположение о том, что отрезанные уши, которые прислали почтенной даме, — это сувенир из анатомического театра. Он также обращает внимание на то, что уши были засыпаны солью — а это, по мнению Холмса, совсем не то, что придет на ум студенту-медику. (Упоминание об отрезанных ушах в рассказе, изданном в 1893 г., не могло не всколыхнуть волнения среди лондонцев, поскольку оно тесно перекликалось с письмом, посланным властям в период совершения серии садистских убийств несколькими годами ранее. Записка с угрозой отрезать ухо женщины и отправить его в полицию просто для развлечения была подписана именем «Джек-потрошитель».)
В промежутке между анатомическими демонстрациями тела хранились в покойницких — залах, где они висели на крюках. При необходимости переноской трупов занимались помощники патологоанатомов – лаборанты-препараторы.
Столы для вскрытия были плоскими и не имели никаких каналов или ободков для стока, псртому жидкости стекали на пол, обычно покрытый опилками, которые можно было легко вымести. Врачи предпочитали использовать естественное освещение, поскольку доступные тогда приборы искусственного света — масляные лампы, свечи и газовые светильники — искажали цвета. Во избежание посторонних взглядов праздных зевак госпитали часто строили вместе с внутренними двориками, а окна прозекторских помещений чаще выходили во двор, чем на улицу. Для обеспечения дополнительной защиты от посторонних глаз стекла иногда смазывали маслом или жиром.
