Наконец, затор из хрустального льда закончился, ботничок вырвался на чистую воду, мужики решили покурить. Юрка достал из грудного кармана пачку «Примы», задымил сигарету спичкой и протянул сидящему на корме товарищу, но его покачнуло. В лодку хлынула вода, в один миг оба страдальца барахтались в ледяной воде.
Зерноухов, преодолевая тяжесть намокшего ватника, изо всех сил пробирался к пустынному берегу с криком: «Помогите!..»
Но вот он слабеющими руками ухватившись за прибрежный куст, тяжело дыша, выбрался из воды, приходя в себя, полежал на пожухлой траве. Затем, повернув лицо к озеру, стал искать напарника, но его нигде не видно, только днище перевёрнутой лодчонки напоминало о случившейся беде – Денцев утонул. Саню нашли не сразу, пока труп не всплыл на поверхность. Сельчане, соболезнуя пожилой матери, говорили: «Клавдия Петровна, сынок-то твой был доброй души человек. Никогда не отказывал в помощи старикам и сварщик он был классный… да вот дружба с водочкой сгубила парня».
Так нелепо закончилась «Судьбы дорога» Александра Денцева – молодого мужика. Его мать, оставшись на белом свете одинёшенька, плакала по наследнику навзрыд.
Правду говорят: «Горе в деревню поодиночке не приходит». В доме «кафтана» обе бутылки выпиты. Сын напоил мать инвалидку, и по привычке стал кричать, подтверждая слова тумаками. Выбрав момент, инвалидка выползла из дома. Пьяную голову сверлила мысль – поскорее спрятаться в нежилом доме, без рам он чернел пустоглазо. Пьяная старушка ползла с отдыхом.
В эту промозглую ночь пошёл сырой снег, метель всё лепила и лепила на окна домов пласты водянистого снега, и где-то возле посёлка, задрав головы, заунывно выли голодные волки.
Утром прохожие обнаружили труп инвалидки Валентины Веселовой припорошенный снегом. Люди обсуждали: «Сама виновата во всём. Себе на беду воспитала сына-вора, бездельника; праведной дороги в жизни не искала, потому – лучшего места, чем здесь на дороге, не нашла.»
На следующее утро, после возлияния, Фока Букин, облокотившись на стол, долго смотрел в грустные глаза собеседнику.
– Ну, что ты, пялишся на меня? – не выдержал Букин, – верно, похмелиться хочешь?.. Ха! Да на твою морду смотреть противно – щетиной обросла, глаза опухшие, красные – как у свиньи. А ну-ко – похрюкай, давай-давай, не стесняйся!.. молчишь, хочешь сказать ты не грустный, а трезвый? Нет – уважаемый, пить тебе нельзя – убеждал собеседника Фока.
– Ну, что тебе не живётся по-человечески, как непьющие люди живут? Женился бы еще разок, семью завёл новую. Ведь жена в доме это порядок и уют, сытая и спокойная жизнь, для солидности животик бы отпустил и усы, а ты стыд потерял перед людьми и не ищешь. Обленился, обрюзг. Ну-ну, – куда ты руки к бутылке тянешь?.. эхе-хе, на твои трясущиеся руки противно смотреть – до чего ты докатился, бедолага!
Фока, глядя в наглые глаза собеседника, скомандовал:
– Нет, нет, не позволю ни рюмки, ни глоточка из горла. Пора с этим делом завязывать! Сходи в баню, отмойся, побрейся, выпей молока – станешь человеком. Ты твердишь, не опохмелившись умереть можешь?.. да ладно, ничего с тобой не случится, хотя, если поразмыслить, в посёлке такие случаи бывали. Тут главно дело, «больному» вовремя налить, дать сердцу возбуждение – толчок и человек заживёт прежней жизнью. «Ладно, убедил – налью на похмелье», – буркнул Фока, – и со словами: «Да будет не последняя» опрокинул стакан себе в рот. Затем, убрав со стола зеркало, чтобы не видеть свою небритую физиономию, с которой беседовал целых полчаса, пошёл к вешалке одеваться, кто-то снаружи стучал в дверь.
Для детей наступило радостное, краснощёкое предзимье, время катания с горок на лыжах и санках. А у взрослых свои дела. Кто до снега успел заготовить поленницу дров, тот о тепле в доме не переживает, а прогулявшие лето подобно стрекозе, из басни классика Крылова, те вынуждены ломать заборы, пилить доски старых сараев.
Олег Веселов, схоронивший мать, не без помощи финансовой поддержки Сельского Совета остался в доме, требующего ремонта, один без дров. За водку он пилил и колол пожилым людям дрова, а самому запастись топливом было лень, эта работа не оплачивалась.
Если бы у Веселова был путёвый отец, Олег бы научился трудолюбию, уходу за домашним очагом и не допустил бы течи дождя через крышу. Но с отцом ему не повезло, тот тоже был известным шалопаем, а от дикой яблони плодами довольны разве что свиньи.
Вернувшись из колонии в посёлок Озёрное, где он провёл несколько годов за воровство, «кафтан» не выхлопотал себе даже паспорта. После смерти матери, бедствуя, он всецело оказался дешёвым работником у Абрама за скудную еду, часто предлагавший, обменять еду на водку.
Перед встречей Нового года по посёлку прошла новость: «Заболел Абрам Денежкин», часто жаловавшийся на головные боли. Люди удивлялись, вроде только вчера он был здоров – творя пакости, а гляди ж ты – занедужил!
Марат Гайнулович старательного друга повёз на обследование. Томография показала – у больного злокачественная опухоль головного мозга. Страдалец по деньгам прожил недолго. В первых числах января мини-Хан со своими дружками схоронили Денежкина рядом с могилкой недоношенного сына.
Марат Гайнулович по потере друга переживал, и, помня о преданности своего домработника, поставил Абраму памятник из мрамора. А в поселковом доме мини-Хана, наводили чистоту оставшаяся молодая Марьяна с матерью Светланой Анатольевной. К приезду гостей мыли полы, топили печь, на горячих кирпичах её любил лежать Марат Гайнулович.
Однажды, соскучившийся по алкоголю Веселов, выставив окно, залез к мини-Хану в дом, освободил холодильник от колбасы и прочих продуктов. Забрал полдюжины бутылок «Пшеничной», сложил питание в мешок и, убрав следы своего присутствия, отправился к себе ужинать.
Обнаружив пропажу, Марьяна сообщила хозяину, тот с друзьями явился незамедлительно, подъехав к жилью и войдя в дом, наказывать «кафтана» не стали, затащив его в машину, увезли в город на выполнение тяжёлых работ. Олега поселили в вагончике за городом, там он под надзором работал и готовил себе скромную еду. Об алкоголе и мечтать не приходилось. Лишённый возможности свободно посещать магазин и быть бесплатным работником, он пробыл под надзором целый год без спиртного. Такая жизнь «кафтана» раздражала, стала невыносимой. Однажды, забравшись в вагончик бригадира, он забрал у него продукты, кое-какие деньги и сбежал.
Через неделю Олег появился в Озёрном, предпочитая скрытную жизнь в дни приезда на отдых мини-Хана. Для оплаты дешёвых работников Марат Гайнулович завёз в дом много палёной водки.
Беглеца к этому дому словно магнитом тянуло. С мыслью за неоплаченный долг и за работу на стройке, Олег говорил себе: «Я тоже человек, а не в навозе найден, если не платят – сам возьму»! Он снова залез в дом и, довольный богатой добычей, собрав её в мешок, в хорошем настроении направился домой, где приступил к долгожданному празднику.
Поздно вечером прохожие слышали доносившиеся из дома звуки, похожие на песню и матерную брань из привычного репертуара «кафтана».
Суток через двое Фока Букин решил навестить бедолагу. При входе в дом он обнаружил его среди бутылок мёртвым. Возле босых ног угрюмо сидела кошка, увидев человека, она жалобно замяукала.
Засвидетельствовать происшествие приехали участковый Кумов и фельдшер.
Экспертиза показала – смерть Веселова наступила вследствие алкогольной интоксикации. Мужичок этот – безбашенный, даже не дожил до сорока годов. Жители этому событию не удивились – такова судьба алкашей.
Тот, кто добр и сильный духом, всегда обретёт свой праведный путь, а тот, кто зависим от вредных привычек, блуждает в трёх соснах, может потерять всё.
Находясь в церкви, Семён Журавлёв слушал доверительную беседу Батюшки Николая с прихожанами. Он рассказывал о вреде алкоголя.
– Философ об этом толковал так: умеренное употребление и во здравие, ибо жажду утолит, и желудок укрепляет, и сердце веселит человеку; неумеренное же употребление пробуждает ссоры, возжигает гнев, возбуждает на брань и побои, затем следует не мало скорбей. Но, если внимательно рассмотреть силу пьянства, то найдем три нравственных грозди, приносящих человеку вред и печаль.
Батюшка, огладив бороду, облизав пересохшие губы, продолжал.
– Хочу огласить вам помыслы этих гроздьев. Так вот: первая гроздь – есть помрачение ума, потемнение рассудка, потеря сознания, ибо от желудка, переполненного вином, винные пары поднимаются в голову, действуя на мозг и возмущая ум. Потому многие в состоянии опьянения не помнят себя, сами не знают, что делают и что творят, точно безумные, и, что бы ни случилось, будь это – зло, бесчестие, побои, назавтра они ничего не помнят.
Вот о чём гласит вторая гроздь – это бесстыдство: пьяный никого не стыдится, но, потеряв совесть, произносит скверные, хульные, нелепые оскорбительные слова.
