Он был вторым из офицеров гвардии, убитым в последние месяцы, – месяц тому назад фалангистами был застрелен капитан Фараудо, инструктор, когда прогуливался со своей женой по Гран-Виа. Когда известие о гибели Кастильо достигло штаб-квартиры гвардии, расположенной в казармах Понтехос рядом с министерством внутренних дел на Пуэрта-дель-Соль, оно вызвало взрыв ярости. Новость быстро распространилась, и на улице перед домом Кастильо собралась разгневанная и бурно жестикулирующая толпа. Разгорелись страсти, раздавались крики о мести. Кто-то предложил прямо на улицах расправляться с редкими компаниями фалангистов или сеньоров, и часть коллег покойного с угрожающими намерениями двинулась на улицы. И в этот момент раздалось неглупое предложение, что мстить надо не столько рядовым участникам, сколько лидерам правых.
Предложение это поступило не от члена корпуса гражданской гвардии, а от капитана Конде, убежденного приверженца левых. Он был уволен из армии за свое участие в мятеже 1934 года и лишь недавно восстановлен в звании правительством Касареса Кироги, у которого, как говорили, капитан был специальным агентом. Историки-националисты обвиняют Касареса Кирогу, его шефа полиции и капитана Конде в том, что они составили заговор с целью убийства Кальво Со-тело еще до известных дебатов 16 июня, когда лидер монархистов прямо сообщил премьер-министру, что тот угрожает его жизни. 11 июля в адрес Пассионарии было выдвинуто прямое обвинение в угрозе убить Сотело7. Говорят, что один из двух офицеров полиции, охранявших Кальво Сотело как депутата кортесов, рассказал другу Кальво, что его начальник отдал приказ не препятствовать попыткам убийства Сотело, а если покушение произойдет в сельской местности, то и помочь убийцам. Охрана сразу же была заменена на тех, кому Сотело мог доверять. Впрочем, Молес, министр внутренних дел в правительстве Кироги, в дальнейшем подчеркнуто не уделял внимания этому делу. В конечном итоге Молес был обвинен в том, что в «ночь длинных ножей» позвонил Касаресу Кироге, который находился на балу в бразильском посольстве, и попросил согласия премьер-министра на убийство его главного парламентского оппонента. Эти обвинения, которые к тому же были опубликованы много лет спустя, не кажутся правдоподобными. Похоже, правда о том, что произошло, именно такова, какой ее и видели в ту ночь: капитан Конде предложил вместо всеобщих уличных боев с врагами арестовать Кальво Сотело и, наверное, Хиля Роблеса. Они, как и Хосе Антонио, будут заложниками хорошего поведения правых – включая и военных заговорщиков. Премьер-министр мог дать свое согласие на такое предложение. В этом нет сомнений. Вскоре после полуночи из казарм Понтехос выехали броневик и туристский автомобиль. В броневике были капитан Кондес, два члена Союза коммунистическо-социалистической молодежи, пулеметчик Викториано Куэнка, когда-то служивший телохранителем генерала Мачадо на Кубе, студент-медик, в то время лечивший Куэнку от гонореи, а также несколько штурмовиков. В машине находились два капитана и три лейтенанта. Броневик направился к дому Кальво Сотело, а автомобиль – к Хилю Роблесу8.
Глава по крайней мере первого из этих маршрутов позаботился, чтобы его жертва была не просто арестована, а убита при задержании. Эти меры были внушены капитану Конде – если не он сам их придумал – кем-то из членов молодежного объединения социалистов и коммунистов. Конде и сам причислял себя к нему. Вполне возможно, что такое предложение было высказано во время специального инструктажа от имени Испанской коммунистической партии – ее устраивал этот взрыв народного возмущения, который должен был привести к решительным переменам.
События развивались. Примерно в три часа утра понедельника 13 июля ночной дежурный у парадных дверей дома Кальво Сотело в шикарном и современном районе Мадрида позволил Конде, Куэнке и штурмовикам подняться наверх к квартире своей жертвы. Кальво Сотело подняли с постели и заставили вместе с ночными гостями отправиться в штаб-квартиру полиции, хотя Сотело и пользовался депутатской неприкосновенностью. Штурмовики уже обрезали телефонный шнур, чтобы жертва не могла ни сообщить о незаконном аресте, ни позвать на помощь. К своему удовлетворению, Кальво Сотело убедился, что документы капитана Конде говорят о нем как об офицере гражданской гвардии. Поэтому он спокойно, хотя и не без некоторых опасений, расстался с семьей, пообещав тут же позвонить, как только выяснится, что от него хотят. «Если, – добавил он, – эти господа не вышибут мне мозги». Броневик сорвался с места со скоростью 70 миль в час. Все его пассажиры молчали. Когда они отъехали от дома на четверть мили, Куэнка, сидевший сразу же за политиком, всадил ему в затылок две пули. Тот умер мгновенно, хотя его тело продолжало оставаться в прежнем положении, зажатое с двух сторон штурмовиками. По-прежнему никто не проронил ни слова. Вскоре броневик встретился с машиной, где сидели капитаны и лейтенанты; им не удалось найти Хиля Роблеса, который на уик-энд уехал в Биарриц. Конде и его люди направились на Восточное кладбище, где передали могильщику тело Кальво Сотело, сказав, что это какой-то мертвый сеньор, которого они нашли на улице, и что все документы по этому поводу будут доставлены утром. Могильщик не счел в происшедшем ничего необычного, и труп Кальво Сотело был опознан только к полудню следующего дня.
Карта 3. Мадрид
Примечания1 Тем не менее летчик-монархист Ансальдо писал, что даже в середине лета 1936 года (несмотря на свою активность сразу же после выборов) Франко все еще медлил и колебался. «С Франкито или без Франкито, – заявил Санхурхо, – но мы должны спасти Испанию».
2 Письмо хранится в карлистском архиве в Севилье. К «определенным действиям» относились, во-первых, заверение фаланги, что мятеж начнется 15 июля, а во-вторых, подготовка самолета, чтобы перебросить Франко в Марокко.
3 Болин получил указание от своего редактора Луиса де Тены, который сам выслушал приказ полковника Альфредо Кинделана из военно-воздушных сил Испании; он же отвечал и за один из каналов связи заговора.
4 7 ноября 1936 года «Ньюс кроникл» опубликовала рассказ об этих событиях летчика капитана Бебба.
5 Все же, по словам мистера Джерролда, Поллард имел «опыт участия в революциях».
6 Убийцами Кастильо были фалангисты. Один из них, получив знаки отличия на Гражданской войне, потом во время Второй мировой войны служил Германии и Японии, а по ее окончании его можно было встретить в Мадриде, где он спокойно жил и процветал.
7 Это произошло в кортесах. Говорят, когда Кальво Сотело сел после очередного темпераментного выступления, она крикнула: «Это твоя последняя речь!» Но в официальных отчетах нет упоминания о такой ее реплике, не упоминали о ней и такие два уважаемых свидетеля, как мистер Генри Бакли и сеньор Мигель Маура.
8 Я лично не верю, что Касарес Кирога заранее знал об этих убийствах, в чем его обвиняют.
Последствия убийства Кальво Сотело. – Две похоронные службы на Восточном кладбище. – Мола встречается с генералом Батетом. – Франко покидает Тенерифе.
Мало кто из представителей среднего класса в Испании не был потрясен убийством Кальво Сотело. Лидер парламентской оппозиции был убит работниками государственной полиции – пусть даже у них были основания подозревать, что жертва замешана в заговоре против правительства. И теперь было совершенно ясно, что правительство при всем желании не в состоянии контролировать своих агентов. Днем 13 июля был арестован капитан Морено, сидевший в автомобиле – вместе с остальными штурмовиками. Капитан Конде пустился в бега, и его политические соратники, включая Куэнку, растворились в толпах воинственных коммунистов и социалистов. Корпус гражданской гвардии «Штурм» ставил препятствия полицейским, которые без большой охоты, но подчиняясь настойчивым неотступным требованиям семьи Сотело начали расследование этого преступления1. Тем временем кабинет министров провел почти весь день 13 июля в непрерывных заседаниях. Он издал приказ о закрытии в Мадриде штаб-квартиры монархистов, карлистов и анархистов. Но члены двух первых организаций (хотя на деле их было гораздо больше) и многие другие весь день звонили в дом к Кальво Сотело с выражениями соболезнования. В восемь вечера UGT и коммунисты заявили о своей полной поддержке правительства. Прието выступил со статьей в дневном издании «Эль Сосьялиста», провозгласив, что даже война была бы предпочтительнее этой серии убийств. К полуночи он возглавил делегацию социалистов, коммунистов, членов UGT, которые потребовали от Касареса Кироги раздать оружие рабочим организациям. Тот отказался, ехидно добавив, что если Прието будет слишком часто посещать его, то создастся впечатление, что это он управляет Испанией. Жаркой ночью Мадрид застыл в тревожном ожидании. Вооруженные члены левых партий – те, на кого можно было положиться в случае начала военных действий и которые успели разжиться оружием, что хранилось в арсеналах их партий, – продолжали бодрствовать, не спуская глаз с тюрем и министерских зданий. Члены же правых партий гадали, чья будет следующая очередь услышать роковой стук в дверь.
