Наряду с ролью почетного отличия головной убор мог выступать, как и терновый венок, символом осуждения, наказания. Например в средние века на головах осужденных инквизицией была белая корона с нарисованными на ней дьяволами. По виду этих дьяволов толпа зрителей узнавала, будет ли несчастный еретик удушен или сожжен. Кстати, еще недавно в США на голову набедокурившего школьника нахлобучивали остроконечный колпак. В тот день всем было ясно, что он наказан. А вот в Европе в старину банкроты обязаны были появляться на людях не иначе, как в зеленых шапках…
Головные уборы, пожалуй, наиболее ярко отражали положение человека в обществе. Но в большей или меньшей степени то же относится и к другой одежде. Продолжим хотя бы примеры «позорящих» облачений, как их называли, — для признания виновными в чем-либо. У осужденных инквизицией сен-бенито — покаянное облачение: длинная черная рубашка с красным «Андреевским» крестом на груди и на спине. Яркая нашивка на спине каторжника — своеобразная мишень на случай его побега, «бубновый туз». В старинных хрониках сообщается, что за богохульство, воровство, пьянство провинившимся надевали уздечку, выворачивали платье наизнанку.
С другой стороны, власть имущие чрезвычайно заботились о том, чтобы их костюм отличался от костюма нижестоящих лиц. В каждом случае это достигалось по-разному. В Вавилонском царстве чем высокопоставленнен был господин, тем более длинную рубашку он был вправо носить. У ассирийской знати ту же роль играла ширина бахромы платья. Шотландский король носил семицветную одежду; его придворные могли надевать костюмы, в которых насчитывалось 5 разных цветов, у остальных привилегированных особ — 4, а простонародью положена была одежда однотонная. Теоретическую базу под такие градации подвел византийский император Константин!
Багрянородный, живший в X веке. Он сочинил для своего сына Романа трактат «О церемониях Византийского двора». Там, в частности, говорится: «Варварам следует говорить, что царские одежды нерукотворны и приносятся прямо с небес… Кто из императоров сделает эту одежду повседневной или подарит ее — подлежат проклятью!»
Количество одежды, хранившееся в царских гардеробах, не может не вызвать изумления. Зачем столько? Возможно, это легендарное преувеличение, но у дочери калифа Маоза Адды было более 20 тысяч одежд, и еще 12 тысяч у ее сестрицы. Достоверно, однако, что у английской королевы XVI века Елизаветы насчитывалось 3 тысячи платьев, и каждое из них было незаурядным. Например, над одним из них около ста мастериц трудились неустанно в течение трех недель. Русская тезка этой королевы — Елизавета Петровна, по свидетельству современников, занималась своим туалетом по пять часов в день; а за один бал успевала троекратно поменять наряды. В 1735 году пожар уничтожил почти весь гардероб царицы, но вскоре в ее распоряжении вновь было 15 тысяч платьев, да еще два сундука, набитых шелковыми чулками.
На фоне подобных роскошеств коронованных особ весьма оригинальными кажутся многочисленные законы и указы, официально направленные «против роскоши». Впрочем, беглое ознакомление с некоторыми из них ясно показывает, на что они были нацелены.
1294 год. «Самые знатные господа и дамы (разумеется, особ королевской крови это не касается) не должны приобретать материй дороже 20 сольдо за один парижский локоть. Просто дворяне соответственно не дороже 18, прочие граждане — 15. Молодым, незамужним женщинам следует довольствоваться лишь одной выходной одеждой».
1396 год. Постановление Шпеерского магистрата: «Чепцы женщин не должны иметь более четырех рядов оборок. Никакие платья, нижние или верхние, не следует делать узкими, а также с пуговицами спереди или шнуровкой на боках. Висячие концы рукавов не должны быть длиннее одного локтя. Ворот платья должен быть такой ширины, чтобы не слишком обнажалась шея. Воспрещается носить полосатые или вышитые платья, а также недопустимы украшения на них в виде птиц или букв. Мужчинам не дозволяется носить перья на шляпах. Кто не значится рыцарем, не вправе носить на себе ни золота, ни серебра, ни жемчуга. И никому не разрешается носить пробор на голове и бороду».
1495 год. На сейме в германском городе Вормсе принимается «Устав об одежде всех сословий». В нем сказано: «Простые мужики и рабочие, как в городах, так и в деревнях, не смеют носить одежды из сукна дороже гульдена за локоть. Также не должны надевать сами и дозволять своим женам и детям: золото, жемчуг, бархат, шелк. Но эта статья не ограничивает ни в коей степени князей, графов, господ дворян…»
1553 год. Англия. Костюмы из дорогих материй дозволяется носить исключительно особам королевской крови и высшему дворянству.
1613 год. Польша. Принятый закон требует, чтобы «состояние шляхты и относительно одежды возвышалось над плебеями». И далее: «Чтобы никакой мещанин или плебей не дерзнул употреблять шелкового платья и шелкового подбоя; также, чтобы никто из них не ходил в сафьяне и не носил никаких мехов, кроме лисьих и тому подобных. За нарушение сего штраф до 14 гривен». Через семь лет сумма штрафа возросла всемеро — для острастки.
Сохранился рапорт, верней, донос, который некий Ганс Георг Борис адресовал курфюрсту Фридриху Вильгельму Бранденбургскому. Внимание начальства обращается на то, что: «В одежде допускаются такие излишества, что становится просто невозможно отличить ремесленника от дворянина, а дворянина от князя».
Наконец, выдержка из журнальной статьи 1890 года, отклик на весть об изобретении Шардонне искусственного шелка. «Шелк, играющий такую же первенствующую роль между тканями, как золото между металлами, до сих пор был доступен только незначительному меньшинству общества. Новое же изобретение, обещающее понизить цену на шелк, по крайней мере, на две трети, пожалуй, сделает то, что благороднейшая из тканей впредь уже не будет отличительным признаком жен банкиров и разных сановников, а будет доступна и простым смертным. Это обстоятельство не особенно благоприятно встречено дамами «большого света». Но редакции модных журналов заверили своих клиентов, что сыщут специально для них материю, отличающую их от дам «малого света»…
Да, времена менялись, на пороге стоял XX век. Указы, регламентирующие одежду разных сословий, ушли в область преданий. Социальный и технический прогресс в мире делали свое дело. Однако заверения «модных журналов» прошлого века оказались не столь уж призрачными. Нет, дело уже не в натуральном шелке или каких-то особенных материях для тех, кому доступна любая роскошь. Знак изысканности и недоступности «простым смертным» выглядит теперь иначе, подобно этикеткам шляп в США. Какой фирмой выпущен костюм, платье…
Но, говоря о том, что в наше время нет регламентации одежды — кому какая полагается, — мы обязаны сделать существенную оговорку. Довольно значительная часть населения регулярно носит одежду форменную, и на этом тоже нельзя не остановиться.
Будем исходить из того, что нынче каждый одевается так, как ему заблагорассудится. Верней, в зависимости от того, какие у него запросы, возможности, вкус, насколько он зависим от общественного мнения. Последнее никак не сбросишь со счетов: на торжественный вечер люди одеваются, как правило, иначе, нежели на пляж, независимо от погоды. И, одетые по-домашнему, обращаются к платяному шкафу, собираясь в гости. Так диктуют неписаные законы этикета. В Японии, например, четко разграничены костюмы для тех или иных вариантов времяпрепровождения. Рабочий костюм — «сагефуку», повседневный — «фуданги», празднично-выходной — «хара-ги». Наконец, у каждого японца наготове и особое церемониально-парадное платье «рейфуку».
В общении людей, лучше сказать, в любой общественной структуре, костюм нередко определяет «кто есть кто». Выше мы говорили преимущественно о сословных различиях, но есть ведь и другие. Во все века костюм нередко указывал и на профессии, род деятельности человека. В Древнем Египте ученого, верней, грамотея отличало длинное страусовое перо, прикрепленное к его облачению. А в странах Юго-Восточной Азии ученые в былом выделялись черными халатами и громадными зонтами. Официальный костюм членов Французской академии «бессмертных» сшит из черной и зеленой ткани и обязательно включает в себя треугольную шляпу. Особые мантии и квадратные шляпы предназначены для торжественной церемонии принятия ученого — ив наши дни — в члены Лондонского королевского общества.
Какая-либо деталь костюма, расцветка, покрой соответствовали роду занятий его владельца. Свидетельства тому — в полотнах живописцев, в литературе. Авторы нередко включали описание одежды персонажей как существенную часть их характеристики. Заглянем, к примеру, в «Кентерберийские рассказы» зачинателя английской литературы Джефри Чосера. XIV век. Перед нами проходит вереница лиц различных сословий и профессий — и у каждого свой облик. Молодые дворяне в коротком платье с длинными и широкими рукавами, одежды их расшиты белым и красным. Пестро одеты купцы, и, заметим, ботинки у них — со шнурками. Моряки разгуливают в широких балахонах. Темно-синяя одежда у врачей, впрочем, у хирургов — красная. Величествен судья в зеленом камзоле с горностаевой опушкой.
