Жители Старой Утки не знали легенду германского города Вейнсберг. А в этом городе в 1140 году верные жёны так же вынесли из крепости своих мужей, которые обороняли стены от войск короля Конрада III. В память о Насте Курловой в Старой Утке зимой станут праздновать день «спасённого Адама», и краснощёкие заводские девчонки на санках будут втаскивать своих женихов на Аникину гору.
Когда Белобородов покинул Старую Утку, гарнизон мятежников запил по-чёрному и проворонил, что из Кунгура идёт отряд секунд-майора Гагрина. 26 февраля майор одним ударом выбил пьяных бунтовщиков с завода. Жубринский попал в плен.
Уже через три дня Белобородов с остатками своего войска прибежал из-под Екатеринбурга и вновь набросился на Старую Утку. Он надеялся воссоздать здесь базу для штурма горнозаводской столицы. Гагрин отбил мятежников от плотины, и они откатились по пруду за Аникину гору. А майор устремился в погоню.
Белобородов откатился от Старой Утки всего с двумя пушками. Выбирать не приходилось, и он двинулся к Челябе на соединение с Иваном Грязновым. А по следам Белобородова неотступно следовал отряд секунд-майора Дмитрия Гагрина. Гагрин догнал Белобородова в Кыштымской вотчине Никиты Демидова.
У Никиты были две группы заводов: Шайтанская и Кыштымская. В обе эти вотчины Белобородова привёл не античный рок, а свойства демидовского бизнеса: умение выжимать из народа все соки. Замордованные рабочие и приписные крестьяне были готовы к бунту. Белобородов чутко ловил эту готовность, словно акула – вкус крови.
Кыштымская вотчина состояла из Верхнего и Нижнего Кыштымских заводов и завода Касли. В декабре 1773 года порядок на этих заводах оберегал гарнизон майора Чубарова. Когда на соседний завод Златоуст вступил рейдер Иван Грязнов, майор огородил свою вотчину пикетами. Но дозорные потолковали с мятежниками и привезли в Кыштым пугачёвские манифесты. Приписные прочитали о милостях самозванца, и Кыштымская вотчина восстала. Заводы призвали к себе Грязнова.
Грязнов явился. Майора Чубарова повесили, шихтмейстера закололи, горный надзиратель бежал в Екатеринбург и в дороге замёрз. Из касс заводских контор Грязнов выгреб огромную казну – 60 тысяч – и расплатился с рабочими. А потом ушёл в Челябу, увёл с собой самых рьяных мятежников и увёз пушки.
И вот теперь, спустя почти три месяца, в Кыштымскую вотчину вошёл отряд Ивана Белобородова, что отступал от Екатеринбурга. Белобородов занял крепость Каслинского завода. Завод мостился на пятачке меж трёх дивных озёр – Иртяша, Больших Каслей и Малых. 11 марта 1774 года заводской «транжемент» осадила команда секунд-майора Гагрина, который преследовал Белобородова. Майор послал в крепость ультиматум, Белобородов его порвал. 12 марта Гагрин двинулся на штурм. Бомбёжка подожгла посёлок, где загорелось 270 домов. На куртинах и бастионах полегло 130 каслинских мятежников. Солдаты Гагрина взорвали ворота. Белобородов скомандовал отход на Кыштым.
А Кыштым уже ничем не мог пособить: местных буянов давно забрал Иван Грязнов. Измотанные повстанцы Белобородова тихо прошли по тракту мимо горы Егоза между озером Сугомак и прудами Кыштымских заводов.
В Кыштыме на берегу озера стояла усадьбы Демидова: две башни и недостроенный дворец. Через полвека после пугачёвщины здесь будет жить управитель Григорий Зотов, которого назовут Кыштымским Зверем.
На каждом старом уральском заводе должна быть своя страшная тайна. Без неё огонь горит не так жарко, и железо звенит не так звонко. Заводской злодей в историю завода входит как легирующая добавка в состав самой лучшей стали
В XVIII веке Кыштымская вотчина ещё ничем не славилась. В 1812 году её заводы получат большой заказ на гранаты. Для изготовления гранат мастера Каслей найдут тончайшие озёрные пески, а потом управитель Зотов заведёт на этих песках отливку художественных изделий из чугуна. Так родится знаменитое каслинское литьё. В 1900 году в Париже его увенчает Золотая медаль Всемирной выставки.
Усадьба Демидовых на Кыштымском заводе – дворец Кыштымского Зверя
Григорий Зотов был крепостным раскольником – и гением масштаба Акинфия Демидова. Он разбогатеет, выкупит себя на волю, в карьере дойдёт до административных вершин и даже будет принимать в своём доме в Екатеринбурге императора Александра I. Однако в Кыштыме его рабочие станут исчезать в пыточных подземельях дворца, и в лесах появятся тайные погосты для «скоропостижно умерших». Рабочие скажут, что Зотов – зверь.
Для расследования его злодеяний в Кыштым приедет комиссия графа Строганова. Потрясённый граф сообщит суду, что мастеровые Зотова «сравнимы с неграми». Изверга осудят на пожизненное заключение в крепости Корела – там, где жили и умерли Устинья Кузнецова, «атаманская дочка», и жена самозванца Софья. Зотов ещё застанет в Кореле заключённую Христину Пугачёву – дочь Емельяна. Но увы: в памяти заводчиков звон барышей слишком быстро заглушил пугачёвские канонады.
В Кыштыме Белобородов понял, что майор Гагрин будет гнаться за ним до самой Челябы, а потому с тракта свернул на завод Сатку. А Гагрин по Щелкунской дороге ушёл в Челябу.
Упрямый секунд-майор дойдёт до цели: разобьёт отряды Григория Туманова и возьмёт Челябинскую крепость. Завершится ещё один круг пугачёвской метели: генерал Деколонг отдал Челябу мятежникам, чтобы спасти Екатеринбург, которому угрожал Белобородов, а майор Гагрин разгромит Белобородова и отнимет Челябу у бунтовщиков.
Весь апрель 1774 года Иван Белобородов провёл на Саткинском заводе: зализывал раны и готовил новое войско – «сибирский корпус». Он обучил две тысячи бойцов и добыл шесть пушек. С этим «корпусом» Белобородов уже двинулся на Кунгур, но его догнал и поворотил обратно приказ Пугачёва: иди к Магнитной крепости под руку государя.
«Под тоё крепость грудью шли»
Приказ Пугачёва Белобородову доставил казак Шибаев: он приехал в Сатку, отдал бумагу и отправился назад. Но далеко он не ускакал. Через неделю жители Златоуста пожаловались Белобородову, что Шибаев торчит на их заводе, пьёт и грабит всех подряд. Белобородов велел посадить Шибаева в колодки, чтобы протрезвился. Шибаев протрезвел, озлобился, уехал к Пугачёву и возвёл на Белобородова «извет»: изменник, мол.
Пугачёв выслал навстречу изменнику гонцов. Они явились к Белобородову и отняли у него саблю, хотя оставили до суда командиром «сибирского корпуса». Так что парад у Магнитной крепости с преклонением знамён был защитой Белобородова от «извета». Но Пугачёв до конца не поверил: «сибирский корпус» Белобородова он разделил пополам, и второй половине назначил командиром доносчика Шибаева.
От Магнитной крепости Пугачёв решил перейти на Уйскую крепостную линию и по ней двигаться к большой и богатой Троицкой крепости, главной на линии. Уйская линия тянулась вдоль реки Уй от Яика до Тобола.
Но дорогу стерегла Верхнеяицкая крепость. Комендантом здесь был полковник Егор Ступишин. Он лично видал в Петербурге Петра Фёдоровича и не обманывался на счёт самозванства Пугачёва. В крепости Ступишина были две пушки, фальконет и шесть сотен защитников – включая тех, кто прибежал сюда из других крепостей Уйской линии. Ступишин мобилизовал для защиты всех мирных жителей – «кто в силе поднять хоть камень». Чтобы обмануть Пугачёва мнимой многочисленностью гарнизона, Ступишин приказал натыкать по бастионам торчком снопы, обряженные в солдатскую форму, а на поле расставить армейские палатки.
Пугачёв на коне въехал на оттаявшую гору Извоз, с которой можно было обозреть Верхнеяицкий «транжемент», и увидел на стенах крепости солдат с ружьями и на поле – палатки. Пугачёв не разглядел, что солдаты из соломы, их ружья из жердей, а палатки – пустые. Уловка Ступишина сработала. Пугачёв опасливо обошёл Верхнеяицкую крепость стороной.
Уйский собор (так называли Троицкий храм), в котором оборонялись защитники Троицкой крепости
Дальше на пути мятежников стоял Карагайский «транжемент». Его охраняли всего двадцать «инвалидов» – гарнизон ушёл в Верхнеяицкую крепость. Казаки хотели налететь лихой конницей и порубить «инвалидов», а Белобородов сходил в крепость пешком и уговорил защитников покориться государю. На Пугачёва это произвело нужное впечатление. Он сделал правильные выводы: турнул доносчика Шибаева и возвратил Белобородову полную власть над «сибирским корпусом». Через два месяца неуёмный Шибаев докуражится у Пугачёва до виселицы.
Потом мятежники вышли к реке Уй, на которой стоял Петропавловский «транжемент». Пугачёв отлёживался в своей кибитке, баюкая раненую руку, а на штурм крепости войско повёл Белобородов. Пугачёв слушал пушечную пальбу и крики дерущихся, а потом над кибиткой поплыл дым. Значит, взяли.
Армия двигалась по Уйской линии. Следующей была Степная крепость – она стояла на правом, «степном» берегу, который принадлежал казахам. Белобородов не беспокоил государя. Трижды «сибирский корпус» всем телом бился в куртины крепости, гремели пушки и ружья, сизая пороховая мгла заволокла бастионы, утыканные башкирскими стрелами. Степной «транжемент» погиб, казнить было некого.
