На правой стороне первый дом с одиннадцатью окнами [двенадцатое закрыто ветвями), к которому примыкает, каменная ограда цветника, – это Флигель упомянутой Городской Больницы, существующей сначала текущего столетия.
Рядом с сказанным флигелем Градской больницы, вы видите Дом Инвалидов покойной Статской Советницы Прасковьи Петровны Баскаковой. Баскаковский Инвалидный Дом учрежден по Высочайше утвержденному 6 Сентября 1808 года духовному завещанию. В этом, богоугодном заведении в последствии приняла непосредственное участие мать ее Колежская Советница Марья Васильевна Веницеева, которая также как и Баскакова взнесла капитал в Тульской Приказ Общественного Призрения на содержание такого же числа инвалидов. Вся сумма, принадлежащая этому человеколюбивому заведению, не превышает однако ж двадцати тысяч рублей серебром. Вот скромное, но прочное приношение благотворительниц, матери и дочери, давших надёжный приют старцам ратовавшим некогда на поле брани за Веру, Царя и Отечество.
И дряхлые старцы Дома Инвалидов, проникнутые самой пылкой благодарностью, всякий день возносят горячие мольбы о успокоении душ давно представившихся своих благодетельниц.
После этого как не вспомнить мудрые глаголы одного из Апостолов: «Не высокая мудруствущая, но смиренная ведущееся». Современники рассказывают, что М. В. Веницеева была старушка чрезвычайно набожная и делала добро всем бедным, имевшим до неё доступ; ибо она последнее время своей жизни провела в совершенном уединении, посте и молитве. Для молитвы пост есть тоже, что для птицы крылья, «сказал Иосиф, Архиепископ Конисский».
Кстати заметим здесь мимоходом, что одна из благотворительниц Дома Инвалидов была жена знаменитого юриста нашего Веницеева, обладавшего умом и памятью необыкновенными. Он был несколько лет правителем канцелярии Генерал-губернатора Михаил Никитича Кречетникова, заведовавшего пятью губерниями, в том числе и Тульскою. Императрица Екатерина II-я, в проезде свой чрез наш город, изволила пожаловать Веницееву золотую табакерку, наполненную червонцами, сказав:, «Я слышала о вашем уме, читала бумаги, вами сочиненные, и знаю вашу опытность; охраните Михаила Никитича (Кречетнчкова), он человек военный и в делах гражданских может легко ошибаться». Старожилы говорили нам, что мысль устроить в Туле Дом Инвалидов принадлежала покойному Веницееву, который, по недостатку средств, не мог исполнить задушевного своего желания. Такие препятствия, возмутившие энергическую личность любимца нашего наместника М. И. Кречетникова, вынудили его обратиться с предложением по этому предмету к дочери своей, Баскаковой, которая, вполне сочувствуя родителю в деле благотворений, завещала наследникам своим учредить, с воли Императора, ныне существующий Дом Инвалидов.
Далее: обветшалые деревянные храмины, принадлежат Тульскому Дворянству и существуют только до отделки нового Дворянского дома, а тогда будут сломаны и на месте их предполагают устроить сквер. Храмины о которых говорим решительно не заслуживают здесь упоминания потому, что они готовы рухнуть с минуты на минуту.
Пускай их разваливаются, когда им придет час уничтожения возражают Тульские старожилы, дрожащим голосом, а до тех пор они напоминают нам многие события случившиеся в этих домам. Один из них тот, в котором теперь помещаются столярные мастерские, построен был в девяностых годах прошлого века; другой тремя годами позднее. А так как новоселье праздновали в них с лишком шестьдесят лет тому назад, то в промежуток этого времени там случались в последовательном порядке такие странные приключения, которые напрашиваются под перо писателя. В одном из сказанных домов случились в один и тот же день двое похорон и три свадьбы… Настоящая Мелодрама! Однако эти три поспешные брака накликали на себя большую беду: враждовавшие родственники завязали процесс, кончившийся в 1814 году конечным разорением обеих тягавшихся сторон. Это юридическое дело имело до четырех тысяч листов одной гербовой бумаги… Сомнительно, чтобы в бесконечный процесс Дюона Жарелиса в романе, Холодный дом». Чарльза Диккенса имел такое огромное количество архивного хлама.
Разумеется здесь не место удовлетворить вашей любознательности относительно странного стечения упомянутых случайностей, но мы найдём время местечко в каком-нибудь Фельетоне– тогда и там расскажем о столь удивительном скандале…. Увидите, что мы, старики, не любим мостифировать добрых людей, где дело идет о правде, с которою мы всегда шли рука об руку по длинному пути нашей жизни.
Еще далее на той же стороне Киевской улицы на рисунке видна с горы одна только крыша мезонина – это также что-то такое похожее на аббатство, в окна которого не редко смотрят проходящие мальчишки: так время углубило строение в землю! Оно когда-то принадлежало покойному Н. Н. Иванову, бывшему Тульскому Гражданскому Губернатору. Это аббатство тогда называлось красивым домом.
Рядом с этим устаревшим строением, в котором в настоящее время квартируют топографы новый дом. Его нельзя не заметить на рисунке; атрибуты этого здания: высокая каланча оканчивающаяся фонарём и шпилем, на котором вывешивают разноцветные шары во время пожара. Словом, это Тульская Градская Полиция и пожарное Депо.
Перейдёмте теперь на левую сторону Киевской улицы. Взгляд, брошенный на вид ее в рисунке, останавливается на двух каменных домах – на жилище арестантской полуроты. Это одно из полезнейших учреждений исправительного наказания, действующего прямо на нравственность. Деньги, ими зарабатываемая, обращают на их же содержание. Как ни хорошо в настоящее время упомянутое учреждение, но нет сомнения, что оно может дойти до благодетельных результатов. «Сколько тут материалов для изучения человеческой природы!» Скажем мы вместе с одним Английским туристом, осматривавшим колонии нищих и бродяг в Оммершане (Голландия), многие арестанты носят на челе клеймо своего бесчестия, по сколько бесчестие отражается на лице человека: другие смотрят тем мрачным и тупым взором, которым отличаются люди, принуждённые покориться дисциплине и работать по неволе, только немногие обнаруживают на лице своём чувство собственного достоинства, порождаемого окончанием дневной работы».
Соседний дом, чистенький и светлый, что с балконом: принадлежит одному из уважаемых в Тульской губернии потомственных дворян – Статскому Советнику Петру Фёдоровичу Хринкову, первому кадету Тульского Александровского корпуса, теперь уже старцу преклонных лет. Почёт ему, граждане!
Невольно изумляешься, рассматривая архитектурные формы массивного здания – дома Тульского Дворянского Благородного Собрания. Но так как он еще не отделан, – то о нем речь будет впереди. Предлагаем, читателю краткие сведения о том же предмете.
Фасад дворянского дома высочайше утвержден в 1843 году. Преступлено к закладке его в 1849 году 30 Августа. В ту же осень успели вывести часть бута. Здание имеет в длину по Киевской улице (см. рисун.) 33,5 сажени, по Дворянской улице 17,5 сажень.
Далее, на рисунке г. Шеле изображена одна крыша с балконом, уличные деревья заслоняют все строение – это дом Тульского Совестного Судьи Павла Митрофановича Горохова, бывший М. М. Гамалея. Дом, о котором мы говорим, достопримечателен именно тем, что в нем изволил ночевать, в проезде свой через Тулу, в Бозе почивший ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ 1-й. Потом, в 1837 году ныне благополучно Царствующий ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ в бытность свою в Туле, квартировал в этом же доме. Весьма желательно, чтобы богатый владелец украсил гостиную Мраморной доской с надписью о пребывании в его доме Отца – Отечества и Августейшего его сына ГОСУДАРЯ ЦЕСАРЕВИЧА…. Для верноподданных такое счастье бывает очень редко!
Оконечность вида Киевской улицы замыкается высокою стеною с бесчисленными амбразурами древнего кремля, охраняющего драгоценную нашу святыню – Успенский Кафедральный Собор, который вместе с колокольнею в следующем выпуске «Вдов Тулы», изображены будут гораздо в больших размерах.
Успенский Кафедральный Собор в Туле принадлежит к тем единственным в своем род зданиям, носящим на себе печать византийского или новогреческого стиля, на которые никогда не насмотришься, никогда ими не налюбуешься. Такова сила впечатлений при внимательном обозрении изящных произведений в зодчестве! Гений зодчего уметь сочетать великолепие с огромностью, разнообразных частей с единством целого. Вот что, по нашему мнению, составляет эстетическую прелесть архитектуры. Кто видел Успенский Собор в Киеве (одно из древнейших богослужебных зданий в нашем отечестве), тот согласится, что архитектор (изустное предание гласит о графе Растрелли), составляя план нашему Собору, много заимствовал данных от Киевского.
Нам не раз рассказывал покойный Кафедральный Протоирей Иван Сергеевич Покровский, муж обширной эрудиции, которого все сочинения безвозвратно погибли, что митрополит Платон, в проезд свой из Москвы в Киев, нарочно останавливался в Туле, чтобы видеть наш Собор. «Это было летом 1809 года, говорил И.С. Покровский» Мы отслужили литургию и я выходил из Собора, как дорожная карета остановилась у паперти, и я увидел своего благодетеля, Высокопреосвящейнейшего Платона…. С искреннею радостью встретил Московского Митрополита с животворящим Крестом. Мы проводили его к алтарю. Знаменитый Иерарх приложился к местным иконам, потом внимательно осмотрел весь храм. Оставляя Собор и благословляя нас, служителей алтаря, он сказал: «ваш Собор никогда не забудешь».. В последний раз, обозревая орлиным взглядом обширное его пространство, он добавил: «и можно ли забыть то, что действительно прекрасно!» В 1823 году Благословенный (да будет имя его благословенно), подъезжая в коляске к Собору, сказал бывшему нашему Генерал-губернатору А. Д. Балашову, с которым сидел вместе: «пойдем смотреть один из великолепных храмов, которых я видал», (а сколько видел храмов Император Александр первый!). Возвратившись из Собора, Он изволил сказать графу А. А. Аракчееву, увлекательно улыбаясь:» Я весел, я был в Тульском Соборе»…. Граждане! запишите эти слова: ведь они сказаны Благословенным…. Знаменитый ученостью Гумбольдт обратил свое внимание на здание, которому удивлялись его современники. Гумбольдт был в нашем Соборе: этого довольно. Иностранец, которого знает весь просвещенный мир (он сделал миру славу), проездом через Тулу, идет взглянуть на святыню нашу и поклониться ей с благоговением…. Этого довольно.
