Судя по радиолокационным перехватам, расшифрованным в Блетчли-Парк, за последние три недели 1943 года точность стрельбы самолета-снаряда улучшилась настолько, что три из четырех снарядов могли достичь Лондона с расстояния около 130 миль. Технические проблемы при запуске и ошибки в системе управления могли сократить это количество до одного из трех.
Одно было ясно: немцы не испытывали проблем с запуском снарядов на дальние дистанции. За последнюю неделю декабря радиолокационные перехваты показали, что все выпущенные снаряды преодолевают расстояние 130 миль и что из двух снарядов, запущенных 30 декабря, один преодолел 160 миль, а другой – 168 миль, что существенно перекрывало рекорд, достигнутый на тот момент британским министерством авиации, а два самолета-снаряда пролетели даже 172 и 178 миль.
К концу года оптимизм германского Верховного командования испарился.
Каким-то образом в ставке фюрера получили совершенно ложное представление о степени готовности секретного оружия, и в результате 65-му армейскому корпусу 23 декабря было приказано готовить бомбардировку Англии, которая должна была начаться в середине января.
Генерал Хайнеманн ответил, что нет никакой возможности уложиться до этой даты.
Подобная реакция Хайнеманна возмутила Верховное командование. В своем личном дневнике Йодль набросал в день Рождества раздраженный комментарий, что два секретных оружейных проекта «попусту тратят наше время».
Гитлер, несомненно, надеялся, что своим наступлением он застанет союзников врасплох, и принудил из политических соображений организовать гибельное для них вторжение через Па-де– Кале, к которому он был хорошо подготовлен. 3 ноября он уже объявил: «Я решил укрепить оборону, в особенности в районе, из которого начнется наша бомбардировка Англии. Ибо именно там враг должен и начнет вторжение. И именно там – если я не заблуждаюсь – состоятся наши решающие сражения».
В декабре 1943 года 65-й армейский корпус предложил весьма амбициозную программу производства самолетов-снарядов на 1944 год. Массовое производство должно было начаться в январе, и выпуск должен был достигнуть 1400 снарядов, а затем увеличиться до 8000 в месяц начиная с сентября[11]. Пусковые установки уже стояли на позициях. Неспособность придерживаться утвержденных сроков казалась Йодлю необъяснимой.
Генерал фон Акстельм приказал доложить Герингу, что тот может рассчитывать на успешное выполнение планов 30 декабря. Единственная проблема, заявил он, заключается в трудности налаживания массового производства. Начальник штаба ВВС договорился с инженером ВВС Брее о том, что тот назовет Верховному командованию дату 4 января. В результате Верховное командование было твердо уверено, что наступление с помощью самолетов-снарядов могло начаться уже в середине февраля.
В конечном итоге Гитлер принял решение о нанесении массированного удара по противнику 15 февраля 1944 года, всего через шесть недель, и это, как сокрушался потом фельдмаршал Мильх, несмотря на то, что «было уже совершенно ясно, что к январю добиться выпуска 1400 снарядов невозможно…». (В действительности в январе не было произведено ни одного снаряда.) Наступление, приказал Гитлер, должно начаться с внезапного удара по Лондону; одновременно отдельные бомбы должны сбрасываться также и на другие города. Гитлер даже порекомендовал начать массовое наступление «в одиннадцать часов туманным утром».
В своем дневнике Йодль с энтузиазмом отметил: «Девиз операции? Это только начало!»
К тому времени части полковника Вахтеля были полностью обустроены во Франции. К 25 февраля следовало выпустить первые 95 новых, более простых катапульт, чтобы заменить те, что находились на разбомбленных площадках. Он прекрасно понимал, что противник продолжит атаковать площадки до тех пор, пока не уничтожит все. Он не собирался транспортировать эти новые, только что собранные катапульты на стартовые площадки до самого последнего момента перед наступлением: для сборки катапульт на месте требовалось всего от шести до восьми дней. Он также увеличил складские объемы: было оборудовано восемь «центров снабжения», в каждом из которых хранилось до 250 самолетов-снарядов, в свою очередь поставлявшихся из трех перевалочных пунктов снабжения. Несколько пещер вблизи Крейля, Шартра и Ле-Мана были оборудованы для хранения 5000 бомб. Все должно было быть готово к середине марта – концу апреля 1944 года.
С конца февраля было покинуто 96 «лыжных» площадок, однако Вахтель принял решение снова ввести их в действие, чтобы отвлечь внимание от сооружения новых, «модифицированных» площадок, где на работах были заняты только немцы и пленные. Эти площадки союзникам не так легко было бы обнаружить.
5 января фюрер пригласил к себе доктора Геббельса, чтобы обсудить с ним предстоящее наступление.
«Фюрер и я, – вспоминал Геббельс, – наметили на карте Лондона наиболее привлекательные цели. В Лондоне населения в два раза больше, чем в Берлине. В течение трех с половиной лет они не слышали сирен. Представьте себе, какое ужасное пробуждение их ждет! Нашему оружию нет равных, оно беспрецедентно. От него нет защиты, нет предупреждения. Бах! Оно обрушивается на ничего не подозревающий город! Я не могу представить себе более разрушительную для их морального духа атаку…»
Гитлер решил, что наступление должно начаться в течение ближайших недель, сначала с обычных бомбежек, затем в дело вступит оружие дальнего радиуса действия. «Битва, в которой обе стороны расквашивают себе носы, далеко не так забавна, как та, в которой взбучку получает только одна сторона».
С самого начала американцев не посвящали в детали угрозы секретного оружия. Только 20 декабря 1943 года американский Объединенный комитет начальников штабов обсудил имеющуюся у разведки информацию. Среди наиболее тревожных сообщений было одно от американских ВВС. Оно говорило о том, что в своем наступлении на Лондон немцы могут использовать бактериологическое оружие, отравляющий газ или новейшую взрывчатку «невероятной разрушительной силы».
По предложению генерала Джорджа С. Маршалла был создан специальный комитет по анализу существующей информации о секретном оружии и выработке мероприятий по его нейтрализации. Первое заседание комитета состоялось 6 января. Председательствовал на нем генерал-майор Стивен Генри.
В зловещем молчании Лондона американцы видели лишь нежелание раскрывать истинную природу угрозы, на самом деле куда более серьезную, чем это представлялось ранее. 14 января Маршалл писал фельдмаршалу сэру Джону Диллу: «Предварительная работа комиссии показывает: мы не можем оказать полную поддержку этому проекту, в особенности в том, что касается контрудара, до тех пор, пока мы не получим полную информацию о желании Британии сотрудничать с нами».
В то время мистер Черчилль находился в Марракеше, где поправлялся от пневмонии. 5 января генерал Джекоб Деверс прибыл туда для переговоров по поводу планирования операции «Оверлорд» – высадки союзников в Нормандии. Через четыре дня во время беседы с Черчиллем он упомянул о возможности существования германской бомбы, которая при взрыве испускает некоторое количество радиоактивного вещества, вызывая массовую гибель людей. По его словам, американцы провели в этом направлении много экспериментов, поэтому вполне вероятно, что немцы также достигли успеха.
«Все это кажется странным, – телеграфировал премьер-министр лорду Черуэллу. – Не знаю, не спутал ли он возможные последствия по тому делу Андерсона (я забыл его кодовое название)». Сэр Джон Андерсон был ответственным с британской стороны за проект атомной бомбы «Тьюб Эллойз».
4 января бригадир Напье из министерства военного снабжения, который был направлен в Вашингтон, чтобы обсудить там американские ракетные разработки, был проинформирован доктором Ванневаром Бушем, что немцы, возможно, могут использовать свои снаряды дальнего радиуса действия для бактериологической войны: очень небольшая боевая часть у такого дорогостоящего снаряда не могла иметь другого объяснения. Американская разведка получила несколько донесений, в соответствии с которыми немцы «переоборудовали сорок из своих самых крупных сахарорафинадных заводов в лабораторные цеха для производства бактериального фермента».
Маршалл не сомневался в достоверности этих донесений и считал, что угроза начала бактериологической войны вполне реальна. Узнав об этом, британские начальники штабов сочли, что американцы просто позволили разгуляться своему воображению из-за отсутствия конкретных разведданных из Лондона. Во избежание этого Исмей распорядился, чтобы американцы получали копии всех документов, связанных с операцией «Арбалет».
Тем временем начальники штабов провели с разработчиками операции «Оверлорд» совещание, на котором обсуждался вопрос: не следует ли в связи с угрозой немецкого наступления, в котором противник планировал использовать секретное оружие, радикально пересмотреть план высадки десанта союзных войск. 20 декабря генерал-лейтенант сэр Фредерик Морган вынес свой вердикт: он считал нецелесообразным на данном этапе вносить серьезные изменения в план операции «Оверлорд». Решение следовало принять незамедлительно только в случае, если подготовка «Оверлорда» переносилась в графства, расположенные к юго-западу от Лондона.
