Стены строились из белого известняка блоками длиной 60 — 120 см и сечением тридцать на сорок сантиметров. Около 15 тысяч кубометров камня и щебня ушло на строительство крепости и жилищ. Соответственно, В. Флеров делает вывод о том, что строительство велось на государственном уровне, то есть при полной поддержке Хазарского каганата, иначе подобного объема отдельному племени или роду было не осилить.
Крепость имеет все признаки сходства с византийскими крепостями, в том числе с Константинополем. На этой почве авторы приходят к совершенно противоположным выводам: А. Абрашкин и В. Флеров считают, что крепость строили приглашенные мастера из Византии, правда, В. Флеров уточнил, чисто профессионально, что контакты хазар с Византией начали Осуществляться гораздо раньше, чем считалось (и отнес их на начало VIII века, т. е. на 30–40 лет раньше), а М. Аджи уверен, что не только Цимлянскую крепость, но и сам Константинополь построили тюрки! На это есть достаточно серьезный довод А. Абрашкина: не мог кочевой народ в одночасье сделаться блестящим мастером строительства в камне. Мало того, он склоняется к 'тому, что Цимлянскую крепость строили пришлые мастера не из Византии, а хорезмийцы, имеющие богатый опыт такого рода строительства. Впрочем, в Правобережной крепости А. Абрашкин хазарам вообще отказывает и считает, что к хазарским ни одна из салтовских крепостей не относится, а хазарской была лишь крепость Саркел и была построена она именно в противовес белокаменным венедским крепостям, ибо такого объема строительства вчерашние кочевники-хазары никак не могли выдержать: Верхнесалтовское городище — 7 тысяч кубических метров камня, Маяцкое — 10 тыс. м3, Мохначевское — 14 тыс. м3.
И тем, и другим воззрениям противоречит одно важное обстоятельство: В. Флеров обнаружил, что даже башни Правобережной крепости стояли без фундамента. О том, чтобы хазары решили построить крепость ненадолго, предполагать абсурдно, поскольку все, что строится, строится «на века». Соответственно, можно сделать неабсолютный вывод о том, что строители были не очень сведущи в строительстве. Но с другой стороны, говорит В. Флеров, который убедился в прочности такого строительства, фундамент был и не нужен, поскольку известняк достаточно легкий материал, и ему не нужен фундамент, если речь идет о высоте в 6–8 метров.
За то, что строители сами хазары, говорит тот непреложный факт, что внутри крепости найдены ямы и остатки жилищ. Жилища представляли собой круглые юрты: хазары не желали отказываться от привычного для себя способа существования. Прежде юрта ставилась на земле, позже пол жилища стали углублять. Такие именно углубления до 1 м обнаружены в Правобережной Цимлянской крепости. Впрочем, А. Абрашкин мог не знать этих последних исследований археолога, поскольку публикация прошла в журнале «Тюркский мир» за 1999 год, а журналы нынче имеют малые тиражи и доступны не каждому, тем более что это не специальный журнал, а общественно-литературный.
Разрушение крепостей в Южной России происходило в два этапа. Когда шли войны, многие крепости разрушались и не восстанавливались. Но тогда разрушения были, так сказать, только функциональными — завоевателям требовалось проникнуть в крепость, они могли сжечь ее, разрушить жилища внутри, но стен не трогали. Второе разрушение шло значительно позднее. В России это было сделано на государственном уровне: еще царское правительство приказывало войскам для строительства укреплений или домов использовать как камни старых крепостей, так и камни курганов (как это было с Золотым скифским курганом, раскапываемым Павлом Дюбрюксом). Вспомним египтян, растащивших на бытовые строительные нужды всю облицовку пирамид!
В. Флеров не нашел почти ничего, что говорило бы о военном характере сооружения. Несколько обломков сабель, несколько обломанных наконечников стрел или копий. Но зато было найдено множество строительного и ремесленного инструмента!
«…Кузнечные наковаленки, молотки от кузнечных до миниатюрных для ювелирных поделок, плоскогубцы, ножницы для резки металла, пробойники, долота. А напильники! Полный набор слесарных и кузнечных инструментов. Деревообработка представлена в Хазарии пилами, стамесками, скобелями и инструментами для фигурных поделок. Есть инструменты, назначение которых мы даже не смогли определить.
Вокруг крепости располагались сотни больших и малых неукрепленных селений. Столь бурной жизни, считает археолог, не будет здесь «до самого конца XVIII века.»
Интересно высказывание В. Флерова относительно тюркской роли в жизни народов, которое противоречит мнению М. Аджи. Вот оно:
«Я далек от малейшей апологии как самого Хазарского каганата, так и его культуры. Столь распространенные ныне речи о чуть ли не культуртрегерской миссии тюркских народов для славянских и иных народов мне непонятны. Да, культура тюрок-хазар, безусловно, была выше современной им славянской. В IX веке славяне не могли построить ничего подобного Правобережной Цимлянской крепости. И даже то, что «для престижа» первые киевские князья именовались каганами, я воспринимаю не более как мелкий исторический факт. В конце концов называют же себя на западный манер президентами главы современных тюркских государств».
Подчинив многие народы, особенно славян, хазары приобрели большой вес в регионе. В то же время разброд в славянских племенах мешал им объединиться и дать отпор хазарам. Вместо этого русские князья еще и гордились тем, что их называли каганами, как в Хазарии…
В. Флеров «развенчивает» один, как он считает, «миф» из русской истории — а именно исторический поход Святослава на Хазарский каганат, после которого Хазария перестала существовать как государство. В 965 году (археолог считает эту цифру неверной) Святослав действительно осуществил такой поход и разгромил хазар, но, считает автор, он «бил уже лежачего». Раздираемый внутренними проблемами каганат уже дышал на ладан.
«Весь восточный поход князя по маршруту Волга — Дон — Северный Кавказ был одноактным действом, имевшим скорее устрашающие и грабительские цели. Больших политических последствий для Руси он не имел. Сами обстоятельства похода почти неизвестны, как не ясно, принимал ли сам Святослав участие в походе, оставив собственное государство и стольный град почти на два года.
Что увидели войска русских на Нижнем Дону? Правобережная Цимлянская крепость уже лежала в развалинах. Оставался Саркел с порядком обветшалыми стенами и гарнизоном от силы в 300 человек. Право, невелика была заслуга взять эту крепость, но факт взятия попал в летописи, и пошло-поехало. В начале XIX века даже появилась памятная медаль на взятие Саркела.
И если кто и нанес последний, решающий удар Хазарии, то это отнюдь не Святослав. С востока шли новые волны тюркских народов. Начиналась новая история.
Поражаешься, до какой степени вошло в современное сознание негативное отношение к хазарам. Зайдите в новую экспозицию Государственного Исторического музея, что на Красной площади в Москве. Богатейшая экспозиция, но для Хазарского каганата отведен в ней ОДИН КВАДРАТНЫЙ МЕТР площади — маленькая витринка. Жаль.»
Хазары исповедовали, по общему мнению, неизвестную религию. М. Аджи впрямую называет ее: они поклонялись богу Тенгри. Возможно, это и так, возможно, и я правильно записал это со слов Мурада Аджи, но ведь ученых хазароведов так много, они так умны и образованны, что не верить им как-то не хочется. Что ж, неизвестна, так неизвестна.
Хазары заявили впервые о себе в 627 году (хотя существовали на том же месте и прежде, входя как составная неразличимая часть в государство гуннов). Под 627 годом числится начало их войны с арабами и заключение договора с византийским императором Ираклием.
Интересно общественное устройство каганата. Вероятно, до принятия иудаизма оно было другим, но с конца VIII — начала IX века иудейская (в основном еврейская) прослойка стала играть решающую роль. Например, каган, какое бы он решение ни принял, должен был получить на это милостивое разрешение религиозного владыки, который формально не занимал в государстве первого места, то есть первым лицом не был. Потихоньку правители и знать уже давно принимали иудаизм, не склоняя к нему остальное население. Но процесс получил окончательное оформление при правителе Обадии, внуке Булана-Астархана. Булана документы называют реформатором и приписывают ему, как Владимиру на Руси, принятие иудаизма после диспута с. христианским, мусульманским и иудейским представителями. На самом деле было не так; скорее всего никаких диспутов не было, и ответ прост: у всей практически хазарской знати были жены, матери и бабушки еврейки, как и у Обадия (бабушка и мать). Ко времени этого царя торговля уже вся была в руках евреев, в купеческой общине сосредоточились и все рычаги управления государством: скорее всего, им были даны на откуп государственные налоги, финансы, дипломатия и, естественно, торговля. Управление, само собой разумеется, конечно, тоже находилось в их руках. Сыграло роль, считает А. Абрашкин, и то, что у государства не было средств на восстановление хозяйства и армии после нашествия арабов в 737 году, и эти средства оно получило от купеческой общины. Новую столицу Итиль на Волге тоже построили на средства еврейских финансистов.
