Те немногие фрагменты шелковой парчи эпохи Сельджукидов, которые сохранились до наших дней, представляют собой прекрасные образцы текстильного искусства. В те времена такие ткани очень любили и они пользовались огромным спросом. Хотя в весьма двусмысленном пассаже из «Путешествий» Марко Поло, похоже, речь идет о том, что и их, и сельджукские ковры делали ткачи-христиане, и хотя представляется очень вероятным, что в мастерских христиане работали бок о бок с мусульманами, тем не менее просто невозможно утверждать, что рисунки дошедших до нас фрагментов парчи были придуманы исламскими художниками. На бордюре великолепного куска парчи, хранящегося в Музее ткани в Лионе, выткано имя Ала ад-дина Кейкубада, а рисунок типичный для Сельджукидов. Ничуть не хуже его по качеству и столь же характерен для сельджуков еще один отрез парчи, два фрагмента которого уцелели в Германии; на них центральный рисунок состоит из двуглавого орла, заключенного в напоминающую сердце ромбовидную фигуру, похожую на изображенную на чаше из Кайсери. Несмотря на то что эту фигуру принято связывать со щитом из западной геральдики, но она также существует и в исламской геральдике, где она в свое время, вероятно, служила символическим обозначением особого знака, вручавшегося человеку при вступлении в какую-то должность; позднее подлинный смысл этого символа был утрачен.
Хотя бордюр на этих лоскутах не сохранился и, соответственно, поэтому на них нет никаких надписей, едва ли можно усомниться в том, что эти ткани были сотканы в Анатолии для монаршей особы. Кроме того, напрашивается предположение, что они обе были сотканы в одной придворной ткацкой мастерской.
Травчатый шелк – такой, как эти образцы, – чрезвычайно редкая вещь, однако в списке подарков султанам Оттоманской (Османской) династии под одним из первых номеров числится халат, который Кейхусров III отправил Осман-бею; в описании сказано, что этот халат с коротким рукавом сшит из материала с вытканными на нем полумесяцами. Этот халат не сохранился, а вот одежда, принадлежавшая сыну Джалал ад-дина Руми Султану Валаду и выставленная сейчас в музее Мевлана в Конье, сшита главным образом из ткани в полоску или клетку.
Рис. 54. Мотивы рисунков со стилизованными изображениями животных, возможно, лошадей, обращенных друг к другу спинами: а – с ковра из мечети Ала ад-дина в Конье (фото 76); б – с конийского ковра, найденного во время раскопок в Египте; в и г – с двух ковров из мечети Ала ад-дина в Конье
Ковры Сельджукидов славились еще во времена существования их империи, и мнение о том, что их ткали христиане, явно ошибочное, ведь ковроткачество испокон веков было традиционным занятием кочевников; даже византийцы, достигшие вершин совершенства почти во всех ремеслах, как складывается впечатление, вообще никогда не ткали ковров. Сотканные сельджуками ковры составляют особую группу и известны под названием конийских. В данную группу, самостоятельное значение которой признали только в 1905 году, входит 8 ковров, прежде принадлежавших мечети Ала ад-дина в Конье, и 3 ковра из мечети Ашрафоглу в Бейшехире. В настоящее время они находятся в музее Мевлана в Конье. Несколько экземпляров ковров этого же типа принадлежат Стамбульскому музею турецкого и исламского искусства, еще несколько штук, хотя и были куплены в Египте, несомненно, были созданы в Анатолии и сейчас хранятся в Швеции. Все они сотканы из шерсти в две нити, на квадратный сантиметр приходится по 40 узелков. В коврах сельджуков преобладают следующие цвета: светло– и темно-коричневый, охра, светло– и темно-красный, голубой и темно-синий, пурпурный и зеленый; основной узор имеет вид незаконченного переплетения. Два ковра из мечети Ала ад-дина настолько велики, что, по мнению К. Эрдмана, для них были нужны специальные ткацкие станы, а из этого он делает вывод, что они были изготовлены в придворных мастерских.
Рис. 55. а – фрагмент почти целого ковра из мечети Ала ад-дина в Конье. Ширина около 3 м; б – участок бордюра того же ковра со слишком сильно стилизованными куфическими буквами; в – бордюр со слишком сильно стилизованными куфическими буквами с конийского ковра XIII в., найденного в Фостаре
Рис. 56. Несколько образцов среднеазиатских клейм XX в., рисунки которых встречаются на коврах эпохи Сельджукидов
Рис. 57. Фрагмент конийского ковра, в настоящее время хранящегося в Швеции
Многие ковры украшены рисунками в форме звезды и розеток, что очень живо напоминает о пазырыкских войлоках с аппликацией; в основе других узоров, вероятно, лежат образы птиц, животных и человека; третьи состоят из образующих бордюр куфических букв – так сильно стилизованных, что они стали почти нечитаемыми (рис. 55, а – в); одновременно отдельные детали узора стали очень сильно напоминать элементы, широко использовавшиеся в искусстве алтайцев[35]. Некоторые виды узоров, судя по всему, произошли от клейм, которыми ранние кочевники метили свой скот, а более поздние огузы – личные вещи, что, в свою очередь, напоминало гал – треугольную отметку, бывшую в ходу у более близких к нашим временам туркмен. Артын-паша отмечал, что в его время у женщин Средней Азии по-прежнему было принято ткать на коврах клеймо, которыми их мужья метили свой скот. Вполне возможно, что древние знаки этого типа попали в Малую Азию вместе с кочевниками, а уже от них – к ткачам, причем последние продолжали использовать в рисунках своих ковров знаки, смысл которых для них был утрачен (рис. 57, 58).
Рис. 58. Фрагмент большого ковра из мечети Ала ад-дина в Конье
Время жестоко обошлось с художественным наследием Сельджукидов Малой Азии. И хотя достаточно много памятников зодчества все же уцелело, подавляющее большинство имеет значительные повреждения; из небольших произведений искусства утрачено практически все. Тем не менее все то немногое, что осталось, полностью опровергает утверждения тех ученых XIX века, которые считали сельджуков одним из примитивных народов, не умевшим строить и лишенным художественного таланта. Если задуматься о бурных событиях их короткой истории, попытаться оценить их достижения в сфере управления и познакомиться с их произведениями искусства и литературой, то нельзя не поразиться тому, что такая сравнительно небольшая группа кочевников сумела в течение примерно двух веков создать собственную империю, включив в нее территории первоначально более крупных государств, а в этой империи – самобытную культуру, и, кроме того, объединить все проживавшие в ней народы чувством национального единства, которое в итоге позволило ему пережить монгольскую оккупацию, не утратив силы духа. Благодаря присущей им удивительной энергии за сравнительно короткий временной отрезок своего существования Сельджукиды смогли превратить Средние века исламского мира в интересный и действительно важный период в истории мусульманского искусства и культуры.
Сунниты, шииты, исмаилиты и ассасины
К середине VIII века нашей эры падение династии Омейядов и возвышение династии Аббасидов привели к возникновению больших волнений среди мусульман. Многие ударились в раскольничество, другие приветствовали рост различных религиозных сект, и довольно быстро все мусульмане поделились на две в равной степени преданные и почти равные по численности группы. Более крупная состояла из правоверных мусульман, поддерживавших багдадских халифов Аббасидов; они называли себя суннитами – от арабского слова «сунна» – «правоверная традиция» или «символ веры». Они были убеждены в том, что все полностью учение Пророка выражают только сунна (собрание текстов о деяниях Мухаммада, содержащая также его изречения и суждения) и аксиомы первых имамов. Поэтому они придавали сунне самостоятельное значение, хотя одновременно и признавали ее дополнением к Корану, который, по их мнению, Аллах слово в слово продиктовал Пророку.
Второй группой были шииты; они были меньшими догматиками, однако находились в оппозиции к Аббасидам и поддерживали притязания египетской династии Фатимидов. Эта династия принадлежала к шиитам, они назвали себя Фатимидами в честь Фатимы – любимой дочери Пророка и жены его любимого ученика Али, о своей преданности которой они заявляли. Основная масса мусульман Персии тоже была шиитами, в X и XI веках шиитами были и Бунды из Хорасана – автократическая иранская династия, ведущая род от легендарного героя Бахрам-Гура.
В XI веке Фатимиды взяли под свою защиту одну из шиитских сект – исмаилитов. Среди их новообращенных был шиит из Персии, по его словам, уроженец Туса, хотя на самом деле он родился в Хорасане. Этому человеку по имени Хасан ас-Саббах было суждено остаться в истории, ведь, несмотря на все выдумки о том, что Низам ал-Мульк, Омар Хайям и Хасан ас-Саббах были современниками и однокашниками, он действительно стал Чемберленом Алп Арслана. Во второй половине жизни ему довелось сыграть значительно более важную роль, чем та, которую ас-Саббах играл в качестве придворного.
