На задание были посланы опытный боец и один парень, работавший помощником у здешнего мельника. С мешком муки, якобы предназначенной для сузакского жителя, они уехали. Ночью благополучно возвратились и доложили о том, что Султанбек, оставив большую группу своих людей, с основными силами ушел в сторону Балыкчи. «Значит, — подумал Никитенко, — метит все-таки на Туркестан пойти. Надо этому помешать!»
«Ночью идем на Сузак. Самозваный хан с бандой двинулся на Балыкчи, очевидно, держит курс на Туркестан, — писал Никитенко в докладной на имя Журавлева. — В отряд прибывают новые люди. Не хватает оружия».
Отряд, как и раньше, двигался по бездорожью. На рассвете тринадцатого февраля достиг окрестностей Сузака. В темноте дозор отряда не заметил бандитов, притаившихся за домами, и те подняли шум. Никитенко, рассчитывавший на внезапность, вынужден был отдать приказ на открытие огня. После короткого боя отряд занял Сузак.
* * *
Пробыв в Сузаке трое суток и оставив для прикрытия небольшие группы, которые были разгромлены отрядом Никитенко, Султанбек с отрядом, насчитывающим не менее тысячи всадников, ушел на Балыкчи. Вернувшаяся из Таш-сарая разведка донесла хану: «Со стороны Туркестана движутся войска неверных». Султанбек потерял покой. Не поделившись печальными известиями с приближенными, он сидел у сандала в чайхане Ташмет-ака и долго размышлял, как поступить дальше. Вошедший в комнату табиб Асадулла, заметив на лице хана тревогу, осторожно спросил:
— Что приуныли, ардакты хан?
— Как дальше действовать будем, Асаке? Слышал, что рассказывал мне Салыкбай, который прикончил молодого чекиста Тныштыкбаева в Когашике, потом, узнав, что красные подходят, удрал к нам. Вот и думаю: идти нам дальше на Туркестан, или…
— Насчет неверных слышал и я, — заметил Асадулла.
— Давай сделаем так, — решил Султанбек. — Мне донесли, что в Сузаке находится маленькая группа чекистов. Их мы разобьем. Отзовем туда и Мадияра из Чулака, других верных людей. Основные силы соберем в Сузаке. Превратим его в крепость. В районе Балыкчи оставим до четырехсот человек во главе с начальником передового поста в Таш-сарае.
Их беседу прервал взволнованный голос Оспанбека:
— Красные подходят к сараю, что делать?
— Что делать? — переспросил Султанбек. Его лицо налилось гневом. — Бить их надо! Созывай людей, табиб!
Через полтора часа, в полдень двенадцатого февраля, бандиты, возглавляемые Султанбеком, завязали бой с отрядом Исаева. Хан определил, что красных было не так уж много, но дрались они упорно, с каким-то ожесточением. Их меткие выстрелы сражали бандитов наповал. Заняв выгодную позицию, бойцы Исаева вели прицельный огонь, расстреливая почти в упор метавшихся взад и вперед всадников.
Ночью Султанбек дал людям немного передохнуть, а, утром повел их в атаку на красных. Но тех на прежних позициях не оказалось. Тогда Султанбек разбил свой отряд на группы, начал поиск. И снова завязался бой — уже несколько в стороне. Пока шла перестрелка, Султанбек встретился с табибом, который сообщил ему о новых разведданных, полученных от своих людей: к красным подходит подкрепление.
— Может, действительно уйти в Сузак? — спросил Асадулла.
— Так и сделаем, — согласился Султанбек. — Оставим здесь человек четыреста во главе с Абильбеком. Пусть сдерживают неверных, бьют до последнего патрона. Мы же уйдем в Сузак, там укрепимся… Посмотрим, кто кого! Посмотрим!
Позднее, на следствии, Асадулла говорил, что Султанбеком еще в чайхане Ташмет-ака овладел страх. Тогда он еще не знал, что к отряду Исаева присоединились бойцы, присланные из Кзыл-Орды.
В Сузаке Султанбек не встретил сопротивления, так как отряд Никитенко еще раньше покинул кишлак. Это еще больше расстроило хана.
…В районе между Балыкчами, Таш-сараем и Джамантасом продолжались упорные бои. В одном из них, во время яростного натиска бандитов, пулей ранило Исаева. Наскоро перевязав рану, он продолжал командовать бойцами.
Кзыл-ординский отряд возглавлял Поляков. Вместе с ним Абрамук и Исаев перегруппировали силы и на следующий день совершили внезапный бросок на позиции бандитов. Этим боем руководил Абрамук, так как тяжелораненый Исаев потерял много крови и был отправлен в Туркестан, а затем госпитализирован в Ташкенте.
В последующие дни бои шли с небольшими перерывами. Захваченные в плен бандиты рассказывали о подавленном настроении в группах, руководимых Урпековым, о недоверии к Султанбеку, который обещал мятежникам привольную жизнь.
Пятнадцатого февраля бойцы из отряда Абрамука, в основном чимкентцы и кзылординцы, продолжали теснить бандитов. Петр Николаевич на поле боя с радостью встречал молодых, одетых в красноармейскую форму, младших командиров. Это были посланцы Ташкентского пехотного училища имени В. И. Ленина. Подразделением курсантов командовал стройный с обветренным мужественным лицом коммунист Малышев.
После короткого совещания, проведенного Абрамуком, Малышевым, Поляковым и политкомиссаром Султановым, объединенный отряд пошел в наступление и, смяв отступившие за святое место «Жылтырак-ата» группы Абильбека, взял курс на Сузак.
В пути Петр Николаевич рассказал Малышеву о последних боях, о мужестве комотрядника Андреева, об активном участнике гражданской войны Андрее Леонтьеве, боевом чоновце, храбром вожаке чимкентской милиции Иване Тригубове, комиссаре Ефиме Захарове, бывшем политработнике латыше Августе Ауезене…
— Настоящие солдаты партии и революции, — закончил свой рассказ Абрамук. — Все они пали смертью храбрых в эти трудные дни.
— Жалко товарищей, — согласился Малышев. — Но что поделаешь. Борьба идет не на жизнь, а на смерть.
Комотрядники без выстрела прошли ущелье Балыкчи, преодолели Кыз-Токкен, Сувиндыкский перевал, выехали на равнину. Уже виднелись отдельные дома, темная пелена дыма, стлавшаяся над древним Сузаком. На сопке Актюбе по приказу Абрамука было установлено орудие. Расчет изготовился к открытию огня, а отряд двинулся к Сузаку. Его сопровождал житель кишлака Жакуп Искаков.
Артиллеристы открыли огонь, когда бойцы были в километре от кишлака. Два снаряда со свистом пронеслись над домами, разорвались в центре Сузака. Малышев пустил в небо красную ракету, громко скомандовал:
— В атаку — вперед!
Рассредоточившись, бойцы и курсанты с криком «Ура!» ворвались на улицы Сузака, вступили в бой с подготовившимися к отпору бандитами. Взводы объединенного отряда захватывали одну позицию за другой. Султанбек пришел в ярость.
— Ни шагу назад! Вера аллаха с нами! — истерически кричал он. — Бей неверных!
Двух бандитов, повернувших вспять, Султанбек пристрелил сам. Остальные, чувствуя обреченность, бросились навстречу шквальному огню и были сражены пулями. Султанбек обернулся, чтобы приказать стоявшему рядом Асадулле поехать на левый фланг, привести с собой верных людей. Но того и след простыл. Как выяснилось позднее, Асадулла, увидев приближающихся красных бойцов, поспешил скрыться.
— У, шайтан! — процедил сквозь зубы Султанбек.
Через Арыстанбека он передал Сагындыку, Мурзахмету, другим приближенным, чтобы те отходили к сараю Дала-базару, стоявшему неподалеку от Сузака. Засев там, бандиты еще долго отстреливались.
Окружив сарай Дала-базар, бойцы объединенного отряда вели непрерывный огонь. Через некоторое время они ворвались в Дала-базар, усеянный трупами мятежников. Отстреливались те, кто еще мог держать в руках оружие. Многие бросали винтовки, топоры на землю и с поднятыми руками пятились к стенам. Подтянутый к входу в сарай пулемет короткой очередью прошил сопротивляющуюся небольшую группу бандитов. И когда, сраженный пулями, упал высокий широкоплечий в белом, халате пожилой человек, лежавший рядом с Абрамуком боец Жакуп радостно воскликнул:
— Вот он, Султанбек! Пришел конец и этому зверю…
* * *
С тех пор, как произошли описанные выше события, связанные с ликвидацией контрреволюционного выступления в Сузакском районе, прошло много лет. Но народ не забыл своих героев, тех, кто отдал жизнь за наше правое дело. На привокзальной площади в Туркестане высится обелиск. Под ним покоятся воины, чекисты, павшие в борьбе с бандитами Султанбека.
О жарких схватках напоминает и памятник, установленный в центре совхоза «Сузакский». На нем, рядом с изображением красноармейского шлема, высечена надпись:
«Группе партийных, советских и комсомольских работников, павших в борьбе с врагами Советской власти в феврале 1930 года».
Помнят о бесстрашных своих сынах и в Чимкенте. В центре города, в парке культуры и отдыха, окруженный со всех сторон живыми цветами, днем и ночью горит вечный, огонь. Рядом с ним в братской могиле захоронены Клоков Федор Васильевич, Григоренко Александр Георгиевич, Леонтьев Андрей Владимирович, Ауезен Август Иванович, Андреев Сергей Федорович, Тригубов Иван Иванович, Захаров Ефим Алексеевич.
