Когда беса спросили, что бы он сделал с преступными иудеями, он отвечал, что в случае, когда один христианин убивает другого, его сажают в тюрьму, а затем подвергают повешенью. «Грязных и вонючих же иудеев, кои подлее собак, надлежит привязать к хвостам лошадей, которые протащат их по терниям и колючкам к месту казни, и повесить вверх ногами, причем под их головами нужно разжечь огонь, дабы полностью их сжечь».
Человечество очень долго избавляется от своих суеверий. К сожалению, и от таких, за которые приходится расплачиваться человеческими жизнями. По большому счету, и массовые политические убийства в гитлеровской Германии, сталинской России, пол-потовской Камбодже, иди-аминовской Уганде, саддам-хусейновском Ираке и т. д., и т. п., — являются, в определенной степени отголосками ритуальных жертвоприношений. Поменялась только терминология; теперь людей приносят в жертву не божеству, а идее. И, справедливости ради, надо сказать, что древние боги были куда менее кровожадны.
Как умирали знаменитые люди
АВГУСТ (63 до н. э. — 14 н. э.) — римский император. Август провел бурную, полную приключений и борьбы молодость, в зрелые годы ему также пришлось решать множество политических и военных проблем. Власти он добился после смерти Гая Юлия Цезаря, разгромив претендовавшего на трон империи Антония и его союзницу — египетскую царицу Клеопатру. Все эти бурные перипетии не помешали дожить ему до 75 лет, что для античных времен является чуть ли не подвигом. Но в этом возрасте он серьезно заболел. Несмотря на болезнь, император поощрял различные увеселения, путешествовал, один раз посетил гимнастические состязания, устроенные в его честь. Однако приехав из Неаполя в Ноле, Август слег окончательно.
«В свой последний день, — пишет Светоний, — он все время спрашивал, нет ли в городе беспорядков из-за него. Спросив зеркало, он велел причесать ему волосы и поправить отвисшую челюсть. Вошедших друзей он спросил, как им кажется, хорошо ли он сыграл комедию жизни? И произнес заключительные строки:
Коль хорошо сыграли, мы, похлопайте И проводите добрым нас напутствием.
Затем он всех отпустил. В это время кто-то только что прибыл из Рима; он стал спрашивать о дочери Друза, которая была больна, и тут внезапно испустил дух на руках у Ливии, со словами: «Ливия, помни, как жили мы вместе! Живи и прощай!» Смерть ему выпала легкая, какой он всегда желал. В самом деле, всякий раз, когда он слышал, что кто-то умер быстро и без мучений, он молился о такой же доброй смерти для себя и для своих — так он выражался. До самого последнего вздоха только один раз выказал он признаки помрачения, когда вдруг испугался и стал жаловаться, что его тащат куда-то сорок молодцов. Но и это было не столько помрачение, сколько предчувствие, потому что именно сорок воинов-преторианцев вынесли потом его тело к народу.
Скончался он в той же спальне, что и его отец Октавий…
Тело его от Нолы до Бовилл несли декурионы муниципиев и колоний. Шли они по ночам из-за жаркого времени, а днем оставляли тело в базилике или в главном храме каждого городка. В Бовиллах его всем сословием приняли всадники, внесли в столицу и поместили в сенях его дома… Сенаторы на своих плечах отнесли его на Марсово поле и там предали сожжению. Нашелся и человек преторского звания, клятвенно заявивший, что видел, как образ сожженного воспарил к небесам. Самые видные всадники, в одних туниках, без пояса, босиком, собрали его останки и положили в мавзолей.
АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ (356–323 до н. э.) — великий полководец древности. Смерть его случилась внезапно, когда он достиг вершины могущества, завоевав огромную территорию, став главой колоссальной греко-македоно-персидской державы.
Как и против всякого крупного правителя древности, против Александра Македонского неоднократно составлялись заговоры, в том числе и среди ближайшего окружения. По этой причине Александру пришлось казнить флотоводца Филота и убить своего личного друга Клита, причастного к т. н. «заговору пажей».
В 323 г. до н. э. Александр стоял со своей армией в Вавилоне, готовясь к новым походам. Одновременно с приготовлениями царь развлекался на дружеских пирах. После одного из таких пиров, вернувшись утром во дворец, Александр почувствовал жар. Он решил выкупаться, но вынужден был от слабости прилечь тут же в купальне. Вечером следующего дня у него был второй приступ болезни. Одни историки считают, что это было воспаление легких, другие полагают, что великий полководец заболел тропической малярией. На третий день болезни, пишет исследователь, «Александр смог принять ванну и принести жертву богам… Затем он принял флотоводца Неарха и подтвердил, что все остается в силе, как было определено ранее: через три дня флот выходит из гавани. Неарх долго просидел у царя, но в кости они не играли. Они говорили об их общих планах, об исследовательских экспедициях и океане. Сила духа должна была помочь царю побороть слабость тела и страшный недуг.
Но следующий день принес с собой третий приступ невероятной силы. По-видимому, он и был решающим для исхода болезни. Возможно, даже Александр почувствовал это. Ведь со свойственной ему волей и упорством этот всемогущий человек пытался побороть демонические силы, таящиеся в лихорадке. Находясь в жару, он принял ванну, совершил жертвоприношение, вновь призвал к себе военачальников. Несмотря на озноб и жар, он объявил, что сроки должны быть соблюдены и все подготовлено к завтрашнему дню, назначенному для выступления войск. Вечером царя принесли в купальню. Приступ прошел, но общее состояние больного не улучшалось. Особенно тяжелой была следующая ночь.
Утром вновь начался сильный жар. Чтобы хоть как-нибудь его умерить, больного перенесли в беседку на берегу пруда. Собрав всю свою железную волю, Александр вновь совершил жертвоприношение. Когда жар спал, он собрал военачальников, дал приказ наступать, говорил даже о новых назначениях в армии. Но на следующий день Александр чувствовал себя уже совсем плохо, а потом вновь начался приступ лихорадки. С трудом царю удалось совершить еще одно жертвоприношение. Несмотря на это, Александр все еще думал о начале экспедиции, хотя установленные сроки были нарушены. Он захотел вернуться во дворец и повелел, чтобы туда прибыли высшие военачальники. Это был его последний приказ. Александр еще повелевал, как он привык, сообразуясь со своей безграничной волей и властью. Разве воля и власть этого человека, который теперь боролся со смертью, не были всегда безграничны? Разве он не победил с их помощью персов, не заставил повиноваться своих сподвижников и войсковое собрание? Разве дельфийская пифия[1] не вознесла ему хвалу как непобедимому богу? Разве он не был правителем мира и сыном Аммона?[2] И хотя он теперь боролся с недугом, как любой смертный человек, неужели он не выйдет победителем из этой борьбы?.. Но воля и власть, Аммон и Асклепий[3] на этот раз оказались бессильны.
По-видимому, организм царя, очень ослабленный ежедневными приступами малярии, не мог сопротивляться сразу двум болезням; второй болезнью было либо воспаление легких, либо вызванная малярией скоротечно протекающая лейкемия (белокровие). Поэтому не прекращался жар, постоянно мучивший больного. На следующий день силы больного совсем иссякли. Александра перенесли во дворец, где он задремал, но когда проснулся, то уже не мог говорить от слабости. Он еще узнавал своих военачальников. Пердикка (телохранитель царя) не отходил от ложа больного, и умирающий передал ему царское кольцо с печатью.
С каждым днем в покоях больного становилось все тише, а вокруг дворца росло беспокойство и волнение. До тех пор, пока не были отменены приказы о начале экспедиции, войска не теряли надежды и веры в силу своего всепобеждающего царя. Но когда прошли все назначенные сроки, а известия о больном становились все менее утешительными, когда военачальники стали переговариваться друг с другом только шепотом, возникло страшное подозрение, перешедшее затем в уверенность: любимый царь уже умер, и это пытаются скрыть. Старые воины проникли во дворец. Их пустили к умирающему. И они проходили один за другим, без оружия, осторожно и тихо ступая, мимо царя, который не мог уже говорить и приветствовал их только движением глаз. Чудом казалось, что он еще жив; последнее, что он видел на этой земле, были его верные воины.
Греческие боги не помогли Александру, и тогда несколько его приближенных решили просить помощи у местного вавилонского бога-врачевателя. По старинному греческому обычаю, они улеглись спать в храме Сераписа, ожидая, не велит ли божество принести в храм их царя. Им помогали жрецы храма. По преданию, ответ вавилонского бога был таков: «Для царя лучше оставаться там, где он пребывает теперь».
