Сын продолжил дело отца. Его судьба тесно сплетена с революционными событиями и становлением советской власти; и так же трагична, как у многих первых большевистских инженеров. В революцию Виталий Гассельблат вошел, как и положено молодому человеку: в 1902 году он был исключен из Петербургского Горного института за участие в организации студенческой демонстрации у Казанского собора и отправлен в ссылку в Уфимскую губернию. Этот факт биографии впоследствии стал причиной того, что новая революционная власть отнесла его к той категории «старых спецов», которым доверяла, как следствие – перевела в «красные директора» и начала назначать на ответственные посты.
Его послужной список может поразить воображение. В революционном 1917 году он является управляющим Лысьвенским горным округом, через год – член отдела металлов ВСНХ и Технического совета областного управления национализированных предприятий Урала. В 1919 году он в президиуме промбюро ВСНХ на Урале. В 1924-м – член президиума Уральской плановой комиссии и правления Главмета в Москве.
К слову, осталась в истории и показательная оценка В. И. Ленина – он называл Гассельблата «фактическим воротилой в промбюро». В каждой шутке есть доля правды – Виталий Алексеевич «замкнул на себе» ключевые вопросы развития уральской промышленности. А с 1925 года получил возможность реализовать их на практике.
Доменная печь. Заводская платформа. Фото конца XIX – начала XX века
Hochofen. Werkseigene Bahnsteig. Foto von Ende des 19./ Anfang des 20. Jahrhunderts
В этом году он стал техническим руководителем, главным инженером организованного им Уралпромбюро (позднее – Уралги-промеза). Планы и перспективы были грандиозными – президиум Уралплана одобрил трехлетнюю программу развития металлургической промышленности на Урале. Гассельблат был не только одним из главных ее разработчиков – ему принадлежала сама идея коренной реконструкции старопромышленного Урала путем строительства трех крупнейших в Европе предприятий: Магнитогорского металлургического комбината, Уральского машзавода в Екатеринбурге и вагоностроительного завода в Е[ижнем Тагиле. Кроме того, в планах числились Краснотурьинский медеплавильный завод и никелевый завод в Верхнем Уфалее. Естественно, основное внимание было приковано к Магнитогорску. В 1929 году В. А. Гассельблат был назначен главным инженером и первым заместителем начальника «Магнитостроя».
Трубы Магнитки (Магнитогорского металлургического комбината)
Magnitker Rohre (Magnitogorsker Metallurgie-Kombinat)
Все это происходило на фоне разворачивающегося «дела Промпартии» – первой крупной чистки специалистов, открывшей шлюзы и будущим партийным репрессиям.
В 1930 году Гассельблат – в продолжительной, на восемь месяцев, заграничной командировке в США и Германии. Здесь он решает вопросы по закупке оборудования и совместному проектированию металлургических цехов с зарубежными специалистами, в том числе и представителями американской компании «Мак-Ки», начинавшей строить Магнитогорский комбинат.
Вот только из командировки он до Урала не доехал. В октябре 1930 года Гассельблат занят составлением отчетов, сдачей материалов по поездке. А уже спустя месяц он арестован в Москве – как фигурант сфабрикованных Уральского инженерного делай Шахтинского делав Донбассе. Обвинения были «стандартными»: вредительство, направленное на срыв социалистической индустриализации в стране, связь с врагами Советской власти, вербовка во время последней командировки. «Вредителей» приговорили к различным тюремным срокам. Осужденный В. А. Гассельблат умер в лагере в Чибью, что недалеко от Ухты на Печоре, в январе 1932 года – «от грудной жабы при явлениях постепенного упадка сердечной деятельности», как было записано в медицинском акте. Пройдет больше половины века, прежде чем его имя будет реабилитировано.
«Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность». Эти слова Иммануила Канта мог бы повторить еще один уральский немец – Владимир Федорович Фидлер (1881–1932), чей прадед по матери был братом знаменитого философа. Он «сгорит на работе» – на самом пике своей карьеры, когда был максимально востребован советской индустриальной эпохой.
Как потомок Канта оказался в российском захолустье: в костромской Чухломе – ответить и сложно, и просто: так судьба сложилась. Из одного захолустья отец – медик, провизор – перебрался в другое: в Миасский завод. Фидлер изменил семейной профессии и поступил сначала в Екатеринбургское реальное училище, а затем в Томский технологический институт. Работать по технической части начал рано, подрабатывал на учебу помощником машиниста, поскольку денег в семье не хватало.
В.Ф. Фидлер (1881–1932), горный инженер, крупный хозяйственник, основатель Уральского завода тяжелого машиностроения
W.F. Fiedler (1881–1932), Bergbauingenieur, hoher Wirtschaftsfunktionär, Gründer eines Uralbetriebes für Schwermaschinenbau
В 1905 году приехал в Златоуст – «на практику», как сказали бы сегодня. Впрочем, практикант получился особый: Фидлеру сразу поручили заведовать металлографической лабораторией, где он вел исследования снарядной и других специальных сталей. Владимир Федорович был инженером широкого профиля – сведущ в металлургии, металловедении, металлообработке и механике. Через пять лет он вернется в Златоуст уже дипломированным инженером.
Златоустовская служебная карьера Фидлера складывалась стремительно. В штате Златоустовской оружейной фабрики он с 1911 года: заведующий инструментальным цехом, шанцевым и кузнечно-котельным производствами; с октября 1917 года – главный инженер, директор завода.
Попасть в составе директорского корпуса в революционный водоворот и стихию гражданской войны – такое нужно было пережить. Свою «политическую позицию» он недвусмысленно обозначил в биографии: «Никогда ни в какой партии не состоял и не состою… Непосредственного участия в переворотах не принимал, ибо считал своей обязанностью в критические минуты не покидать своего служебного поста в интересах дела».
Между тем, именно «дело» оказалось в зоне внимания и красных и белых – Златоуст производил снаряды и оружие. Фидлеру ничего не оставалось, как снабжать и тех и других – военные попросту изымали арсенал. Затем, под натиском Красной армии, колчаковцы приняли решение эвакуировать завод на Восток. Фидлеру с семьей пришлось собираться. Судьба развернет его уже в Томске: когда красные взяли город, то именно ему поручили возглавить реэвакуацию завода в Златоуст.
Исследователи справедливо удивляются: «Нечего и говорить: при тогдашних глобальной разрухе и развале транспортной сети страны задача была сложнейшая. Но он и здесь справился, причем с присущим ему блеском. Тому один пример. Мост через Томь был взорван. Владимир Федорович сделал расчеты и отдал крайне рискованный приказ: проложить рельсы по льду. И лед выдержал, эшелоны прошли!..»
Улица в Златоусте. Осень 1909 года. Фото С.М. Прокудина-Горского
Straße in Slatoust. Herbst 1909. Foto von S.M. Prokudin
Сотрудничество с колчаковцами, пусть и вынужденное, могло бы обернуться для него революционным трибуналом. Но с 15 октября 1919 года он даже повышен в должности, поставлен во главе всех заводов Златоустовского горного округа. Ему пришлось крайне тяжко: практически все основное заводское оборудование и многие работники были вывезены белыми в Сибирь. Возвращением, так называемой реэвакуацией, и занимался Фидлер как главный инженер «комиссии по возвращению Уральских заводов из Сибири». «В течение нескольких лет он, по сути, воссоздал все эти предприятия. Были проведены крупные реорганизации, переоборудования, переустройство производств, многие из них значительно расширились, а выпускаемые различные виды продукции по качеству стали отвечать мировому уровню».
Далее Владимир Федорович еще три года (1922–1925) работал главным инженером Златоустовских заводов. Затем стал помощником технического руководителя и заведующим проектным строительным отделом Южно-Уральского горнозаводского треста, заместителем начальника техотдела Уральского бюро ВСНХ в Екатеринбурге.
С этим бюро выйдет своя история. Как вспоминали о Фидлере, «худощавый, среднего роста, резкий и точный в суждениях, никому еще не известный в тихих коридорах Уралпроектбюро, он прямо-таки вихрем ворвался в размеренную жизнь этой недавно созданной конторы по проектированию уральских заводов. „Что за метеор явился на нашу голову?" – удивлялись сотрудники. А он окидывал взглядом разрабатываемые проекты и ошарашивал безапелляционным: „Это все не то!“».
