На протяжении не одного года второй сектор представлялся многим сказочной сокровищницей, из которой как из рога изобилия сыпались на иерархов «звонкие монеты», отпускавшиеся им на личные расходы из нелимитированных денежных фондов. Однако после ужесточения системы контроля за финансовой дисциплиной, что было осуществлено весной 1952 года, размер подобных «вспомоществований» в денежной форме был «сокращен» до «каких-то» тридцати тысяч рублей в месяц, предназначавшихся официально для покрытия «непредвиденных» расходов прикрепленных к этой кормушке персон, а в действительности представлявших собой самые обычные «карманные» деньги. И это в то время, как рядовой советский гражданин зарабатывал в среднем от семидесяти до девяноста рублей в месяц, не имея при этом никаких дополнительных источников существования. Отметим также, что подобное сокращение размеров денежных «пособий», отпускавшихся на пресловутые «непредвиденные» расходы, не слишком уж ощутимо ударило по карманам иерархов, поскольку на их личные банковские счета переводились все денежные средства, вырученные от продажи их «литературных трудов», — занудных речей и пропагандистских книжек и брошюр, издававшихся миллионными тиражами. Кроме того, они не платили подоходного налога и, в отличие от рядовых советских граждан, были освобождены от необходимости подписываться на систематически выпускавшиеся режимом «чрезвычайные займы» для покрытия государственных расходов. Нельзя забывать и о том, что государство и так совершенно бесплатно обеспечивало иерархов буквально всем, в чем они нуждались или что им хотелось бы иметь: закрытого типа спецшколами, где могли учиться только их дети, продуктами питания, одеждой, квартирами, дачами, автомобилями, медицинским обслуживанием, курортами и прочим, и прочим. И, конечно же, всякий раз, когда они проводили отпуск на Кавказе или в Крыму, Охрана обеспечивала их дополнительной прислугой и телохранителями, чтобы они и там продолжали пользоваться всевозможным комфортом и вообще жить в условиях, которые могли бы позволить себе разве что герцоги и прочая великосветская знать.
Третий сектор заменял иерархам, их женам и дочерям Париж, но с тем, однако, существенным отличием, что в сталинскую эпоху дело с моделированием как штатских костюмов для мужчин, так и одежды для женщин обстояло из рук вон плохо, что объяснялось в какой-то степени пристрастием Сталина к военной форме. Однако все, что изготавливалось лично для него, — и форменная одежда, в которую он любил облачаться, и ботинки с сапогами на высоких каблуках, как нельзя лучше подходившие для диктатора, не отличавшегося высоким ростом, — выделялось отменным качеством и свидетельствовало о тонком вкусе мастеров, отлично разбиравшихся в фасонах. Примерно то же можно было бы сказать и о военной форме, которую носили сотрудники Охраны. Хотя внешне она мало чем отличалась от форменной одежды командного состава Советской армии, ее шили из лучшего материала и, как правило, в индивидуальном порядке. Помимо верхней одежды и обуви, на складах данного сектора имелись также значительные запасы нижнего белья, полотенец, простыней и скатертей, а также, вполне понятно, и всевозможной детской одежды. Благодаря неустанным заботам близких по духу третьего и первого секторов иерархи получали возможность, не тратя при этом ни единой копейки из собственного кошелька, «отовариваться» в ведомственном магазине и «сотой» секции ГУМа исключительно богатых по ассортименту имевшихся в них товаров, причем там уж им никак не угрожала опасность столкнуться нечаянно с «простолюдином».
* * *
Наиболее широкий круг обязанностей выпадал на долю четвертого, или строительного, сектора. Он не сооружал для советской аристократии ни Версалей, ни Петергофов, но зато возводил для них жилые здания и дачи и следил заодно за поддержанием их в надлежащем состоянии. Кроме того, примерно та же работа осуществлялась им и для сотрудников самой Охраны. Численность находившегося в его распоряжении штата колебалась в зависимости от характера и объема выполнявшейся им в данный момент работы — от пятисот до трех с лишним тысяч человек. Эта сравнительно небольшая строительная армия состояла из плотников, столяров, сварщиков, электротехников, каменщиков, землекопов, садовников и специалистов по планировке садов и парков, представляя собой, таким образом, наиболее пестрое по своему составу подразделение во всем Управлении, нуждавшемся в работниках самого различного профиля. На работу в ГУО строителей брали, как правило, из московских строительных организаций. Работая в Охране, они получали более высокую зарплату, чем на прежнем месте, и, кроме того, пользовались некоторыми из дополнительных благ, которые предоставлялись сотрудникам данного ведомства. Перед тем как их принимали на работу в Охрану, строители должны были пройти исключительно тщательную проверку на благонадежность — особенно это касалось тех, кому предстояло трудиться в служебных помещениях или в квартирах и на дачах иерархов, — и, сверх всего прочего, с них требовали также расписку о неразглашении того, чем они занимаются.
Пятый, или транспортный, сектор являлся в первую очередь огромным автохозяйством с водителями, механиками и мастерскими, занимавшимися уходом за машинами, включая их ремонт. Кроме того, одно из входивших в его состав подразделений ведало иными, помимо автомобилей, средствами передвижения, в основном железнодорожным транспортом. Всякий раз, когда Сталин и другие иерархи совершали поездки по железной дороге, указанное подразделение в тесном взаимодействии с железнодорожной охраной следило за тем, чтобы в пути не было никаких неожиданностей. Хотя в распоряжении Сталина имелось целых три поезда, «младший» иерарх мог рассчитывать только на то, что ему, да и то в лучшем случае, выделят лишь отдельный вагон. Сектор имел также дело и с авиатранспортом, но, поскольку у Сталина было резко отрицательное отношение к самолетам, воздушные машины редко когда предоставлялись и «младшим» иерархам, разве что только при возникновении чрезвычайных ситуаций да для зарубежных поездок.
Точно так же сектор почти никогда не имел дела с внутренними водными путями, но не из-за каких-то рескриптов, запрещавших пользоваться ими, а исключительно потому, что речные суда передвигались довольно медленно, в то время, как правило, вдоль водных артерий были проложены железнодорожные линии, позволявшие совершать поездки со значительно меньшими потерями времени. Когда же иерархи пользовались все же пароходами для отдыха или инспекционных поездок, сектор прибегал к помощи охраны водных путей. Больше всего проблем возникало у сектора из-за того, что он вынужден был предоставлять в личное пользование находившиеся в его ведении машины юным отпрыскам иерархов, уже достигшим водительского возраста и решившим на этом основании усесться за руль. Молодые люди не только портили автомобили, мчась подолгу на бешеной скорости, но нередко и разбивали их вдрызг. Когда же случалось такое, искореженную машину доставляли в мастерскую и тут же обменивали ее на новый автомобиль. Наиболее преуспели в приведении в негодность выделявшихся сектором машин сыновья Микояна.
* * *
Сотрудники шестого сектора мало чем отличались от обычных конторских служащих, типичных фактически для всех жилищных ведомств, где бы они ни располагались, зато квартиры, которые данный сектор распределял среди иерархов и сотрудников ГУО и за сохранность которых он же и отвечал, отличались и своим многообразием, и высочайшим качеством: даже самая скромная из них выглядела просто сказочной по сравнению с тем жильем, которое предоставлялось в Советском Союзе угнетенным народным массам. И, как повсюду у занимающихся «квартирным вопросом» организаций, у этого сектора вечно не хватало подлежавшего распределению жилья, несмотря на упорную работу строительного сектора. Жилищная проблема, с которой сталкивались спецслужбы, приняла столь острые формы, что в 1947 году даже вышло специальное постановление, согласно которому впредь в каждом новом доме, сдававшемся в эксплуатацию, сотрудникам органов государственной безопасности — в их число, само собой разумеется, входили и сотрудники Охраны — должно было отводиться от трех до пяти квартир. Однако и данное распоряжение не смогло разрешить проблемы, в результате чего многие сотрудники Охраны вместе со своими семьями по-прежнему были вынуждены ютиться в одной лишь комнате, которую снимали или у москвичей, проживавших в отдельных квартирах, или у подмосковных колхозников, располагавших собственными избами.
Но иерархам, будьте спокойны, не приходилось сталкиваться с подобными трудностями. Они занимали непомерно просторные квартиры и в домах, находившихся на территорий Кремля, и в разместившихся за его стенами уютных особняках, в которых когда-то жили дворяне, и в высившихся на улицах Грановского и Серафимовича двух великолепных зданиях с дежурившими у парадной двери сотрудниками Охраны № 2, облаченными в прекрасно сидевшую на них форму. Каждая из этих «многоэтажек» практически являла собой своего рода небольшой, но «самодостаточный» городок — с собственным театром, кинотеатром, детским садом, прачечной, химчисткой и магазинами, в которых было все что угодно. В описываемую нами эпоху квартиры в здании на улице Грановского считались более «фешенебельными», чем имевшиеся в доме на улице Серафимовича.
