А люди тем временем разнесли по городу слух о том, что прах Григория Ефимовича зарядили в пушку и выстрелили в сторону почему-то Финляндии.
Так в огне революции сгорел кудесник-плясун, а прах его развеял холодный балтийский ветер. С ним исчезла и императорская Россия, да так, словно и не было трехсот лет славного правления династии Романовых.
Современники лишь смеялись и вспоминали стихи В.М. Пуришкевича.
Как хорошо дурманит дёготь
И нервы женские бодрит!
Вы разрешите Вас потрогать?
Статс-дама Гришке говорит.
Ведь Вы такой необычайный
Что я не в сипах устоять,
И сверхъестественною тайной,
Должны, наверно, обладать. .
Вы квинтэссенция эротик,
Вы высший мистик по уму. .
Сложивши в дудочку свой ротик,
Графиня тянется к нему.
Она как бабочка трепещет
В силках расставленных сетей,
И маникюр графини блещет
На фоне траурных ногтей…
В салоне тихо, гаснут люстры.
Войдя в мистическую роль,
Мужик находчивый и шустрый,
Ведёт себя, как Рокамболь…
Его пластические позы
Вне этикета, вне оков;
Смешался запах туберозы
С ядрёным запахом портков.
И даже пылкому Амуру
Неловко стало свысока —
За титулованную дуру
В объятьях потных мужика…
Наше небольшое знакомство с феноменом Григория Распутина чрезвычайно важно для полного понимания общественной атмосферы и внутреннего состояния Российской империи, сформировавших вначале христианского паломника Григория, искренне верящего в Царствие Небесное, а затем и «Нашего Друга», «отца Григория», уверовавшего в своё божествование.
Соприкасаясь с историей его путешествий, знакомств и приключений, мы должны помнить то, что в какой-то момент жизнь Григория Ефимовича превратилась в миф, а миф быстро стал религиозным культом, предметом поклонения в небольшом обществе, потерявшем себя, развращённым ложью и лицемерием.
А какая это была красивая жизнь!
Как показала история, Распутин появился в нужный день и час – не раньше и не позже. Хронология его жизни в Санкт-Петербурге в 1914–1916 годах удивительным образом подтверждает этот факт, а трагические события планетарного масштаба, последовавшие за смертью «Нашего Друга», можно смело считать закономерными и, к сожалению, неотвратимыми.
Когда Распутин появился в Санкт-Петербурге в 1905 году, власть дома Романовых агонизировала – уже тогда её выздоровление многие считали невозможным. К 1915 году режим умер, и Григорий Ефимович в своеобразной манере поминал его плясками и песнями в ресторанах «Вилла Родэ» и «Яр». Упадок и деградация при внешнем православном благочестии сделались приметой времени.
Давно подмечено, что крах государств вызывает к жизни странных персонажей, которые со временем становятся символами ушедших эпох. Здесь Россия не оригинальна. Символом правления Николая II – времени разрушения великой и блистательной империи – стал, безусловно, Распутин.
В определённый момент, а случилось это между 1881 и 1905 годами, власть и государство выродились в тусклую декорацию, политическая жизнь стала лишь имитацией, а народное представительство, как никогда не существовало, так и не появилось во времена первой русской революции.
«В те предреволюционные годы в особняке Кшесинской, в хоромах Мануса, среди фарфора Ваньки Мануйлова, в укромном кабинете старика Суворина, в берлоге Распутина, в пышных залах у „Митьки” Рубинштейна, – в годы эти творилась не то мистерия, не то фарс императорской России, и было вавилонское смятение сословий, рангов, культур и дарований. Была сплошная авантюра. Не то отчаянием, не то торжеством звенела лебединая песнь режима», – отмечал И.И. Колышко[170].
Начало XXI столетия в России отмечено усилением интереса к Распутину – вновь эта тень прошлого вытаскивается на свет, причем вуалью таинственности покрывается то, в чем нет ничего тайного, а ореолом святости окружают совершенно несвятого святого.
Неподдельный интерес к «старцу» сродни похожему увлечению Сталиным, Грозным, двумя Николаями —
Первыми и Вторым, да и вообще разными чудными персонажами из национальной истории. Причём в одежды добродетели рядится всё самое гнусное и подлое, что было в нашем прошлом, всё то, что нужно осудить и оставить, но помнить, чтобы не позволить этому вернуться в нашу жизнь.
Но нет. Вместо того, чтобы смотреть вперёд и думать о будущем, наше общество живёт вчерашним днем. Эту чисто русскую черту гениально определил писатель Антон Павлович Чехов: «Русский человек любит вспоминать, но не любит жить»[171]. Это сказано о нас сегодняшних, страстно обсуждающих за кухонным столом у телевизора, мифы давно ушедших эпох. Но и этого мало.
Империя вновь в упадке, и ей, за неимением реальных «старцев» (измельчал народ), нужен, как воздух, Григорий Ефимович Распутин, умытый, с причёсанной бородой, с прищуренными «по-русски» в ехидной усмешке глазками. Нужен для того, чтобы поставить жирную точку в затянувшейся агонии, начавшейся сто лет назад.
Многие исследователи жизни Григория Ефимовича Распутина (Р.[172]) обращали внимание на огромное число людей, так или иначе связанных со «старцем»[173].
Кроме родственников, близких знакомых и почитателей, рядом с ним постоянно возникали всё новые и новые лица: чиновники, крестьяне, мещане, военные и священнослужители. Большая их часть выступала в роли просителей – чтобы попасть в распутинскую квартиру на Гороховой, собиралась длинная очередь обиженных и страждущих справедливости.
Настоящий список близких в Распутину людей составлен на основе книг о нём, газетных статей и данных архивов, опубликованных в различных источниках.
Небольшая часть персонажей входила в ближайшее окружение «старца», некоторые просто с ним встречались, даже однократно, но включены в него и те, кто никогда не видел Распутина, но принимал участие в его судьбе, что отмечено в комментарии.
Аверкий, иеромонах, благочинный Верхотуринского Николаевского монастыря.
Августин (А. Пятницкий) (1884–1918), архимандрит, епархиальный миссионер в Тобольской епархии, настоятель райской мужской пустыни (в 1918 г.). Встречался с Р. в Петербурге на Гороховой, 64.
Авчухова Мария Семёновна, жительница г. Миргорода Полтавской губернии. Встречалась с Р. с мужем И.И. Добровольским – инспектором народных училищ Царскосельского уезда. Проживала: СПб., ул. Пушкинская, 17, кв. 5. Посещала Покровское.
Анапьев Николай Петрович, капитан, встречался с Р. в Ялте.
Адабаш Михаил Алексеевич (1864– после 1921), генерал-майор, военный цензор. Проживал: СПб., Знаменская, 40. Несколько раз встречался с Р.
Адамович Анна Дмитриевна (1890-е – после 1914), из г. Городок Витебской губернии.
Акимова Елизавета Григорьевна, жительница г. Козлов.
Альбранд (Албранд) Константин Александрович (1873 – до 1929), из дворян Херсонской губернии, служил чиновником Министерства иностранных дел. Проживал: СПб., Михайловская пл., 5/4.
Алексеев Борис Кирович (1884–1934), титулярный советник, с 1903 г. служил чиновником особых поручений МВД.
Алексеева Ольга Сергеевна (1880-е-1939), его супруга. Встречались с Р. 07.12.1915 г. в своей квартире по адресу: СПб., Фонтанка, 88.
Алексей (А.В. Молчанов) (1853–1914), епископ Тобольский и Сибирский, экзарх Грузии, закрыл секретное дело против Р.
Алемасов Павел Степанович (1871 – после 1907), крестьянин села Покровское, участник производства по секретному делу Тобольской Духовной консистории.
Алемасов Степан Кондратьевич (1836 – после 1907), крестьянин села Покровское, хорошо знавший Р. с детства.
Ананьев Семен Осипович, крестьянин из Калужской губернии.
Анастасия (Стана) Николаевна (1867–1935), великая княгиня, черногорская княжна. Познакомила Р. с императорской семьей в своем дворце в Сергиевке.
Ангелина (Сергеева) (1867–1927), схиигуменья, настоятельница Иоанновского монастыря.
Андреева Елизавета Дмитриевна (ум. после 1917), супруга потомственного почетного гражданина. Проживала: СПб., ул. Николаевская, 12.
Андрей (князь А.А. Ухтомский) (1872–1937), епископ Уфимский и Мензельский, знакомый Р. по Казани.
Андро-де-Бюи-Гинглятт Ольга Владимировна, урожденная Тизенгаузен, супруга чиновника 5-го класса при наместнике на Кавказе.
Андронников Михаил Михайлович, князь, («Побирушка») (1875–1919), чиновник МВД (до 1914 г.), чиновник особых поручений при обер-прокуроре Синода. Неоднократно встречается с Р., входил в его близкое окружение.
Анненкова Варвара Павловна, дочь коллежского советника, проживала в квартире Л.Ю. Анчица. Анчиц Леонид Юлианович (1872 – после 1921), инженер завода «Сименс и Шуккерт». Анчиц Софья Михайловна, супруга Л.Ю. Анчица. Проживали: СПб., Каменноостровский пр., 38, тел. 22630.
