В итоге к 1985 году забастовка сошла на нет, правительство закрыло нерентабельные шахты, лишив работы десятки тысяч горняков. Впрочем, угольная отрасль, сократив 40 % работников, потеряла только 15 % объемов производства, что, безусловно, позволило правительству сэкономить огромные средст ва, в том числе на выплатах по социальному страхованию. Макгрегор в глазах шахтеров, пополнивших трехмиллионную армию безработных, выглядел безжалостным тираном. Но, по мнению Тэтчер, он стал человеком, «вдохнувшим жизнь в британскую индустрию», за что при ее содействии был удостоен рыцарского звания.
«Самый глубокий экономический кризис со времен Великой депрессии», как говорят о нынешнем упадке финансовой системы, создал правительствам крайне благоприятные условия для наращивания собственности. В обычной ситуации они вряд ли осмелились бы скупать активы крупнейших банков, но кризис – ситуация особая, и действовать можно более свободно.
Когда Соединенные Штаты столкнулись с крахом рынка ипотечного кредитования, за которым последовало и падение финансовой системы, американские власти подготовили ряд проектов по спасению банков и компаний, оказавшихся на грани банкротства. В октябре 2008 года администрация Джорджа Буша провела через конгресс законопроект, согласно которому Министерство финансов могло начать реализацию плана Troubled Asset Relief Program (TARP). Он предусматривал вливание в финансовую систему $700 млрд для приобретения у банков так называемых токсичных активов. В обмен правительство становилось владельцем привилегированных акций этих банков, которые не позволяли влиять на совет директоров, но дивиденды по ним выплачивались раньше, чем держателям обычных ценных бумаг. То есть правительство, другими словами, выдавало финансовым учреждениям займы с расчетом получать хорошие проценты с их выплаты.
Банки, которым не хватало средств из-за резкого спада объемов взаимного кредитования, с готовностью согласились на участие в программе. Для этого, правда, власти требовали от них прекратить предоставление бонусов самым высокооплачиваемым сотрудникам. При новом президенте Бараке Обаме было также введено ограничение на максимальную заработную плату директоров банков – $500 тыс. в год, но многие восприняли это скорее как шутку, потому что директора могли попросту получать остаток акциями, в этом их никто не ограничивал.
В конце октября 2008 года американское правительство предоставило $45 млрд банку Citigroup, а также $45 млрд – Bank of America, двум крупнейшим финансовым учреждениям с отделениями по всему миру. Многие специалисты опасались, что ассигнование таких крупных сумм поставит банки в зависимость от государства, поскольку их общая капитализация не превышала $40 млрд. Представителям администрации не раз приходилось опровергать эти слухи и заявлять о намерении сохранить банковский сектор в частных руках. Однако вскоре стало известно, что министр финансов Генри Полсон вынудил главу Bank of America Кена Льюиса провести сделку по покупке терпящего крах банка Merrill Lynch, пригрозив ему в случае отказа увольнением и отставкой всего совета директоров.
Когда половина денег из фонда TARP была потрачена, программа претерпела значительные изменения. В конце своего правления Джордж Буш, к примеру, разрешил включать в программу не только банки, но и вообще любые предприятия, спасение которых правительство посчитает необходимым. В основном это касалось автомобильных компаний. Такие крупные автоконцерны, как Chrysler и General Motors, получили от правительства займы на десятки миллиардов долларов.
После прихода к власти Барака Обамы, которого еще во время предвыборной кампании называли социалистом, условия предоставления финансовой помощи нуждающимся предприятиям претерпели уже качественные изменения. Новая администрация выступила с предложением перевести те займы, которые получили банки и предприятия, в их обычные, а не привилегированные акции. Другими словами, государство превращалось в собственника со всеми вытекающими отсюда правами определять политику компаний. При этом в нескольких из 19 банков оно получило возможность стать главным акционером.
Часть 5
Дуракам закон не писан
Преступления совершаются из-за недостатка воображения.
Агата Кристи
Гениальные ограбления чаще встречаются в кино, чем в жизни. На самом деле большинство ограблений совершается людьми недалекими.
А как же иначе? Ведь «нормальный» человек, рассуждающий и рефлексирующий, прежде чем решиться на преступление, сто раз подумает и взвесит все «плюсы» и «минусы». Если вор не дурак и «чтит уголовный кодекс», он использует один из «четырехсот сравнительно честных способов отъема денег у населения».
А человек мудрый и вовсе не будет красть, потому что незачем.
Так что истории про рядовых грабителей – это истории про «тупых и еще тупее».
Тупой и еще тупее, или Дурацкое дело не хитрое
По легенде, когда у знаменитого американского мошенника эпохи гангстеров Уилли Саттона спросили, почему он грабил банки, он ответил: «Потому что там лежат деньги». И действительно, все воры и грабители, когда-либо жившие на земле, мечтали только об одном – получить как можно больше денег как можно более легким способом и при этом не попасться. Однако для большинства из них мечта «украсть миллион» так и осталась несбывшейся.
Еще в Средние века воображением многих европейцев владели разбойники с большой дороги, которые якобы стяжали несметные сокровища, а потом прятали их в укромных местах. На самом же деле путники с кошельками, набитыми звонкой монетой, попадались нечасто, а вот охота на разбойников велась постоянно, так что большинство лесных бандитов попадали на дыбу раньше, чем успевали обзавестись накоплениями. Тех же, кому удавалось овладеть крупной суммой, обычно губили собственная глупость и полное неумение распорядиться деньгами.
Именно это произошло с Ричардом Терпином, самым известным английским разбойником после Робина Гуда. Терпин начинал свою карьеру как простой ремесленник. В 1728 году он открыл небольшую мясную лавку в пригороде Лондона, но очень скоро обнаружил, что честный труд приносит меньше денег, чем ему бы хотелось. Терпин начал воровать овец и телят, на чем и попался. Бывший мясник бежал от правосудия и прибился к банде братьев Грегори, которые промышляли в окрестных лесах. Тогда-то Терпин в первый раз чуть не разбогател.
Бандиты регулярно совершали налеты на усадьбы эсквайров, и одно из нападений оказалось особенно удачным. В феврале 1735 года Read’s Weekly Journal сообщал о действиях этой банды: «В прошлую субботу около семи часов пятеро грабителей вошли в дом вдовы Шелли в Лотоне, что в графстве Эссекс, и, держа в руках пистолеты, угрожали убить пожилую леди, если она не скажет им, где хранит деньги. Леди поначалу отказывалась, хотя разбойники и угрожали бросить ее в огонь, но ее сын, находившийся в той же комнате, обещал сказать им все, если только они не убьют мать. Бандиты поднялись наверх и взяли 100 фунтов стерлингов, серебряную кружку, тарелки и всякого рода ценности. После этого они спустились в погреб, где выпили несколько бутылок эля и вина, изжарили и съели мясо». По подсчетам современников, налетчики похитили ценностей на £700, что по тем временам казалось почти фантастической суммой. Однако воспользоваться богатством преступники не успели – их поймали по горячим следам.
Терпину тогда удалось скрыться. Он сделался разбойником-одиночкой, грабившим кареты и дилижансы. Вскоре он начал работать вдвоем с Томом Кингом по прозвищу Джентльмен-Разбойник. По легенде, бандиты познакомились на лесной дороге, где Терпин попытался ограбить Кинга. Грабеж приносил неплохой доход, и денег в тайниках партнеров становилось все больше. Однако жадность и бандитская бравада положили конец этому плодотворному сотрудничеству. Однажды Терпин отобрал у некоего джентльмена прекрасного вороного коня, который один стоил целое состояние. Но вместо того чтобы поскорее от него избавиться, разбойник стал ездить на нем. Остаться неузнанным, сидя на столь приметной лошади, было совершенно невозможно, и однажды Терпин и Кинг были опознаны и попали в засаду. В перестрелке Терпин случайно застрелил Кинга, а сам едва унес ноги. Теперь в распоряжении Терпина были деньги, накопленные за несколько лет разбоя. Он сменил имя, купил конюшни и заделался крупным коннозаводчиком. Казалось бы, мечта сбылась – он был богат, и никому даже в голову не приходило, что бандит Терпин и почтенный торговец лошадьми Джон Палмер одно и то же лицо. Но, как оказалось, Терпин не только не имел понятия о том, как надо вести бизнес, но и не умел выращивать лошадей. Он избрал привычную тактику – вместо того чтобы разводить коней, начал их воровать. Вскоре Терпин был пойман, в тюрьме его опознали, и 7 апреля 1739 года он был повешен. Приговор привел в исполнение его старый приятель из банды братьев Грегори, который в свое время избежал казни, согласившись стать палачом.
