Как в первом материальном, практическом взаимоотношении, жизнь разбивается на два плана, один действия, другой анализа, и делит людей ученых <на> производящих опыты и анализ явлений; так и в области Искусства начинают обрисовываться ученые, и потому в данный момент исторического развития Искусства, возможно, возникло такое положение, что художнику совершенно неизвестно, из чего, и как, и почему происходит то или иное явление, аналогия; я сам не знаю, почему происходит та или иная болезнь во мне и отчего у меня бывают те или иные проявления, <чем> вызвано то или иное мое поведение.
Итак, из того, что я сказал, видно, что я утверждаю закон, план и систему, т. е. такое положение, которое делает возможным все субъективные явления сделать объективными. Отсюда Искусство как явление художеств может быть научною дисциплиною и достоянием масс. Мой живописный опыт над течениями художеств по живописной линии доказал мне, что кубистическое живописное явление, бывшее недоступным массам по своей субъективной сложности, через анализ стало достоянием значительного количества людей.
Большинство художников противопоставляет свое творчество анализу научному, умуразуму, устанавливая вдохновение, настроение, да я сам, живописец, и вдохновлялся, и был настраиваем, и продолжал свою работу вне всякого разумного научного рассуждения. Но что же значит вдохновение, настроение? Понять вдохновение нельзя, настроение тоже; да его <и> нельзя было бы понять, если бы оно не было записано пером, живописью, лепкою. Вдохновение — результат воздействия явления, настроение — вторая ступень, момент приступа к действию, после чего начинает реализоваться ответ на воздействие явлений. Таким образом, нет ни одной вещи ни от вдохновения, ни <от> настроения как явления, которое не было бы анализировано. Вопрос можно поставить <перед> каждой личностью, что мне нет дела до того, поймут или нет (но это никто и не должен требовать, это требование дадут другие исследователи, другие критики). Но эта точка зрения была некогда, а возможно, существует и сейчас у одной части художественного класса. Моя личная точка стала другою, которая отвергает другого последователя и критика. Мое субъективное восприятие воздействия мною же и развивается в объективное существование. Отсюда критика иных людей, не состоящих в классе художественном, будет только спекулятивно-объективной, против чего сегодня другая часть художников восстала как против своих классовых врагов.
Итак, современный художник — художник-ученый; разница между свободным художником и ученым та, что у первого существуют художественные ценности и нехудожественные, а у второго — только научная ценность, вне различий и преимущества между одним и другим явлением. Ученый художник развивает свою деятельность в полном сознании и направляет свое воздействие по определенному плану, производит раскрытие ближайших причин явления и своего обратного воздействия, стремится сознательно выйти из одного в другое явление через известный план, создавая систему как объективный законченный путь действующей силы. Потребность эта очевидная, с каждым днем возрастающая, и уже сейчас мы имеем Академии художественных наук[49]; таким образом, художественная наука начинает оформляться и стоит в одном ряду общей науки, дело которой и есть субъективные явления делать объективно существующими для масс.
В науке субъективизм должен рассматриваться как первая стадия объективного момента, субъективизм уже нечто, чему неизбежно развиться должно в объективное. Субъективизм начало объективизма, конец системы, т. е. момент, когда все взаимоотношения выработаны, когда сознание становится самой системой, когда уже выработаны знания действующих элементов. Таковое объективное состояние может длиться вечно, если бы обстоятельство было неизменно. Я сказал: «Когда сознание становится системой», — следовательно, получается, что сознания нет вообще как нечто такого, что стоит как элемент или тело, которое можно изменить бытию. Здесь очевидно, что под сознанием нужно разуметь простое действие известного комплекса против другого, на пути стоящего. Действие же это простое воздействие двух явлений, изменяющих друг друга, например, камень и человек — два комплекса, с моей точки зрения, равны по всему своему состоянию, разницы между ними нет, движутся оба, всяк своей жизнью. При движении по одному из направлений человеку на пути встретился камень, который пришлось убрать; они немедленно видоизменили друг друга, первый стал принимать разные движения и связывать их с камнем до тех пор, пока бы камень не был перемещен с одного положения в другое. Самый процесс связывания человеком своих движений называется в общежитии «сознательным движением», а с моей точки зрения, было простое взаимодействие силовых связей, которые и создали целый ряд движений, приемов и даже целый ряд технических средств, которые и будут теми приспособлениями, связывающимися средствами с камнем.
Архитектура как степень наибольшего освобождения человека от веса*
Цель жизни освобождение от веса тяжести.
Что такое архитектура? Отвечая на этот вопрос, думаю, <что> жизнь человека состоит из двух состояний, труда и отдыха, которые в свою очередь распадаются на множество различий. Жизнь человека заключается в труде над распределением веса, в утилитарном плане себе выгодном и удобном. Таковой утилитарный план распался на несколько категорий, и каждая категория получила свое название. Жизнь человеческая состоит из множества этих категорий, которые исходят из одного плана труда. Одна категория утилитарных построек, обслуживающих практическую жизнь (охраняет тело, механизм человека), назвалась гражданским сооружением, домом, гаражом, банком, фабрикой, заводом. Другая — архитектурным <сооружением>, т. е. Искусством; третья — живописью; четвертая — скульптурой, ваянием (охраной духовной стороны). Три последних, архитектура, ваяние и живопись, охранение духовной стороны, соединились вместе и образовали Академию художеств, духовный храм эстетики. А четвертая деятельность человека осталась обособленной, гражданские сооружения не нашли себе места под крышей Академии художеств, они не изящное искусство. То же самое, как другая деятельность человека, религия не нашла себе места под крышей гражданского сооружения, как только в архитектозированном здании, храме <духа>. Жизнь развалилась на три категории. Гражданскую, духовно-религиозную и художественную, эстетическую.
Религиозная и художественная были выше по категории, нежели гражданская жизнь, гражданская жизнь всегда обличалась религиозной стороною, <которая> накладывала разные наказания гражданам гражданских жилищ, т. е. людям, которые не находятся частично под духовной крышей и делают греховные вещи, подчиняясь материальным влияниям — они заботятся больше о теле, нежели духе. Материя греховна, не греховен только дух религиозный и художественный, в ней живущий, свободный от материи. Это <то> состояние, куда хочет проникнуть человек, отринув и материю. Художество обвиняет тех же граждан в том, что они не знают красоты, живут грубо, некрасиво, поведение их <погрязло> в низменных желаниях материальных, что делает жизнь их <на> жизнь хаоса похожей, что они предают себя, всю свою жизнь материальному разврату и не обращают жизнь свою в гармонию, ставят тело выше красоты духа, не знают жизни художественной, возвышенной над всеми материальными благами, которые есть прах и низменное. Отсюда всякое утилитарное здание, как и <всякая> вещь, не что иное, как продукт все тех же низменных желаний, забота о технической стороне тела и его потребностей.
Отсюда возникает и другое желание, духовное или художественное: в человеке появляется новая категория нового отношения к жизни и материальным гражданским запросам. Это категория художественная, смысл которой и заключается в том, чтобы материю облагородить, возвысить до красоты, чтобы жизнь материальную, гражданскую поднять из низменного животного состояния до духа красоты, обратить всю гражданскую жизнь в художественную, эстетическую[50].
Над другой стороной жизни работает Религия, которая тоже пытается вывести граждан в высшее духовно-религиозное начало. Поэтому живопись, скульптура и зодчество — три различия с одной целью охудожествления гражданской жизни (как и вторая <категория>, религиозная, обожествляющая гражданскую жизнь, стремящаяся возвести <ее> до Бога, до совершенства, — в этом ее мечта). Религия стремится гражданскую жизнь человека сделать святой, художество — художественной. Всякое потому материальное явление или материальная потребность оформляются художеством. В этом причина того, что гражданское сооружение стремится о-архитекторизироваться — о-художествиться. Равно о-святиться, о-божествиться, поэтому священник и освящает здание, чтобы в нем жил дух святой, поэтому же художник о-художествляет предмет или сооружение, чтобы в нем жила красота — обращает его в реализм художественный. Каждый гражданский инженер — человек, который не приобщился архитектуре, т. е. духовной эстетике, но хочет придать своему сооружению художественную или архитектурную внешность. Вот почему у некоторых гражданских инженеров является желание после окончания института гражданских сооружений поступить в Академию художеств для того, чтобы гражданское сооружение стало выше по красоте, т. е. свое тело оформило в нечто большее, нежели простая утилитарность.
