Прошли торжественные дни, наступили рабочие будни. Освоение и отработку программы летных испытаний серийных самолетов Ил-10 поручили двум заводским летчикам-испытателям Е. Н. Ломакину и К. К. Рыкову.
И тут вскоре на самолете Ломакина при крутом планировании возник пожар на двигателе. Это произошло недалеко от аэродрома, машину удалось благополучно посадить, огонь погасили. Работникам моторного завода показалось, что была течь бензина в районе карбюраторов, она и вызвала пожар. Заменили обгоревший двигатель, все тщательно проверили, но пожар на машине Ломакина возник снова и в аналогичной первому случаю ситуации, то есть на крутом планировании. И второй раз летчику пришлось спасать от огня и машину, и себя…
Конструкторы-мотористы начали принимать меры: поставили заградительную сетку поперек всасывающего патрубка мотора, назвали ее антифляминг. Здесь у испытателя с конструкторами возникли разногласия. Он, опытный летчик, доказывал, что причиной пожаров являются выхлопы горючих газов в карбюратор, происходящие из-за обеднения горючей смеси на некоторых режимах полета, особенно при пикировании, крутом планировании, когда есть избыток воздуха, поступающего в двигатель под большим напором, а топлива подается мало, так как газ убран. С ним не соглашались…
Полетел Ломакин на самолете с антифлямингом. И снова пожар. Антифляминг не спасло его красивое название, он сплавился в бесформенный слиток…
Теперь конструкторы согласились с летчиком-испытателем. На пути воздушного потока, идущего в мотор, была установлена заслонка, управление которой связали с управлением подачей топлива в мотор. Благодаря такому устройству, когда на пикировании летчик убирал газ, снижая обороты мотора, он одновременно и сокращал доступ воздуха в мотор. Горючая смесь не обеднялась. Пожары на Ил-10 Ломакина прекратились. Кстати сказать, ни на самолете Ил-10, проходившем испытания в НИИ ВВС, ни на машине Рыкова пожары никогда не возникали. Это и смущало конструкторов.
Два последних самолета из головной партии несколько отстали из-за опозданий с поставкой агрегатов с заводов-смежников. А когда эти машины появились на заводской летной станции и были облетаны Рыковым и Ломакиным, на них сразу же нашелся «покупатель» в лице командира 1-й заб Алексея Ильича Подольского. Хорошо зная заводские дела и понимая, что новый штурмовик — это ближайшая перспектива не только завода, но и боевой авиации, Подольский предложил передать прошедшие испытания самолеты в его бригаду в качестве учебных для подготовки летчиков-инструкторов.
Ознакомившись на заводе с конструкцией новой машины и получив необходимый инструктаж от заводских летчиков, комбриг и командир эскадрильи капитан Иванов полетели на двух самолетах к себе на аэродромы. Здесь и случилось несчастье.
Едва самолет Подольского приземлился, как его срочно позвали на КП и по телефону сообщили, что Иванов погиб. Комбриг тут же вылетает на место происшествия и устанавливает, что на самолете Иванова в воздухе возник пожар — так же, как это случилось на машине Ломакина. Но Иванову, находившемуся далеко от аэродрома, не удалось справиться с горящей машиной, пожар принял катастрофические размеры, взорвался передний бензобак…
Этот трагический случай, на расследование которого приезжала высокопоставленная комиссия, ускорил отработку и проведение ряда конструктивных мероприятий по мотору и самолету.
Летная книжка летчика-испытателя — это солидный, добротно сделанный портативный журнал, куда записывается каждый полет, выполненный владельцем этой книжки. Листая летные книжки Е. Ломакина, К. Рыкова и других заводских летчиков-испытателей, можно видеть, как самолет Ил-10 занимал все большее и большее место на страницах этих объективных документов. Новый штурмовик постепенно вытеснял из производства своего прославленного собрата Ил-2.
Пришло наконец и время передачи нового штурмовика в действующую армию.
4
В январе 1944 года, получая самолеты Ил-2, изготовленные на заводе № 18, командир 108-го гвардейского штурмового авиаполка подполковник О. В. Топилин и его заместитель майор А. А. Павличенко и не догадывались, что в недрах этого завода зреет новый штурмовик.
Они были очень довольны тем, что им, как гвардейцам, комбриг А. И. Подольский выделил партию цельнометаллических самолетов. Тогда уже стало полегче с цветными металлами, и завод № 18 возобновил изготовление металлических хвостов для «илов» параллельно с деревянными.
Сорок два «ила», полученные 108-м шап, были построены на средства колхозников Запорожской области. По их же просьбе на борту каждого штурмовика сделали крупную надпись: «Полина Осипенко» — в честь их героической землячки.
Церемония торжественной передачи этих самолетов гвардейцам состоялась на аэродроме Кайдаки под Днепропетровском, куда перелетел 108-й авиаполк. Делегация колхозников — в основном женщины — обходила экипажи, выстроенные у своих самолетов, вручала каждому дарственные бумаги на самолет и давала наказ крепче бить врага.
После митинга состоялся товарищеский обед. А так как участниками этих торжеств была в основном молодежь, то праздник, естественно, закончился танцами и пением украинских и русских песен…
108-й гвардейский штурмовой авиаполк с честью сдержал слово, данное запорожским колхозникам. В жарких сражениях в Белоруссии, а также под Яссами и Кишиневом под ударами штурмовиков погибло много вражеской техники и солдат. Особенно напряженные бои 108-й шап вел за освобождение города Рава-Русская подо Львовом. За активные действия в разгроме немецко-фашистских войск при освобождении этого города ему было присвоено наименование «Рава-Русский».
Затем были Сандомирский плацдарм, бои за освобождение польской земли. И здесь 6-я гвардейская штурмовая авиадивизия и входивший в нее 108-й шап героически сражались, громя противника. 108-му авиационному полку выпала честь первому в ВВС получить на вооружение новый штурмовик Ил-10.
108-й шап прибыл на завод № 18 в ноябре 1944 года. Попав на территорию предприятия, летчики были поражены увиденным. Конечно, они знали, что существует группа таких заводов, которые в большом количестве строят «илы». По многочисленности штурмовых полков, дивизий, корпусов, действующих на фронтах, они догадывались о грандиозных масштабах нашей штурмовой авиации, которую непрерывно питала самолетами промышленность. И все же увиденное здесь — только на одном из заводов — удивило многих своими масштабами.
Огромная территория заводской площадки, где десятки производственных корпусов образовывали улицы и переулки. В цехах тысячи рабочих, среди которых много женщин и подростков. Работают сосредоточенно. Редко кто оглянется на проходящую группу военных с орденами. Видно, это им не в диковинку, да и некогда глядеть по сторонам. Во многих корпусах агрегаты самолетов-штурмовиков изготовляются на поточных линиях, которые кажутся бесконечными. В цехе главной сборки, таком громадном, что противоположный его конец не просматривается от входа, действует многорядный конвейер. Здесь самолеты в различной стадии готовности. Они стоят так плотно друг к другу, что пройти между крайним рядом и стеной группе военных можно было только вытянувшись в цепочку.
Но, безусловно, самое неизгладимое впечатление на фронтовиков произвели аэродромный цех и его летно-испытательная станция. Удивляло здесь все — и размеры покрытого первым снежком летного поля с расчищенной от снега, уходящей к горизонту широкой бетонированной взлетно-посадочной полосой, и рулежные дорожки, и главное — широкие асфальтированные полосы-улицы, по обеим сторонам которых стояли самолеты-штурмовики. Сколько их здесь было — полторы, две сотни, а может быть, и больше?
Зрительное восприятие этого невиданного количества крылатых машин было неотделимо и от слухового: на различных режимах работали моторы многих, наверное, не менее третьей части, самолетов.
Один за другим «илы» выкатывались с отработочной линейки на рулежную дорожку, занимали свое место на ВПП и, взревев мотором, уходили в небо сдавать последний свой экзамен на право воевать.
Но вот внимание фронтовиков привлекла одна машина. Она заметно отличалась от остальных «илов». Сперва со старта донесся какой-то особенный, незнакомый голос мощного мотора, которому перед взлетом дали полный газ. Затем по ВПП резво побежал, быстро оторвался от полосы и тут же, энергично набирая высоту, скрылся в морозной дымке горизонта непривычного вида самолет.
— Глядите, братцы, а ведь это никак «мессер» полетел, — первым в шутку отреагировал капитан Сироткин.
— Немного похож, — отозвался другой летчик. — Только «мессер» поменьше…
Фронтовики оглянулись на сопровождающего их инженера из военной приемки. А тот с улыбкой разъяснил:
