Мы не просто смотрели. Мы наблюдали. Делали выводы. Готовились.
Потом оказалось, что тех, кто «делал погоду» на Беговой, — всего несколько десятков. Потом — это уже после того, как к нам на подмогу пришли новые и новые наши сотрудники. После того как была закончена вся эта огромная работа. Когда настало время, мы знали все, что нам было нужно. Откуда берется «товар», как он доставляется к магазину, как и кем реализуется. Знали, кто держит джинсы в машине на другой стороне улицы. У кого партия очков в камере хранения на Белорусском вокзале. Чей напарник сидит с сумкой в сквере. Знали даже про квартиру, которую группа спекулянтов, скооперировавшись, сняла в трех троллейбусных остановках от магазина, чтобы возить туда «клиентов». А главное, мы отделили, как говорится, плевела от зерен. В поле нашего зрения остались только те, кто сделал спекуляцию не просто главным, а единственным источником своих доходов. Те, на ком, в сущности, держалась «Беговая» как явление. Дальнейшее было делом техники, и рассказывать об этом неинтересно. Спекулянты — не та публика, при задержании которой случаются погони и схватки. Важно другое: нынешнее поколение молодых москвичей и не помнит, пожалуй, что это было: «комок» на Беговой»…
Может показаться, конечно, что я слишком далеко ушел в сторону от «бензинового» дела, с которого начал. Ничуть. Общее между ним и делом о спекулянтах с Беговой есть, и немало. Во-первых, начало. Едва только мелкие единичные факты хищения бензина, недолива, пересортицы стали превращаться в явление, поднял свой голос наш главный помощник и опора — общественность. Посыпались возмущенные письма, жалобы. Писали водители, писали те, на чьих глазах жили, безнаказанно богатея день ото дня, «скромные» работники АЗС. Писали и народные контролеры.
И дальше тоже все было похоже, если говорить о самом подходе к проблеме, о, так сказать, методологии. Не схватить за руку одного, другого, третьего — вырвать с корнем саму возможность расхищать народное добро.
Конкретные способы, впрочем, наряду со старыми, испытанными, приходилось и изобретать. Снова начинали с архивных, запылившихся уже дел. И обнаруживали для начала, что кое-кто из тех, что проходил здесь как свидетели, теперь мелькает в жалобах граждан. А потом были пробные рейды, во время которых фиксировались факты скупки и продажи талонов госфонда, заправки частных автомобилей на государственных колонках, «работа» слесарей, скручивающих показания счетчиков, факты недолива и пересортицы… Все это собиралось, сортировалось, анализировалось. И заставляло углубляться в поиски причин, условий, требовало проследить за корнями явления.
Не оттого ли могут водители торговать талонами госфонда, что во всех автохозяйствах города создаются неучтенные излишки топлива за счет механического нарушения пломбировки спидометров? Попросту говоря, основная масса спидометров поломана!
Не оттого ли, что при возврате автомашин в парк не производится ежедневное снятие фактических остатков горючего в баках? Не оттого ли, что нормы списания горючего далеко не всегда соответствуют его фактическому расходованию? А это приводит к припискам и незаконному получению премий! И не оттого ли, что фонды ГСМ выделяются огульно на общее количество техники, среди которого есть автомашины, подготовленные на списание, стоящие в ремонте?
Снова была неимоверная, кропотливая, подчас скучная бумажная работа десятков людей на протяжении многих месяцев. И снова был результат: десятки привлеченных к ответственности расхитителей, сотни тысяч возвращенных государству денег. Но самый главный результат мы мечтали увидеть впереди.
«…целесообразным:
1. Выйти в Госкомитет нефтепродуктов СССР и Министерство автомобильного транспорта СССР с предложением об установке на всех АЗС города кассовых аппаратов, заблокированных со счетчиками топливно-раздаточных колонок, что позволит обеспечить контроль за использованием талонов.
2. Пересмотреть нормы расхода бензина на автотранспорт.
3. Во всех автохозяйствах Москвы обязать механиков колонн ежедневно производить замеры фактического остатка бензина в баках…»
В общем, в этот вечер работать мне предстояло допоздна…
Давайте прощаться. Оставим капитана милиции Сергея Кузина наедине с пишущей машинкой. Не будем ему больше мешать. Ведь он занят сейчас очень важным государственным делом. И завтра — как обычно — у него снова будет нелегкий, полный забот день.
