Только около половины первого ночи удалось кое-как овладеть ситуацией. Пассажиры каждого класса, как и обычно, собирались на «своих» привычных местах: I класс — в средней части шлюпочной палубы, II — в ее кормовой части, III класс — на межнадстроечной палубе в носовой части и на кормовой палубе. Там, несколько сбитые с толку, но пока еще не очень обеспокоенные, они ожидали дальнейших распоряжений. Любопытство явно преобладало над всеми остальными чувствами.
На этом этапе никто из посвященных не сказал пассажирам, что судно тонет. Правда, многие этому, скорее всего, и не поверили бы. У них под ногами все еще была прочная палуба, горел свет, и система водонепроницаемых переборок обеспечивала абсолютную безопасность судна, так, по крайней мере, заверяли специалисты. Уже было известно, что «Титаник» столкнулся с айсбергом, но, поскольку большинство пассажиров практически не ощутили столкновения, оно не воспринималось как фатальное. Приказ капитана относительно спасательных жилетов и выхода пассажиров на шлюпочную палубу, как и подготовка к спуску на воду спасательных шлюпок, считались предупредительными мерами ответственного командира судна. В ходе лондонского расследования генеральный прокурор Руфус Айзекс защищал действия капитана Смита и тех, кто с самого начала знали, что положение судна критическое, но молчали об этом.
— Если бы пассажирам стало известно о серьезной опасности в тот момент, когда этот факт установили капитан, Томас Эндрюс и старший механик, то вместо организованной эвакуации женщин и детей очень легко мог бы произойти захват лодок и возникнуть паника с катастрофическими последствиями. Я убежден, что любой пассажир, даже очень плохо осведомленный об опасностях, подстерегающих его на море, узнав о том; что судно столкнулось с айсбергом, что отдан приказ подготовить и спустить на воду шлюпки, что женщины и дети должны сойти первыми, не мог не понять, что положение на палубе этого судна по меньшей мере серьезное.
И Томас Эндрюс, человек, в честности и порядочности которого никто никогда не сомневался, вначале тоже очень тщательно взвешивал, что и кому сказать. Читатель уже убедился, что он ничего не скрыл от опытной стюардессы Энни Робинсон, как и от другой стюардессы I класса — Мэри Слоун, встретившейся ему, когда он возвращался после осмотра трюма. Увидев его озабоченное лицо, она спросила, насколько серьезна авария, и он ответил, что очень серьезна, но тут же попросил ее во избежание паники пока никому об этом не говорить. К несколько легкомысленному стюарду Джеймсу Джонсону у Эндрюса такого доверия не было, поэтому он сказал ему, что все в порядке. Молодым супругам Дикс из Канады, с которыми он познакомился в ресторане I класса за столом доктора О’Лафлина, он уклончиво сообщил, что корпус судна в нижней части, видимо, получил повреждения, но, если выдержат кормовые переборки, судно не потонет. Поэтому причин для беспокойства нет, он только советует им потеплее одеться и как можно скорее выходить на шлюпочную палубу. Только Джону Б. Тэйеру, пользовавшемуся его полным доверием, он сказал, что «Титанику» осталось жить не более часа.
На шлюпочной палубе четвертый помощник капитана Боксхолл помогал снимать брезент со спасательных шлюпок, когда кто-то обратил его внимание на мерцающие на горизонте огни примерно в десяти милях от «Титаника» справа по носу. Он тут же поднялся на мостик, но капитан уже знал об этих огнях, без сомнения означавших присутствие какого-то судна. Капитан сказал Боксхоллу, что координаты «Титаника» в последний раз определялись вторым помощником Лайтоллером по звездам в 19 часов 30 минут и что на настоящий момент радисты получили для отправки только общие данные о местоположении судна. Поэтому он распорядился точно определить координаты и передать сведения радиотелеграфистам. Боксхолл отправился в штурманскую рубку. Полагая, что после 19.30 судно шло со скоростью приблизительно 22 узла неизменным курсом 289°, он быстро сделал расчеты. Согласно им, в 23 часа 46 минут «Титаник» должен был остановиться в точке с координатами 41° 46’ северной широты и 50° 14’ западной долготы. Эти данные он записал карандашом на листке бумаги и отнес в радиорубку. Стравливаемый пар продолжал реветь с такой силой, что не слышно было собственных слов, поэтому с Филлипсом, сидевшим в наушниках у аппарата, Боксхолл не разговаривал, а только положил листок на рабочий стол и вернулся на мостик. Было ноль часов 25 минут.
Запись в журнале радиста русского судна «Бирма», принявшего сигналы бедствия «Титаника»
Уже первые сигналы бедствия, отправленные «Титаником» по приказу капитана десять минут назад, в которых западная долгота еще указывалась как 50°24’, были пойманы станцией на мысе Рейс и практически одновременно немецким судном «Франкфурт» компании «Северогерманский Ллойд». С этого судна в 00.18 поступил лаконичный ответ: «О’кей. Ждите». Но свои координаты не сообщили. Сигналы «Титаника» приняло и французское судно «Прованс», а за ним судно «Маунт Темпль» компании «Канадиан пасифик», которое тоже шло на запад, но, во избежание встречи со льдами, выбрало несколько более южную, чем «Титаник», трассу. Радист «Маунт Темпля» мгновенно поставил в известность своего капитана и передал «Титанику» свои координаты, но, к сожалению, его слабый передатчик «Титаник» не услышал. В 00.18 сигналы бедствия «Титаника» поймало и японское судно «Ипиранга», а в 00.25 — судно «Карпатия». В это время Филлипс уже начал передавать уточненные данные о своем местонахождении, которые вновь приняла радиостанция на мысе Рейс. «Титаник» сообщал, что в результате столкновения с айсбергом он тонет, и требовал немедленной помощи. Одновременно Филлипс передал, что из-за рева спускаемого пара он почти ничего не слышит. Мыс Рейс пытался связаться с ним, но не получил ответа. В 00.26 опять отозвался «Франкфурт», который в это время находился на расстоянии 150 миль от «Титаника». Филлипс спросил его:
— Вы идете к нам на помощь? «Франкфурт» ответил вопросом:
— Что с вами?
— Скажи своему капитану, чтобы скорее шел к нам на помощь. Мы наткнулись на айсберг. Мы тонем.
В ответ раздалось:
— О’кей. Передам.
Через 40 минут после полуночи сигналы «Титаника» поймало русское судно «Бирма», и в это же время радист судна «Вирджиниан» компании «Аллен лайн» услышал мыс Рейс: «„Титаник“ столкнулся с айсбергом. Терпит бедствие». И последовали координаты его местонахождения. Радист выбежал на мостик и передал страшное известие вахтенному офицеру. Тому оно показалось настолько невероятным, что в первую минуту он подумал: парень разыгрывает его.
Он схватил радиста за плечи и довольно бесцеремонно столкнул с мостика. Темпераментный молодой человек, оскорбленный подобным обращением, проходя мимо двери штурманской рубки, изо всей силы пнул ее ногой. Вахтенный офицер замер, и тут до него дошло, что речь идет не о глупой шутке, а об очень серьезных вещах — никто на судне не решился бы таким способом без причины побеспокоить капитана, который как раз в это время находился в штурманской рубке.
11 апреля, в тот же день, когда «Титаник» покинул Куинстаун и вышел в океан, из Нью-Йорка отправилась в рейс «Карпатия», судно вместимостью 13 600 брт, принадлежавшее судоходной компании «Кунард». «Карпатия», шедшая курсом на восток, направлялась к Гибралтару и дальше — в средиземноморские порты Генуя, Неаполь, Триест и Фиуме (нынешняя Риека). На борту находилось 120 пассажиров I класса и 50 пассажиров II класса, в основном американские туристы, стремившиеся к средиземноморскому солнцу. Третьим классом плыло 565 пассажиров, по большей части представителей средиземноморских государств, эмигрировавших в Соединенные Штаты и теперь пожелавших навестить свою бывшую родину. «Карпатия» располагала значительной «жилой» площадью, но в этом рейсе почти половина ее кают пустовала — к счастью, как вскоре оказалось. В воскресенье во второй половине дня большинство пассажиров, пользуясь прекрасной теплой погодой, находились на палубе и только вечером, когда резко похолодало, как и на «Титанике», уютно устроились в салонах, ресторанах и каютах. Судном командовал капитан Артур Г. Рострон. Он плавал уже 27 лет, из них 17 — на судах компании «Кунард». У него было звание «Экстра Мастер», но должность капитана он занимал только два года, а «Карпатию» принял всего три месяца назад.
В начале одиннадцатого вечера Рострон пришел на мостик. Второй помощник Джеймс Биссет, несший вахту, передал ему сводку последних сообщений, полученных «Карпатией», о появлении льдов. В их числе было и предостережение, переданное судном «Месаба», то самое, которое в 21 час 40 минут было принято «Титаником», но так и не передано на мостик. Рострон никогда не относился к тревожным сообщениям пренебрежительно. Он вызвал на мостик радиста Гарольда Томаса Коттэма и спросил, с какими судами была связь. Коттэм первым назвал «Титаник».
