Кроме того, получены сведения о переброске германских войск из Будапешта и Бухареста в направлении границ с СССР. <.>
Основание: телеграфные донесения округов.
Народный комиссар внутренних дел СССР Берия».
Пятого июня 1941 года Берия направляет Сталину записку № 1868/Б:
«Пограничными отрядами НКВД Украинской и Молдавской ССР дополнительно (наш № 1798/Б от 2 июня с. г.) добыты следующие данные.
По советско-германской границе:
20 мая с. г. в Бяло-Подляска. отмечено расположение штаба пехотной дивизии, 313-го и 314-го пехотных полков, личного полка маршала Геринга и штаба танкового соединения.
В районе Янов-Подляский, 33 км северо-западнее г. Бреста, сосредоточены понтоны и части для двадцати деревянных мостов. <…>
31 мая на ст. Санок прибыл эшелон с танками. <.>
20 мая с аэродрома Модлин в воздух поднималось до ста самолетов.
По советско-венгерской границе:
В г. Брустура. располагались два венгерских пехотных полка и в районе Хуста – германские танковые и моторизованные части.
По советско-румынской границе:
<…> В течение 21–24 мая из Бухареста к советско-румынской границе проследовали: через ст. Пашканы – 12 эшелонов германской пехоты с танками; через ст. Крайова – два эшелона с танками; на ст. Дормэнэшти прибыло три эшелона пехоты и на ст. Борщов два эшелона с тяжелыми танками и автомашинами.
На аэродроме в районе Бузеу… отмечено до 250 немецких самолетов. <…>
В дорохойском уезде жандармские и местные власти предложили населению в пятидневный срок устроить возле каждого дома бомбоубежище.
Генеральный штаб Красной армии информирован.
Основание: телеграфные донесения округов.
Народный комиссар внутренних дел СССР Берия».
Это лишь три из многих советских предвоенных разведывательных документов, и они вполне однозначно тревожны. Абвер же, хотя в советские приграничные округа – Прибалтийский, Западный и Киевский особые – тоже прибывали новые части, наполнить свои разведсводки тревожным звучанием не мог. Для тревоги не было объективных оснований. А специально изобретать фальшивки о мнимой агрессивности Сталина у Канариса к весне 1941 года нужды не было. Во-первых, намеренно лгать относительно военных приготовлений СССР было для Канариса опасно – подобная ложь легко разоблачается. Во-вторых, Гитлер и так решил ударить – не в последнюю очередь благодаря дезинформации Канариса иного рода, намеренно занижавшей военный и экономический потенциал СССР.
В одной из своих книг Владимир Резун заявляет, что Гитлера-де подталкивало к войне с СССР его окружение. Конечно, Резуну, креатуре «Интеллидженс сервис», важно выгородить другую креатуру «Интеллидженс сервис» – адмирала Канариса – и распределить ответственность англо-американского агента влияния Канариса за провоцирование Гитлера на все окружение фюрера.
Но кто мог влиять на фюрера подобным образом?
Гесс? Он не был авторитетом для фюрера в военных вопросах, как и Гиммлер, Геббельс, Борман.
Геринг – на этот счет есть надежные свидетельства – войны с Россией опасался.
Что уж говорить о генералитете, который фактически поголовно относился к идее такой войны скептически, как и экономическое руководство рейха?
Нет, важнейшую роль сыграли провокации Канариса, предпринимаемые им по указанию Вашингтона и Лондона, которым крайне важно было стравить Россию и Германию именно в 1941 году – пока Россия еще не полностью готова к отражению агрессии.
При этом вина Канариса за расширение масштабов войны до советско-германского конфликта имеет подчиненное значение по отношению к вине за раздувание мирового военного пожара двумя англосаксонскими «демократиями».
Но Гитлер и сам склонялся к войне. Можно вспомнить, например, послевоенные признания бывшего советника германского посольства в Москве Густава Хильгера. В своих мемуарах он писал, что в последние недели перед войной работа посольства утратила смысл – Берлин перестал интересоваться отчетностью, и лично Хильгер убивал время в чтении и дискуссиях с послом Шуленбургом.
Но тот же Хильгер свидетельствует, что одно время Гитлер искренне рассчитывал на долгосрочные мирные и дружественные отношения рейха и Советской России. Гитлер ведь тоже был неглуп и видел все выгоды для Германии от подобного развития мировой ситуации.
Так или иначе, версия превентивной войны СССР против Германии – особенно для конкретного 1941 года – глубоко порочна со всех точек зрения: геополитической, политической, военно-политической, военной, экономической…
В геополитическом отношении СССР в результате превентивного удара по Германии летом 1941 года отнюдь не улучшал своих позиций. К лету 1941 года фактически бескровно и без серьезных военных действий, если не считать финской кампании, Советский Союз уже вышел на естественные геополитические рубежи. Мы вернули в состав Российского геополитического пространства Западную Украину, Западную Белоруссию, Прибалтику, Бессарабию и старые российские территории, переданные Александром I в состав Великого княжества Финляндского в начале XIX века. Кроме того, СССР включил в свой состав Северную Буковину. То есть геополитические задачи к лету 1941 года были решены без большой войны.
В политическом и военно-политическом отношении СССР в случае превентивной войны с Германией в 1941 году добровольно переходил бы из выгодного по тем временам положения нейтральной невоюющей страны, сохраняющей для себя широкие возможности внешнеполитического маневра, в сомнительное и опасное положение воюющей страны.
Причем опасность для России таилась не только в возможности ее неуспеха в войне с Германией. Единоличный успех в войне с Германией в 1941 году был для СССР не менее опасен. позднее об этом будет сказано подробнее.
Кроме того, превентивный удар делал бы СССР агрессором, чего Сталин не желал допустить никак.
В чисто военном и военно-техническом отношении превентивная война СССР с Германией означала бы в 1941 году авантюру в силу неполной готовности РККА, находившейся в 1941 году в стадии активного перевооружения и переформирования. Все это достаточно хорошо известно; сошлюсь на один лишь представительный пример.
Будущий дважды Герой Советского Союза генерал армии Дмитрий Данилович Лелюшенко весной 1941 года был назначен командиром 21-го механизированного корпуса, который предстояло сформировать в составе двух танковых и одной мотострелковой дивизии. По штату корпус, дислоцировавшийся на юго-западе Псковской области на даугавпилском направлении, должен был иметь 1031 танк разных марок. В наличии же имелось 98 «БТ-7» и «Т-26». Новые тяжелые танки «КВ» и новые средние танки «Т-34» в корпус только начинали поступать. В конце мая 1941 года Лелюшенко имел в Москве разговор с начальником Главного Автобронетанкового Управления РККА генерал-лейтенантом Федоренко. В ответ на вопрос комкора Лелюшенко о том, когда прибудут танки, Федоренко сказал: «Не волнуйтесь! По плану ваш корпус должен быть укомплектован полностью в 1942 году».
Ситуация с 21-м мехкорпусом была типичной. Так что – Сталин предполагал вначале ударить по Гитлеру в июле 1941 года неукомплектованными корпусами, выиграть с неукомплектованными корпусами превентивную войну, а уж затем – в 1942 году, уже в местах новой дислокации корпусов в Восточной Пруссии, под Берлином, в районе Мюнхена и т. д., полностью укомплектовать корпуса-победители новой техникой?
Абсурд?
Пожалуй…
Но именно этот вариант вытекает из сценария «Суворова»-Резуна и остальных «суворовцев». Хотя всего одна фраза из рассекреченной в 1990 году стенограммы Совещания высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 года полностью опровергает их измышления. Собственно, их опровергают и все остальные материалы этого совещания, но приведу лишь одну фразу из доклада все того же Якова Николаевича Федоренко:
«Особенная трудность в 1941 году будет заключаться в том, что целый ряд танковых соединений не получит материальной части и придется учиться на минимальном количестве материальной части».
Это был доклад Народному комиссару обороны СССР за полгода до, как оказалось, реальной войны, доклад «без дураков», не на публику – совершенно секретный. И где же здесь изобретенная Резуном готовность бронетанковых соединений Красной армии к «автострадным» рейдам по имперским автобанам и итальянским автострадам в1941 году?
Ну сколько же еще легковерный читатель будет верить резуновской галиматье?
В экономическом отношении превентивная война против Германии в 1941 году была для СССР тоже нерациональной. Она лишала нас очень нужных поставок промышленного оборудования, которое мы должны были получить из Германии и получали, хотя реально получали и со скрипом – Гитлер-то войну должен был начать вот-вот, и это сказалось на темпе поставок. Однако они были, эти поставки. И главное – на них в СССР рассчитывали.
