переплетением ресурсов и политики. ‹…› В частично присвоенном государстве неформальные группы используют подкупленных государственных акторов. Например, в Польше неформальные группы могут использовать в своих целях не входящих в группу членов парламента или помочь им туда попасть. Между тем в России, государстве, устроенном по клановой модели, члены клана сами занимают позиции в системе исполнительных органов государственной власти, и их самих можно подкупить. ‹…› Что касается (2) доминирования и восприятия роли политики, то в клановом государстве, в отличие от частично присвоенного, политика – это не столько способ представить избирателям конкурирующие взгляды на публичную политику, сколько средство дележа добычи в виде государственных ресурсов [278].
В криминальном государстве государство оказывается полностью присвоенным, а все его институты связаны между собой и формируют единый коррупционный механизм. Как следствие, преступные деяния правящей элиты невозможно преследовать по закону [♦ 4.3.5.2]. Однако от этого сами деяния не перестают быть незаконными – как раз наоборот [♦ 4.3.4.3]. Помимо использования законных инструментов государственной власти, криминальное государство совершает правонарушения, сопровождающие коррупцию. Они включают в себя незаконные действия (вымогательство, мошенничество, хищение, незаконное присвоение имущества и средств, отмывание денег, инсайдерские торговые операции, соглашения, ограничивающие конкуренцию в госзакупках или процедурах предоставления концессий и т. д.), а также действия, которые не являются незаконными сами по себе (ходатайства, вносимые независимыми представителями парламента, инициирование налоговых проверок и т. д.). Таким образом, хотя большая часть деятельности этих государств принимает законные формы, правящая элита, согласно Палермской конвенции [279], проявляет признаки организованной преступной группы: участие «трех или более лиц» в группе «существующей в течение определенного периода времени и действующей согласованно», «имеющей иерархию» и «внутренние механизмы, усиливающие взаимозависимость ее участников», а также ставящей своей «целью совершение уголовных преступлений» с требуемым «распределением задач» и «наймом» сторонних лиц, не входящих в преступную группу, при необходимости.
Незаконность действий криминального государства довольно трудно установить, поскольку в современном государстве, основанном на верховенстве права, такие полномочия имеет суд, а согласно определению криминального государства, судебная власть в нем не обладает достаточной независимостью, чтобы идти против правителей. Тем не менее существуют два феномена, которые подтверждают (и так довольно правдоподобные) заявления исследователей о незаконном характере действий криминального государства. Во-первых, не без участия правящих акторов, совершающих определенные действия и продвигающих определенные правила и назначения, деактивируются надзорные механизмы. У криминальной организации, будь она частной или государственной, есть три ключевые потребности: источники денег, возможность их отмывать и безнаказанность ее членов. Криминальное государство должно добиться удовлетворения каждой из них с учетом того, что деактивация надзора нужна для третьего пункта [280]. Она достигается через политически выборочное правоприменение, включающее ситуации, когда генеральная прокуратура постоянно отклоняет жалобы против правящей элиты. Неработающие механизмы контроля – это одно из важнейших условий для проведения успешных коррупционных сделок, особенно если они совершаются регулярно. Естественно, если бы все действия были законны, в этом не было бы необходимости, поскольку тогда даже независимый суд не нашел бы к чему придраться [♦ 4.3.5].
Во-вторых, в полностью правовом государстве члены общества занимают определенные позиции в различных структурах, выполняя роли, предусмотренные этими позициями. В таком государстве нет места тем, кто мог бы выступить посредником между обладателями реальной политической или экономической власти и официальными акторами из этих сфер. Другими словами, де-юре и де-факто их позиции совпадают, и не требуются никакие дополнительные игроки, которые скроют разницу между действительным и номинальным социальным положением, богатством и властью тех, кто эти роли выполняет. В то же время в криминальном государстве возникают так называемые экономические подставные лица, формально владеющие колоссальным состоянием, на деле принадлежащим верхушке правящей элиты, которой закон не позволяет обогащаться за счет государственных расходов [♦ 3.4.3].
2.4.5. Объединяя уровни толкования для различных измерений: определение мафиозного государства
Приведенные выше типы государства определяют его только в рамках одного измерения и не отражают аспекты по трем другим измерениям. Так мы приходим к более точному способу формулирования типов государств: поскольку четыре набора уровней толкования касаются различных аспектов функционирования государства, относящиеся к ним концепты можно одновременно использовать для описания государства, действующего по принципу элит. Например, рентоориентированное государство может быть также плененным, патрональным и неопатримониальным. И хотя не все комбинации возможны, учитывая согласованность определений для различных государств [281], можно отметить тот тип, который не только возможен, но представляет собой идеальный тип государства патрональной автократии. Мы называем его «мафиозное государство». Этот тип соединяет в себе самые экстремальные варианты каждого из измерений государства, действующего по принципу интересов элит (Таблица 2.10).
Таблица 2.10: Определяя посткоммунистическое мафиозное государство
Основываясь на каждом последнем из трех определений типов государств для уровней толкования, мы определяем мафиозное государство следующим образом:
♦ Мафиозное государство – это государство, управляемое приемной политической семьей, которая патримониализирует политическую власть в демократической среде и использует ее хищническим образом, регулярно нарушая нормы формального права и управляя государством как организованной преступной группой. Иными словами, мафиозное государство – это комбинация кланового, неопатримониального или неосултанистского, хищнического и криминального типов государств.
Журналисты используют термин «мафиозное государство» в двух случаях: (a) если государство имеет тесные связи с организованной преступностью, в определенной степени захвачено криминальным синдикатом и вовлечено в различного рода преступную деятельность (наркоторговля, торговля людьми и т. д.) [282] и (b) если государство чрезвычайно агрессивно и использует жестокие, «мафиозные» методы для сохранения власти [283]. Однако в нашем академическом повествовании термин определяется следующим образом:
• Мафиозное государство не всегда имеет связи с организованной преступностью, присвоено или управляется криминальной группировкой.
• Правящая элита мафиозного государства не всегда происходит из организованной преступности (хотя это возможно) [284].
• Мафиозное государство необязательно занимается преступной деятельностью, традиционно связываемой с мафией (наркоторговля, торговля людьми и т. д.).
• Мафиозное государство не всегда использует жестокие, насильственные методы в повседневной работе.
Таким образом, под мафиозным государством мы понимаем не симбиоз государства и организованной преступности, а государство, функционирующее как мафия не с точки зрения преступной деятельности как таковой, но с точки зрения внутренней культуры и управления. Другими словами, мафиозное государство – это не историческая аналогия, отсылающая к сицилийской или американской мафии, но концепт, акцентирующий внимание на свойствах мафии как социологическом феномене. Мы определяем характерные черты мафии, основываясь на классической работе Эрика Хобсбаума «Простые бунтовщики». По его словам, характерная социологическая особенность мафии заключается в том, что это насильственная, незаконная попытка санкционировать власть доиндустриальной эпохи, которой был наделен патриархальный глава семьи. Мафия – это приемная семья, «форма фиктивного родства, которая подразумевает наиболее значительные и почетные обязательства взаимопомощи для сторон
