На аэродроме в Смоленске Раевского-Меньшикова-Козлова провожал сам начальник разведшколы Герлиц. Важного разведчика отправляли на скоростном бомбардировщике «Дорнье-217» в район Тулы.
Часа в три ночи Александр Иванович выпрыгнул из самолета и приземлился на опушке леса. Огляделся, спрятал парашют, нужно было следовать в Малаховку, что под Москвой, в районе Люберец. Вскоре наткнулся на палатку с часовым и вступил с ним в разговор.
– Я командир части (Козлов был в форме капитана Советской Армии – петербуржцы), будем располагаться рядом с вами, где у вас командир?
Часовой проводил его к другой палатке, где находился начальник штаба полка. Тот спал. Разбудили.
– Кто вы такой? – спросил начштаба. Меньшиков показал ему удостоверение на шелковом полотне, которым снабдили агента в абвере (такие выдавались советским разведчикам, которых засылали в тыл врага).
– Понял, – увидев удостоверение, сказал тот и переспросил: – Чем могу быть полезен?
Открываться ему Козлов не хотел и потому поинтересовался:
– Есть ли поблизости кто-нибудь из высшего командования?
– Есть представитель Генерального штаба.
– Проводите меня к нему.
Вскоре Козлов беседовал с генштабистом, который, выяснив, в чем дело, вызвал начальника контрразведки «Смерш» дивизии. Тот переправил «немецкого агента» в Москву.
«Когда я явился в наши органы и сообщил обо всем, это была как манна небесная для нашей контрразведки, – вспоминал на встрече борисовских партизан Козлов, – внедрить в абверовские школ разведчиков своего советского разведчика было практически невозможно, потому что немцы сами производили отбор из числа военнопленных. Поэтому единственный случай, он так и остался в истории, что только туда проник один я».
Сведения о разведшколе абвера, которые доложил Козлов, получили высокую оценку Центра. Через некоторое время Козлов был переброшен в фашистский тыл с заданием возвратиться в «Сатурн» и передавать в Центр сведения об агентах и проводимых ими операциях.
Из справки-характеристики на зафронтового агента «Байкал-60»-Козлова:
«В июле 1943 года в органы «Смерш» явился с повинной агент германской разведки «Раевский», он же «Меньшиков» – Козлов Александр Иванович. После явки с повинной был перевербован Главным управлением «Смерш» и под кодовым именем «Байкал-60» 17 июля 1943 года переброшен в тыл противника под видом выполнившего задание германского агента…
Начальник 4-го отряда Главного управления «Смерш» генерал-майор Утехин».
В Главном Управлении контрразведки «Смерш» Козлову поверили и под видом «выполнившего задание германского агента" перебросили обратно за линию фронта, снабдив паролем «Байкал-60».
Из легенды задания зафронтовому агенту «Байкал-60», составленного сотрудником ГУКР «Смерш» майором Честнейшим (псевдоним): «…когда вы будете уверены в том, что немцы вам поверили, осторожно приступайте к выполнению нашего задания:
1. Продолжать изучать сотрудничество германского разведоргана в Смоленске и Борисовской разведшколе.
2. Собирать подробные данные на агентов, готовящихся к переброске на нашу территорию.
3. Для связи с вами, в том числе и по радиосвязи устанавливается пароль «Байкал-60».
4. 3авербовать преданного Родине человека для связи с нами. Снабдить его паролем «Байкал-61».
5. Из числа обучающихся в школе разведчиков выбрать двух-трех патриотически настроенных, не желающих работать на немцев и готовых явиться с повинной.
Побеседовать с ними перед выброской в тыл Красной Армии и, если это лицо действительно предано Родине, снабдить его паролем «Байкал-61».
6. Поддерживать с нами постоянную связь через завербованных вами лиц, снабжать их паролем «Байкал-61» и поручать им передавать собранные по нашему заданию сведения».
– Я сказал в «Смерше», что представители Абверкоманды-103 будут ждать меня на линии фронта в районе с 16 по 18 июля, – рассказал 9 мая 1991 года на встрече с борисовскими партизанами Александр Иванович, – «Смершем» было определело, в расположение какой дивизии я должен перейти передовую, чтобы вернуться назад к немцам – около Жиздры ночью. Меня сопровождал товарищ из Москвы, начальник контрразведки. Трое крупных чинов также пришли на передовую. Мне приказали идти. Я пополз…
В Борисове абверовцы его уже ждали.
Шеф фронтовой разведывательной команды 103 подполковник Герлитц не скрывал своей радости в связи с возвращением агента Меньшикова, побывавшего в советском тылу.
Была устроена ему торжественная встреча со шнапсом и закуской. Присутствовали оберлейтенант доктор Ридель, капитан Утов и зондерфюрер Фурман. Каждый абверовцев провозглашал тост за Козлова и требовал, чтобы Александр Иванович пил до дна! Козлов сразу сообразил, что его хотят споить, чтобы в пьяном виде он разболтал все, что происходило с ним в Москве. Однако Александр Иванович перепил абверовцев.
Подвыпивший Фурман, ответственный за всю организацию работы в школе, пригласил Меньшикова – Козлова к себе в кабинет для разговора «по душам», рассчитывая, что после спиртного он будет более откровенен. Кроме того Козлов еще до заброски в Москву отметил про себя, что у Фурмана взгляд был пронизываюшим все человеческое нутро. С сегодняшней точки зрения мы бы сказали, что Фурман был экстрасенсом.
Фурман сразу же спросил:
– Скажите, Меньшиков, вас НКВД не сцапало?
– Нет, – сделал удивленное лицо Меньшиков.
– Почему я спрашиваю? У нас уже были случаи, когда НКВД засылало к нам обратно наших же агентов со своими заданиями. Они не признавались, когда я их спрашивал, и после того, как их потом расшифровывали, они были повешены. А если бы они сразу признались, им была бы сохранена жизнь.
– Нет, – уверенно повторил Меньшиков.
Тогда Фурман стал задавать вопросы. Его интересовали все действия Меньшикова – Козлова после перехода линии фронта: как приземлился, что видел, с кем общался, как и на каких видах транспорта передвигался, какая организация контроля на дорогах, какие цены на продукты питания в Москве.
После этого дотошного опроса Меньшикова снова вызвал Герлитц. Подполковник еще раз поблагодарил его за преданность Германии и сказал, что она по достоинству сможет оценить ее.
Путь карьере Меньшикова в немецкой разведшколе был открыт.
Благодаря удачно отработанной сотрудниками «Смерша» легенде Козлов вскоре был назначен инструктором по обучению агентов германской разведки, а в марте 1944 года (к этому времени он стал начальником учебной части) получил звание капитана немецкой армии.
В школе ему поручили вести предметы по организации Красной Армии, разведке, топографии, строевой и физической подготовке, а также политзанятия.
Вместе с капитаном Утовым и зондерфюрером Кваком Козлов выезжал в лагерь особого назначения РОА и в лагеря для военнопленных, где вербовал среди военнопленных будущих разведчиков.
Командирская подтянутость, исполнительность, грамотность Меньшикова импонировали немцам. Сдержан, конспиративен, а главное – обучен основным положениям разведывательной деятельности. Как «опытного» разведчика, «за особые заслуги перед рейхом», руководство абвера (адмирал Канарис) наградило Козлова пятью медалями.
Но на самом деле Козлов фактически парализовал деятельность «Сатурна», перевербовав семь агентов и своевременно сообщив о десятках других в Москву, что позволило Центру подсовывать «Сатурну» правдоподобную дезинформацию, которой руководство абвера до конца войны питало армейское командование, так ничего и не заподозрив.
У Козлова обозначилась главная проблема, самая существенная – как передавать ценные сведения о немецкой агентуре. По должности Александр Иванович имел возможность изучать личные дела и общаться с курсантами «Сатурна». Однако советским спецслужбам не удалось наладить надежную связь с Козловым.
В Москве, в «Смерше» было решено, что в Борисов будет отправлен к Козлову связной с радиостанцией. Кодовое имя напарника – «Байкал-61». Он должен был сказать при встрече пароль:
– Вы должны были сдать мои часы в ремонт. Вы их забрали у часовщика?
Козлов должен был ответить:
– Забрать-то я их забрал, но по дороге их потерял.
Но связной не появился. Его отсутствие, да еще и с рацией было, может быть, к лучшему. С напарником, да еще с рацией Козлова сразу же бы засекли и расстреляли.
В «Смерше» был разработан и второй вариант связи с Москвой, но очень опасный. Если связник не появится, например, будет убит на фашистской территории, то необходимо будет передавать в Москву сведения через завербованных им диверсантов. Опять же с возможностью провала.
– Мне приходилось из числа тех, кто уже был подготовлен к переброске, их перевербовывать. Хотя это была очень опасная и сложная операция по вербовке уже завербованного немцами агента. Надо было открываться ему, говорить, что я советский разведчик. У меня не было никаких документов о том, что я говорю правду. Поэтому приходилось опираться только на интеллект, – рассказал Александр Козлов.
