Игорь Милославский - Говорим правильно по смыслу или по форме?

Опасности подстерегают русский язык со стороны выражаемого им содержания . Еще совсем недавно содержание языковых знаков оценивалось исключительно как поле борьбы между исконными и заимственными словами. При этом последние рассматривались многими почти как иностранные агенты, которых, если нельзя изгнать, нужно постоянно подозревать в злонамеренности. Меня всегда удивляло, почему эта модель мышления не прилагалась к заграничным автомобилям и пиджакам, лекарствам и компьютерам, нефтяным платформам и самолетам.

Повторяю вновь и вновь, что смысл и оправдание существования любого языка, в том числе и русского, в том, чтобы просто и ясно именовать меняющуюся действительность и с помощью этих именований эффективно обмениваться друг с другом адекватными представлениями об этой действительности. Все остальное меркнет по сравнению с этой задачей, хотя я, разумеется, не отрицаю ни эстетических моментов, ни ностальгических переживаний, связанных с русским языком. Однако они, формируя и культивируя личные и групповые вкусовые пристрастия и возвышенные чувства, не могут стать основой ни для единства, ни для успешности нации ни в каких важных для нее областях, от экономики до общественного устройства. Для решения этих, и всех подобных, многообразнейших и важнейших для обеспечения достойной жизни общества, задач необходим смысл , содержание . То, что стоит за формальной оболочкой слов, предложений, текстов.

Угрозы русскому языку существуют именно со стороны содержания. Во-первых, современный русский язык не всегда поспевает за меняющейся жизнью. Причем речь идет не столько о новых артефактах, компьютере или навигаторе, новом фасоне брюк или кулинарном изыске. Но об абстрактных понятиях, которые нужны нам для осмысления духовных и социальных аспектов бытия. На фоне таких языковых пустот, дырок, безымянных характеристик действительности, русский язык, однако, допускает бессмысленные номинации, за которыми стоит не реальность, а фантомы, наводящие тень на плетень и отменяющие всякую возможность решения тех вопросов, которые этими фантомами прикрываются.

Вторая содержательная опасность связана с тем, что адресат зачастую неправильно понимает отправителя сообщения, поскольку для каждого из них за одной и той же правильной последовательностью звуков или букв стоит несколько разное содержание. Мы настолько самоуверенны, что даже не пытаемся обычно уточнять, что же понимает автор текста под тем или иным словом или словосочетанием. Правильно ли это по отношению к существующим словарным толкованиям? Иначе, ведем себя совершенно противоположно тому, как это принято в современном российском обществе по отношению к орфографическим и/или орфоэпическим отклонениям.

Третья содержательная опасность состоит в том, что многие русские слова, точно отражая соответствующий аспект реальной действительности, ограничены в своем употреблении обычно сниженным стилем речи. И не имеют точных коррелятов в нейтральном стиле, что объективно требует от автора текста всегда проигрышного выбора в пользу либо точности, либо стилистической правильности. Добавлю, что последнее, будучи средством выражения отношения к собеседнику, в русской традиции чрезвычайно чувствительно.

Разумеется, я не склонен считать все три названные характеристики – отсутствие слов для важных феноменов и языковую мистерию, неадекватное взаимное понимание, противоречие между содержательной и стилистической нейтральностью – диагнозом. Однако, по-моему, это симптомы, которые могут привести к опасной болезни. Болезнь эта – неадекватность языковых средств и степень владения ими тому богатству, разнообразию и изменчивости, которые характеризует современный мир и отношения внутри него. И как следствие – серьезное понижение интеллектуального уровня носителей языка в условиях усложняющейся действительности, когда «улица корчится безъязыкая». Ограничение речевых действий исключительно бытовой сферой, наклонность видеть в языке не столько инструмент познаний действительности, сколько самоценный объект для игры, шуток и развлечений…

Не хочется заканчивать мрачной картиной. Однако нельзя полностью исключать ее вероятность. При нынешнем небрежении к содержательным качествам русского языка со стороны власти в лице ответственных за русский язык сотрудников самых различных госучреждений, а также со стороны части общественности, уже настолько оболваненной, что она ограничивает критерии знания русского языка исключительно правилами типа ЖИ и ШИ – пиши через —И , рекомендациями о месте ударения в слове звонит и дискуссиями о родовой принадлежности слова кофе .