Беллармино в этом документе (именуемом часто attestato или, в англоязычной литературе, Certificate) представляет автором квалификации учения Коперника как противоречащего Священному Писанию папу, видимо, с целью замаскировать компромиссный характер такой оценки, включенной в текст декрета Конгрегации Индекса «после зрелой дискуссии». Очевидно, он хотел замаскировать не только сам факт разногласий среди кардиналов Священной канцелярии в отношении гелиоцентризма, но и поражение, или, как выразился Спеллер, «полупоражение (a semi-defeat)» ригористов («the severist party»)530. Письмо предназначалось для публичного чтения, и кардиналу было важно, чтобы то общество, в котором вращается Галилей (а оно включало в себя просвещенную итальянскую элиту), оценивало события вокруг гелиоцентрического учения так, как то было нужно Святому престолу.
Но и этого свидетельства Галилею показалось недостаточно! Перед отъездом он заручился рекомендательными письмами от кардиналов Франческо Мария дель Монте и Алессандро Орсини, которые отмечали, что ученый полностью сохранил свою репутацию. Эти рекомендательные письма были крайне важны для Галилея (не для Галилея-ученого, но для Галилея-придворного), которому необходимо было любой ценой сохранить расположение и поддержку великого герцога.
4 июня, убедившись, что «нет ненависти более сильной, чем ненависть, которую невежество испытывает по отношению к знанию»531, Галилей покинул Рим. К его большому сожалению, в великогерцогских носилочках ему вежливо, но твердо отказали, а великогерцогский мул, изрядно откормившийся в садах Медичи, еле-еле тащил Галилеевы книги, рукописи и одежду. Взял ли Галилео себе лошадь или предпочел сопровождать медицейского мула пешком, история умалчивает.
Спустя неделю после его отъезда Маффео Каччини, брат Томмазо Каччини, сообщил в письме их третьему брату, Алессандро, что репутация Томмазо в результате последних событий заметно укрепилась532.
По возвращении во Флоренцию Галилей заболел. Он полагал, что причина болезни – нездоровый флорентийский воздух, и в апреле 1617 года перебрался на арендованную им виллу Беллосгвардо (Villa Bellosguardo) на южном берегу Арно, откуда открывался замечательный вид на город и где он замкнуто и плодотворно прожил до 1631 года.
Ему ничего не оставалось делать, как терпеливо ждать изменения ситуации. Рим, конечно, город вечный, но не его обитатели. Павел V и кардинал Беллармино были уже в преклонном возрасте. Возможно, после их кончины позиция церковных властей изменится.
Тем временем ученый пристроил двух своих дочерей в монастырь Сан-Маттео в Арчетри, в 45 минутах ходьбы от Беллосгвардо. Старшая, Вирджиния, взяла себе имя Мария Челеста, а младшая, Ливия, стала Арканджелой. Сын Галилея, Винченцо, который решением великого герцога был признан законным, учился в Пизанском университете.
Теперь, когда Галилей мог наконец-то посвятить себя спокойной работе, он обращается к пересмотру своих прежних сочинений, посвященных механическому движению, и продолжает, если позволяло самочувствие, астрономические наблюдения. С годами Галилей все более тяготился придворными обязанностями. В апреле 1624 года он писал, что «играть роль придворного – это занятие для молодых», а он уже слишком стар533. Первый математик и философ великого герцога даже позволил себе манкировать своими прямыми обязанностями. К примеру, он поручил Кастелли заниматься математикой с наследником тосканского престола. В одном из писем мая 1621 года он извиняется за двухмесячную задержку с ответом, так как за все это время ни разу не посетил Флоренцию и не забирал почту. Галилей ссылается на плохое самочувствие, но анализ переписки показывает, что это не вполне соответствует действительности.
Между тем ситуация и в Риме, и во Флоренции со временем действительно стала меняться. Великий герцог Козимо II, не отличавшийся крепким здоровьем, скончался 28 февраля 1621 года. Его сменил сын, Фердинандо II, которому едва исполнилось 10 лет, и потому эрцгерцогиня Мария Магдалина, мать Фердинандо, стала регентшей534.
В Риме в том же 1621 году в лучший из миров перешли папа Павел V и кардинал Беллармино. Комиссар инквизиции Сегицци покинул город, отправившись епископом в свой диоцез. Таким образом, три человека, которым была хорошо известна вся история с увещанием, сошли со сцены.
Новый папа – 67-летний Алессандро Лудовизи из Болоньи, больной и слабый, – занял престол Святого Петра 9 февраля 1621 года под именем Григория XV. Джованни Чамполи был назначен папским секретарем, он вел переписку с коронованными особами и прелатами. Герцог Вирджинио Чезарини, племянник Чези, стал управляющим папским двором, то есть фактически помощником и советником папы в сугубо конфиденциальных вопросах. Оба они – Чамполи и Чезарини – были членами Accademia dei Lincei и почитателями Галилея. «Никогда не было недостатка в царях и великих правителях, – писал Чамполи Галилею 15 января 1622 года, – но людей, подобных вам, не сыскать не только во всей провинции, но и во всем столетии»535.
Чамполи относился к ученому с искренней симпатией и даже с восторгом. 27 мая 1623 года, после аудиенции у верховного понтифика, он сообщает Галилею, как в течение получаса расхваливал его папе, и добавляет, имея в виду события 1616 года:
Если бы Вы в те дни имели тех друзей, которых имеете ныне, то, возможно, не возникло бы никакой необходимости искать способы нейтрализовывать, выдавая в качестве замечательных выдумок, те прекрасные идеи, коими Вы просветили наш век536.
8 июля 1623 года Григорий XV скончался. В этот день в Риме находились только тридцать четыре члена кардинальской коллегии. Они на следующий день открыли конклав, который начал заседания по окончании девятидневного периода траура (novemdiales), 19 июля, когда прибыли еще девятнадцать кардиналов и один присоединился позднее. В итоге в конклаве участвовало 54 члена Священной коллегии кардиналов (Sacrum Cardinalium Collegium). Чамполи, как предписывала традиция, произнес проповедь, чтобы подготовить прелатов к выполнению ответственной задачи – выяснению, кого из них Господь желал видеть на престоле Святого Петра537. (Кстати, именно Григорий XV в 1621 году издал буллу «Aeterni Patris», в которой ввел нормы выборного процесса, а в следующем году установил церемонии, которые должны быть выполнены при голосовании.)
Выборы нового верховного понтифика шли туго. Запертые в душной Сикстинской капелле Ватиканского дворца кардиналы голосовали дважды в день, утром и вечером, в течение восемнадцати суток, но набрать две трети голосов никому не удавалось. Каждому претенденту говорилось много теплых слов, но после тайного голосования оказывалось, что ему отдали всего несколько голосов. К 29 июля наметился компромисс в пользу избрания Маффео Барберини, который всегда держался в стороне от кардинальских фракций и интриг, поддерживая хорошие отношения с другими прелатами. Весь следующий день прошел в консультациях и переговорах. Однако в условиях острой борьбы (отчасти носившей политический характер) и взаимного недоверия никакие договоренности нельзя было считать надежными. Видя шаткость своей позиции, Барберини 31 июля попросил своих сторонников не выдвигать более его кандидатуру. Между тем сильная жара и начавшаяся вспышка малярии затрудняли работу конклава538. Несколько кардиналов заболели. Один из дипломатов докладывал, что «конклависты» заняты не столько выборами папы, сколько вычеркиванием претендентов, а потому без божественного вмешательства им понтифика не избрать. 4 августа, когда один из главных претендентов на тиару, кардинал Боргезе, вынужден был покинуть конклав по болезни, вновь всплыла кандидатура Барберини. В результате после сложных маневров 6 августа кардиналы наконец-то смогли произнести долгожданное «Papam habemus!»: пятьдесят из пятидесяти четырех прелатов проголосовали за пятидесятипятилетнего Маффео Барберини, который взял себе имя Урбана VIII [рис. 1.11]. Как заметил Чамполи, симпатизировавший Барберини, «кажется, моя речь имела лучший результат, чем я ожидал»539. А астролог мог бы добавить, что перелом в ходе конклава в пользу Барберини наступил именно тогда, когда Солнце (главное светило в гороскопе Барберини, ибо он родился, когда оно было в центре небесного свода) перешло из созвездия Рака в созвездие Льва и оказалось в соединении с Юпитером и Сатурном. Многие тогда видели в этом избрании mirabile congiuntura540, первые признаки обновления католической церкви. Новый папа не принадлежал к знатному роду, он был сыном тосканского торговца и племянником апостолического протонотария. Поэтому, став кардиналом, а впоследствии заняв престол Святого Петра, Барберини сделал все, чтобы «облагородить» свое происхождение. Он, к примеру, сменил неброский и в глазах знати «плебейский» семейный герб – слепни на красном поле – на новый: аристократические три золотые пчелы на голубом фоне. (Легенда гласит: когда во время конклава Барберини ждал результатов голосования, в открытое окно дворца, обращенное в сторону Тосканы, влетел рой пчел и расположился на стене комнаты кардинала, что было им воспринято как божественное предзнаменование.)
