Женатым
Плавала чарочка во сладком меду,
Плавала серебряна во сыченом.
Кому чару эту принимать?
Кому будет подносить?
Принимать чару Ивану,
Подносить чару Палагеюшке душе,
Васильевне госпоже.
Ты выпей, душа Палагеюшка!
«Право, право, сударь, Пить не хочется.
Видит Бог!
Мне неможется.
Как я, молода,
Всю ночь не спала.
Добру коню ковер вышила.
Как добру-то коню
На всю красоту —
И всем боярам
На дивованьице.
Да этот добрый конь,
Моего милого дружка свет,
А вашего господина.
Как на этом он коне
Во беседу отъезжает.
На веселье, на катаньице,
На прокладное гуляньице[117].
Как по сеням, по сеничкам,
По частым перерубочкам[118],
Тут гуляла, погуливала,
Молодая боярыня.
Будила она, побуживала
Молодого боярина.
Ты встань, пробудись,
Милый друг!
Пробудись, душа, боярский сын,
Отвязался твой добрый конь
От столба, столба дубового,
От колечушка серебряного.
Он ушел во чисто поле,
Из чиста поля во зеленые луга;
Из луговых зеленыих
Во зеленый сад.
Поломал сады зеленые,
Сад зеленый со вишенью:
Не тужи, моя хозяюшка!
Наживем сады зеленые,
И калину со малиною.
Как у чарочки, у серебряной,
Золотой у ней веночек.
Как у Ванюшки, у Васильевича,
Дорогой у него обычай:
Где ни ходит, ни гуляет,
Ночевать домой приходит.
Воротички отворяет,
Широкие отворяет.
Он Катеньку вызывает:
«Да ты, Катенька, встречай!»
«Не случай тебя встречати,
Сына милого качаю,
Перемены себе чаю.
Сноху молодую,
Гостью дорогую.
Дочку милую качаю,
Перепутьица желаю,
Зятя молодого,
Гостя дорого».
Через сени, сени новые,
Летали гуси серые.
На лету гуси возгаркнули:
Кому у нас быть воеводою?
Кому слыть воеводшею?
Воеводою быть Герасиму,
Воеводшею слыть Матренушке.
Слышишь ли, Герасимушка?
Тебе песню поем, Николаевич,
Тебя величаем.
Не одного — со Матренушкой,
С душой Антоновной, госпожой.
Во матушке, во каменной Москве,
Стоят церкви, золоты кресты.
На них крыши все крашеные.
Чьи это мысли, замыслы?
Мысли это, замыслы
Андреевы утешают
Свою молоду жену,
Степаниду Елизаровну:
«Не тужи, моя хозяюшка!
Не горюй, свет Елизаровна!
Мы выстроим себе палаты
Белокаменны;
Мы будем жить во забавном житье,
Во матушке, во каменной Москве».
Изукрашены все круты горы
Зелеными кустами,
Травами шелковыми,
Цветами лазоревыми.
Изукрашен свет Гаврилушка, господин,
Принаряжен свет Филипьевич.
Нарядила его молода хозяюшка,
Акулина Герасимовна:
Во рубашечку кисейную,
Во порточки синие ладжинные[119],
Чапан на нем межигороцкий[120],
Кушачок красненький суконный.
Он сидит во пиру, беседушке,
Во честной большой компаньице.
Похваляется своей молодой женой:
Хороша моя хозяюшка,
Личиком беленька,
Бровями черненька.
Слышишь ли, Гаврилушка?
Чуешь ли, Филипьевич?
Тебе песню поем,
Не одному поем, со твоей хозяюшкой,
Со душой Кулинушкой,
С госпожой Герасимовной.
Вместе вас величаем,
Подарочка от вас ожидаем.
Жениху
Ты, Александрушка, догадайся,
Яковлевич, не улыбайся,
За занавесочку к нам передайся,
С нами, девушками, повидайся.
Нас, девушек, немножко,
Сорок девиц со девицею,
Пятьдесят молодиц с молодицею.
Сужена твоя дожидается тебя,
С тобой хочет повидаться,
А мы, девицы, на тебя посмотрим,
С суженой твоей тебя выхваляем.
Слышишь ли, Александрушка?
Тебе песню поем,
Яковлевич! Тебя величаем,
Во скором времени
Тебя ожидаем;
Дорожку тебе прочищаем,
С честью, лестью тебя принимаем.
Невесте
На синем моречке,
На той тихой заводи,
Тут плавали серы утушки,
Они плавали, сами разговаривали,
Да все они дивовалися.
Не дивуйтесь, утушки!
Не дивуйтесь, серые!
Отстаю я, утушка,
От синя моря;
Отстаю я, серая,
От свежей воды.
Пристаю я ко болотищу,
Ко болотищу, ко мутной воде.
Не дивуйтеся, девушки!
Не дивуйтеся, красные!
Отстаю я от отца, от матери,
Пристаю я ко чужим людям,
Ко чужим людям, не знамыим,
Не знамыим, не знакомыим.
По обдаривании всех подается обед, который бывает до 10 блюд; за столом угощают беспрестанно пивом и водкою. Мать невесты, потчуя гостей, говорит почти каждому из них: «Кушайте, сватушка и свахонька; покушайте, родимые, понабирайтесь, чем Бог послал». Они отвечают: «Спасибо, свахонька, довольны; хлеба-соли вволю». Угощение нередко продолжается за полночь, потом благодарят родителей невесты, расходятся по домам. Отец жениха и его сваха уговариваются с родителями невесты, в какое время приезжать поезду жениха за невестой? Потом идут они домой со своими родственниками и по приходе садятся за стол. Дружка подносит им по чарке водки. Отец жениха наказывает поезду собираться завтра в его доме как можно пораньше, и после расходятся.
ОБРЯД ОТ НАЧАТИЯ ПОЕЗДА ДО ВСТРЕЧИ МОЛОДЫХ ОТ ВЕНЦА
Поутру сходятся подруги к невесте, чтобы одеть ее к венцу. Тут она прощается со своими родными:
Любезный ты мой батюшка!
Спалось ли тебе, родной мой?
Не спалось мне во всю темну ночь,
Во всю ноченьку я думу думала.
Не темно стало на дворе уже,
Заря занимается —
Мой недруги, разлучники,
Собираются.
Разлучают меня с отцом, с матерью,
С моим родным племенем.
Родимый ты мой братец!
Ты поди-ка в темный лес,
Ты сруби, сруби березоньку,
Загради ты путь, дороженьку,
Чтобы моим недругам
Нельзя было ни пройти, ни проехати.
Ты поди-ка, моя подруженька!
Не прогневайся, моя любезная,
Что тебя я не встретила
Посреди пути, дороженьки,
Посреди двора широкого,
Супротив крыльца высокого.
Не по спеси, не по гордости —
За своим горем великим.
Вы не будете ко мне ходить,
Звать на улицу широкую.
Зарастет ваша дороженька
Травой муравою;
Западут ваши слединочки
Белым утренним снежком.
Потом она спрашивает совета у опытной женщины:
Ты поди-ка, моя милая,
Я прошу тебя, надеючи,
Ты скажи, меня жалеючи:
Каково жить во чужих людях?
Она отвечает:
Надо жить во чужих людях
Умеючи,
Разумеючи.
Чужи люди,
Равно темный лес,
Словно туча грозная.
Без мороза сердце вызябнет.
Во чужих людях будь
И покорна,
И пословна (ласковая).
После этого невеста, не обращаясь ни к кому, изливает свои горестные чувствования:
Свет ты, моя волюшка!
Свет ты, моя негушка!
У родимой у матушки
Куда-то мою волюшку
Мне пустить будет?
Пущу я мою волюшку
Во чисто поле;
Пущу я мою волюшку
Во темный лес.
Во темном лесу она заплутается.
Нет, пущу я мою волюшку
По милым подруженькам.
Покрасуйтеся, подруженьки,
Покрасуйтеся, любезные,
Поколь вы у батюшки,
Поколь вы у матушки,
А я горькая, горемычная,
Я уже открасовалася;
Отшутила я с вами
Все шутки шутливые.
Сваха расчесывает и заплетает косу. Невеста плачет, а подруги поют:
Свет ты, моя русая коса!
Свет ты, мой шелковый косник!
Плети, моя сватушка,
Плети косу мелко-намелко,
Вяжи узлы крепко-накрепко.
По заплетении косы одевают невесту в сарафан или кумашник, обложенный мишурными кружевами; голову покрывают платком, который иногда называется фатою, и потом сажают ее за стол.
Жених одевается в красную или пеструю сорочку, шею повязывает бумажным платком, концы его распускает по груди; надевает порты пестрые, кафтан синий или голубой. Потом дружка ведет князя под благословение; молодой кладет три земных поклона св. иконам, которые держит его отец; после благословляет его отец, сын целует образ; затем он подходит под благословение матери и посаженых родителей. После благословения надевают на него шапку и, нахлобучив ее на глаза, сажают за стол; подле него садятся все поезжаные, пьют вино и закусывают. Через несколько времени встают, молятся Богу и опять садятся; наконец, встав, выходят из избы. При выходе из избы каждый должен переступить через порог правой ногою и креститься. На дворе дружка указывает каждому свою лошадь, и каждый садится на нее; потом он произносит громко: «Слушай, весь честной поезд! Скидайте шапки». Все снимают, читают молитву и крестятся, потому что в то время дружка ходит вокруг поезда с образом. Обошедши вокруг три раза, он останавливается и говорит:
