Закрытый конкурс прошел в марте – июле 1932 года. Заказы выдали двенадцати авторам и авторским коллективам, чьи проекты привлекли внимание на предшествующих этапах. Первый коллектив-участник составляли К.С. Алабян, Г.Б. Кочар, А.Г. Мордвинов, В.Н. Симбирцев, второй – братья Веснины, третий – студенты АСИ под руководством А.В. Власова, четвертый – М.Я. Гинзбург, немецкий архитектор Г. Гассенпфлуг, С.А. Лисагор, пятый – Я.Н. Додица и А.Н. Душкин, шестой – А.Ф. Жуков и Д.Н. Чечулин, седьмой – В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх. Остальными конкурсантами стали отдельные архитекторы – И.А. Голосов, И.В. Жолтовский, Н.А. Ладовский, Б.М. Иофан, Г.М. Людвиг.
Конкурсный проект Дворца Советов. Арх. М. Гинзбург, Г. Гассенпфлуг, С. Лисагор. 1932 г. Макет
К работе на новой стадии проектирования наряду с призерами открытого конкурса получили приглашения маститые зодчие, не принимавшие в нем участия, – Щуко и Гельфрейх, Голосов, Веснины. Помимо этого десять проектов на конкурс поступило в инициативном порядке. Вновь отмечалось участие в конкурсе представителей всех творческих направлений в советской архитектуре.
Конкурсный проект Дворца Советов. Арх. К. Алабян, В. Симбирцев. 1932 г. Перспектива
Конкурс 1932 года дал гораздо более зрелые проекты, чем предшествующий. Откровенно слабые работы представили только Голосов и Жолтовский. Лауреат высшей премии открытого конкурса Жолтовский предложил довольно скучное здание, напоминающее какое-то итальянское палаццо и по мотивам обработки являющееся предтечей жилых домов, впоследствии выстроенных архитектором на Смоленской площади и Ленинском проспекте. Голосов выдал нечто, сильно напоминающее крепостной бастион и не имеющее никакого отношения к поставленной задаче.
Проект Весниных очередной раз варьировал мотив «цилиндр и башня» в достаточно традиционном конструктивистском оформлении. Если бы такое здание возникло в качестве рабочего клуба какого-нибудь крупного промышленного центра, его вполне можно было отнести к шедеврам конструктивизма, однако к роли Дворца Советов оно не слишком подходило. Поэтому даже исследователи творчества Весниных не решаются отнести эту работу братьев к их творческим удачам[139].
Гораздо больший интерес представлял проект другого коллектива конструктивистов – М.Я. Гинзбурга, С.А. Лисагора и немецкого архитектора Г. Гассенпфлуга. Спроектированный ими комплекс Дворца обладал хорошо развитой пространственной композицией, подчеркивавшей органическую связь здания с общественной жизнью города, отсутствие какой-либо обособленности. Вместе с тем проект более других предложений конструктивистов приближался к выражению образа Дворца[140].
Конкурсный проект Дворца Советов. Арх. Я. Додица, А. Душкин. 1932 г. Перспектива
Откровенным обращением к классике являлись проекты бригады А.В. Власова и Г.М. Людвига, также представлявшие Дворец в виде сочетания массивного цилиндрического объема Большого зала и стройной башни, которая, по мысли авторов, должна была стать высотным акцентом композиции.
Где-то посередине между классиками и конструктивистами расположился проект К.С. Алабяна и В.Н. Симбирцева, представивших внешне эффектное решение даже не с одной, а с тремя высокими башнями. Однако эти вертикали не получили органической связи с основным объемом Дворца в виде распластанного уступчатого массива, напоминающего трибуны большого стадиона.
Из двух вариантов, представленных убежденными классиками В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейхом, более интересным являлся второй, с цилиндрическим объемом главного зала. Этот проект оказался близок по композиции проекту Б.М. Иофана, который еще только нащупывал основную идею будущего Дворца – ярусное построение цилиндров. Однако то, что получилось у него на этой стадии, не слишком впечатляло. Пропорции ярусов не были найдены, обработка выглядела грубоватой и скучной.
Еще один цилиндр предложили Чечулин и Жуков, увенчав его огромным шатром, напоминающим колпак и выглядевшим явно чужеродным элементом.
Пожалуй, наиболее впечатляющим оказался проект Я.Н. Додицы и А.Н. Душкина, предложивших сложную ступенчатую объемную композицию, выделяющую их работу среди других. Многоярусная структура Дворца Додицы и Душкина, очевидно, оказала влияние на ход проектирования Дворца. К сожалению, на следующем этапе найденная молодыми архитекторами тема ими не развивалась, а сами они вошли в состав сборной бригады.
Близким по объемной композиции был и выполненный в инициативном порядке проект А.В. Щусева, представлявший сильно развитый в плане горизонтальный объем, завершенный мощной многоступенчатой башней.
При подведении итогов первого закрытого конкурса были определены наиболее перспективные решения, которые могли быть положены в основу дальнейшей разработки. Их авторов пригласили участвовать в следующем, втором закрытом конкурсе. Он проходил с августа 1932 по февраль 1933 года. Участие в нем приняли Б.М. Иофан, В.Г. Гельфрейх и В.А. Щуко, братья Веснины, А.В. Щусев и И.В. Жолтовский, бригада молодых архитекторов в составе К.С. Алабяна, В.Н. Симбирцева, А.Г. Мордвинова, Я.Н. Додицы, А.Н. Душкина, А.В. Власова.
Как видно, некоторым из архитекторов – участников первого закрытого конкурса пришлось по воле заказчика объединить свои усилия, что, вероятно, оказалось ошибочным решением. Конечно, участие в последнем туре престижнейшего состязания зодчих уже само по себе было выдающимся успехом для Я.Н. Додицы и А.Н. Душкина, однако включение в более авторитетный коллектив К.С. Алабяна, А.Г. Мордвинова, В.Н. Симбирцева фактически загубило их отличную идею, предложенную на предшествующем этапе, и заставило участвовать в создании совершенно иной по замыслу композиции. На первый взгляд проект, созданный этой бригадой, казался достаточно нелепым из-за немасштабной приставленной спереди башенки и странных треугольников по сторонам от нее, напоминавших склоненные знамена. Однако, если отбросить эти явно надуманные элементы, проект сборной бригады оказывался очень близким к работе Б.М. Иофана, признанной в итоге лучшей.
Основное отличие крылось во внутреннем устройстве здания. Бригада К.С. Алабяна разместила оба зала в главном овальном объеме, поставив его, в отличие от прочих участников конкурса, перпендикулярно главной оси участка.
Явная неудача постигла А.В. Щусева, который, сохранив в целом замысел своей композиции, вынужден был, очевидно, под влиянием своего нового соавтора И.В. Жолтовского снабдить ее избыточной классической атрибутикой. Целый лес колонн и ряды итальянских лоджий заглушили интересные композиционные находки предшествующего варианта Щусева.
Больший интерес представляли варианты проекта, сохранявшие планировочную и объемную структуру основного варианта, но отличавшиеся внешним оформлением, выполненным в типично щусевском духе, более отвечавшем образу Дворца. Но и в них просматривался заметный налет архаики.
Заметный шаг назад сделали и братья Веснины. До предела упростив объемную композицию, они спроектировали Дворец Советов в виде цилиндра, поставленного на обширный прямоугольный стилобат, поддерживаемый бесчисленным множеством тоненьких ножек-колонок. Все в целом сильно напоминало мощный речной буксир.
Из двух вариантов, представленных на первый закрытый конкурс, В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх безошибочно выбрали менее удачный прямоугольный и довели его практически до абсурда. Их новая работа представляла собой огромное подобие Дворца дожей в Венеции, снабженное тощей не то башней, не то колонной неясного назначения.
Таким образом, подавляющее большинство участников последнего конкурсного этапа, улучшив тщательность архитектурной проработки своих проектов, значительно сдали позиции в части объемно-пространственной композиции и общей выразительности здания. На этом фоне в лучшую сторону выделялся проект Б.М. Иофа на. Он один, сохранив идею, заложенную в проект предшествующего тура, сумел значительно усилить ее звучание и довести до строгой и логичной реализации. Ступенчатая, составленная из цилиндрических ярусов башня встала на массивный прямоугольный стилобат с торжественным главным входом, обращенным в сторону Кремля. Хорошо найденные пропорции выгодно отличали новый проект от своего предшественника. Большой зал занимал два нижних цилиндрических яруса, а над ним, в верхнем ярусе, размещалась Октябрьская панорама[141]. Завершалась вся композиция статуей освобожденного пролетария высотой 18 метров, установленной над передней частью ярусной башни[142].
Работа Иофана во втором закрытом конкурсе, бесспорно, оказалась лучшей, а потому решение Совета строительства принять этот проект за основу для дальнейшей разработки никаких вопросов не вызывало. Продолжать творческие изыскания, и без того растянувшиеся на два с лишним года, было просто немыслимо.
