Хрущев в поездке по США хвастался, что «мы можем делать ракеты, как колбасу». Ему, правда, намекнули, что знают о неудачах с запусками лунников, и Никите Сергеевичу пришлось изворачиваться…
Также спешно, как и второй ИСЗ был запущен тотчас после первого, в Луну срочно послали следующий аппарат — опять к годовщине Октября 1959 года. Но задача перед ним ставилась неизмеримо сложнее — сфотографировать и передать изображение на Землю «затылка» Луны — ее невидимой части.
ТАСС сообщило о старте и полете ракеты, но о цели путешествия по указанию Сербина умолчало — а вдруг изображение не получится? Вскоре фотографии «затылка» появились в газетах. Один из лунных кратеров по настоянию Королева и Келдыша назвали в честь недавно скончавшегося академика Курчатова…
Фотографии «затылка» принимались во временном пункте управления неподалеку от Пулковской обсерватории. А в Евпатории уже строился мощный Центр дальней космической связи, радиотехнику которого курировал Геннадий Гуськов. Вот как об это вспоминает Борис Черток:
«Гуськов от чистой радиотехники вскоре перешел к ее объединению с электронно-вычислительным машинам. Организованный им в подмосковном Зеленограде НИИ (впоследствии НПО «Элас») разработал бортовые вычислительные машины для управления полетом спутников разведки, орбитальных станций «Салют» и «Мир», космических систем связи и много другого. В 1974 Гуськова также избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР».
Прием радиосигналов из окрестностей Луны был под силу, конечно, только для таких мощных станций, как в Крыму или в Англии. Массовым радиолюбителем это было не под силу.
И вот, чтобы практически любой желающий мог видеть, как советская ракета достигает поверхности Луны, был предложен сумасшедший проект. На Луну ракетой отправляется термоядерный заряд, который взрывается при ударе боеголовки о лунную поверхность. Яркую вспышку такого взрыва может засечь каждая обсерватория на земле и каждый человек с любительским телескопом.
Королев не очень восторгался этим проектом, но макет боеголовки сделал. Однако, появились и противники «бомбежки» Луны. Ненадежность Р-7 могла привести к тому, что заряд упадет на земную поверхность и неизвестно еще — на чью территорию? В конце концов, по слухам Зельдович отверг эту идею, посчитав яркость недостаточной для наблюдения с Земли ввиду того, что на Луне нет светящейся атмосферы. Что в общем-то сомнительно, ибо яркость от расстояния практически не зависит.
Но, как бы то ни было, Луну бомбить не стали, а варварский проект предали забвению…
В то время, пока Королев занимался космосом, конкуренты выдвинулись и начали его обходить. Многочисленные неудачи с испытаниями Р-7 — «боевыми» и «космическими» — удалось преодолеть только годы спустя. Ее приняли на вооружение в 1960 году и то с помощью Неделина. Маршал задумал создать стратегические ракетные войска и стать во главе их, но стратегических ракет на вооружении не было. Единственной тогда межконтинентальной была Р-7, она и стала первым оружием ракетных войск стратегического назначения (РВСН), а Неделин — первым главнокомандующим РВСН. Но на подходе уже была межконтинентальная ракета Янгеля Р-16.
Королев хорошо понимал, что он проигрывает Янгелю по многим позициям, в частности — по досягаемости. Не все штаты Америки можно было «достать» с территории СССР ракетой Р-7. И с 1958 года Сергей Павлович стал активно «пробивать» новую ракету Р-9 на керосине и жидком кислороде. Такая ракета с повышенной тягой и гораздо меньшей массой могла «достать» противника в любой точке.
Более того, с пристыковкой третьей ступени ракета Р-9 превращалась в спутник, и могла кружить в космосе с ядерным зарядом до соответствующей команды на атаку. Хрущев чуть ли не визжал от восторга, но идея потеряла всякий смысл после запрета доставки ядерного оружия в космос, хотя несколько подобных ракет Королев все же сделал.
Совсем недавно одна бойкая газета опубликовала статью о том, что большевики специально изготовили громадные и страшные макеты межконтинентальных ракет и в праздники вывозили их на Красную площадь, чтобы одним только видом пугать иностранных дипломатов и приглашенных на парад гостей, хотя один старательный старшина, стремясь блеснуть перед начальством, самолично вывел на их корпусах модный тогда лозунг: «Наша цель — коммунизм!». Автор статьи называл даже место, где хранятся по сию пору эти макеты.
На самом деле это были настоящие королевские Р-9 с тремя ступенями для выхода на околоземную орбиту. Которые так никогда и не полетели…
Но тогда, в конце 50-х Р-9 и Р-16 стали яростными конкурентами. Ошеломляющие успехи Королева в космических проектах сделали его положение более устойчивым и весомым. Он мог, к слову сказать, теперь напрямую обращаться к Хрущеву, что весьма раздражало Устинова, а еще больше Сербина. Конечно, в острой конкурентной борьбе они были на стороне Янгеля — его даже освободили от выпуска серийных Р-7, передав их в Самару. Бескислородная Р-16 ожидалась более перспективный — это с одной стороны. А с другой — создавался противовес Королеву, чтобы «знал — кто в доме хозяин…»
Похоже, ситуацию хорошо понимал и Янгель. Он так стремился начать летные испытания, что на первый пуск ракету Р-16 доставили с массой недоделок и упущений.
Положение еще больше обострил председатель Государственной комиссии по испытаниям маршал Неделин. Он начал торопить всех с пуском, чтобы успеть к идеологическому празднику 7 ноября и преподнести «трудовой подарок». Эта большевистская привычка, а вместе с ней неоправданная спешка и суета погубили маршала.
Из-за неполадок и сбоев в электрических цепях намеренно отключили предохранители и защитные блокировки. Чтобы показать, что никакой опасности такое вопиющее нарушение не представляет, маршал Неделин приказал поставить свой стол и кресло рядом с заправленной ракетой, которую облепили десятки людей.
И то, что дальше произошло, можно назвать закономерностью, а не случайностью — включилась схема запуска двигателя второй ступени. Ее факел поджег и первую, также заправленную ступень.
Неделин сгорел сразу, его потом опознали по расправленной звезде Героя. Но вместе с Неделиным погибло более сотни человек; от паров и брызг ядовитейшего горючего — диметилгидразина и окислов азота — гибли те, кого не спалило пламя. Ведь одно только вдыхание этих паров приводило к смертельному отеку легких, а тут на людей обрушились десятки тонн страшной жидкости.
Многие теряли разум и бежали к эпицентру пожара. Других, убегавших от него, догоняли ядовитые и горящие струи…
Сам Янгель остался жив, и его потом спрашивали в Москве — почему он остался цел, а главнокомандующий РВСН погиб. Янгель объяснил свое спасение тем, что отошел покурить…
На место прибыла правительственная комиссия, которую возглавлял Брежнев. Леонид Ильич, к тому времени погубивший целину, теперь отвечал в Политбюро за оборонную промышленность и ракетную технику. Вместе с ним прилетели и Устинов с Сербиным, Гречко, Глушко и другие. Партийные чиновники во главе с Брежневым всячески стремились замазать истинную картину и представить катастрофу случайностью.
Скрыть же гибель главнокомандующего РВСН было невозможно, и в правительственном сообщение соврали, что Неделин «погиб в авиационной катастрофе». Его похоронили в Кремлевской стене рядом с Курчатовым. Похожая авария с Р-7 произошла на полигоне Плесецкий через двадцать лет, но никто из крупных чинов там не пострадал, и ее вообще «замолчали»…
В конце 50-х Хрущева очень заинтересовал один проект, предложенный военными инженерами. Суть его заключалась в создании искусственных островов у атлантического побережья США. Мыслилось это так: темной воровской ночью мощные сухогрузы пробираются к шельфу американского побережья и за сутки возводят несколько десятков островов диаметров в 100 м. И тут же, не дожидаясь, пока империалисты опомнятся, подымают над островом советский флаг и объявляют территорией СССР. А чтобы капиталисты «не возникали», нужно сделать вид, что острова — рыбопромысловые базы, рыбка, мол, хорошо ловится только на шельфе, всем известно.
После этих «заморочек» за одну неделю острова превращаются в непробиваемые бомбами крепости, где в подводной части возводятся стартовые площадки для ракет с атомными и термоядерными зарядами. Предполагалось, что острова станут и «маяками» для «…корректировки полета на запад наших атомных межконтинентальных баллистических ракет…»
Этот авантюристический проект отвергли даже военные — в Генштабе прямо заявили, что он крайне осложнит международную обстановку. Любому трезвомыслящему человеку было ясно, что появление «рыбопромысловых» островов у берегов США вызовет самый резкий отпор, вплоть до военного конфликта. Но Никите Сергеевичу, отличавшемуся крайней непоследовательностью в политике и постоянными шараханиями, проект понравился, и вскоре он попытается реализовать его в несколько ином, правда, виде.
