В.Л. был человеком необыкновенной физической интуиции; окружающим казалось, что все результаты он получает с невероятной легкостью. При этом он всегда поражал и своей эрудированностью в различных, часто весьма далеких друг от друга, областях теоретической физики, в которых он получал результаты высочайшего класса, оставаясь, может быть, последним теоретиком-универсалом, прямым наследником величайших теоретиков XX в.
Он внес выдающийся вклад в современную электродинамику и физику плазмы, в теорию фазовых переходов, теорию сверхпроводимости и другие разделы теории конденсированного состояния. С полным основанием его можно отнести к числу основателей современной теоретической астрофизики. Он был «чистым» теоретиком, но ряд его результатов привел к чрезвычайно важным прикладным достижениям.
Перечислим только часть из его результатов, которые навсегда останутся в истории физики. В.Л. с сотрудниками дал окончательную формулировку электродинамики сред с пространственной дисперсией, построил квантовую теорию черенковского излучения, ввел представление о переходном излучении и построил теорию ондуляторного излучения. Им впервые введено понятие о «мягких» модах при структурных (в том числе сегнетоэлектрических) фазовых переходах, а также впервые указаны пределы применимости теории Ландау фазовых переходов II рода – критерий Гинзбурга и представление о критической области, где, как оказалось в дальнейшем, работают совсем другие закономерности (скэйлинг). Им разработана полуфеноменологическая теория сверхтекучести (уравнения Гинзбурга–Питаевского).
Специалисты понимают, что уже в этом перечне есть работы, так сказать, «нобелевского» уровня. Но не менее важны и другие его достижения. С конца 40-х годов В.Л. активно работал в различных областях теоретической астрофизики. Ему принадлежит фундаментальный вклад в теорию происхождения космических лучей и радиоастрономию. Он одним из первых оценил важность развития гамма- и рентгеновской астрономии.
Будучи, на сравнительно непродолжительное время, вовлечен в советский атомный проект, В.Л. предложил принципиально новую, так называемую «вторую идею» (использование дейтерида лития в качестве термоядерного горючего), которая привела к разработке первого практического (транспортабельного) термоядерного устройства; эта идея продолжает «работать» в современных термоядерных зарядах. Значение этого вклада в укреплении обороноспособности Советского Союза и России не требует пояснений.
Однако, пожалуй, самой любимой областью для В.Л. была теория сверхпроводимости, где его достижения наиболее известны. Прежде всего – это феноменологическая теория сверхпроводимости Гинзбурга–Ландау, которая уже более 50 лет является основой для понимания свойств сверхпроводников, включая их технические применения. В то же время значение этой теории для теоретической физики значительно шире; по сути дела, сформулированные в ней идеи и уравнения лежат в основе современной «стандартной модели» – модели физики элементарных частиц (феномен Хиггса, механизм генерации масс частиц), о чем, конечно, и не подозревали авторы этой замечательной теории. Здесь мы имеем дело с одним из ярких проявлений «единства» теоретической физики, когда одни и те же идеи оказываются плодотворными в совершенно разных, казалось бы не связанных между собой областях.
С середины 60-х годов В.Л. стал активно пропагандировать идею высокотемпературной сверхпроводимости. Многие выдающиеся теоретики весьма скептически отзывались об этой идее и о семинаре, посвященном этой проблематике, который В.Л. организовал в теоротделе ФИАН. Хорошо известно, чем эта история закончилась, – открытые более 20 лет назад высокотемпературные сверхпроводники на основе оксидов меди, так же как открытые совсем недавно сверхпроводники на основе арсенидов железа, находятся сейчас в центре внимания исследователей во всем мире. Нельзя не отметить при этом, что многие из первоначальных идей В.Л. «чудесным образом» нашли свое подтверждение, – все эти соединения представляют собой слоистые (квазидвумерные) системы; скорее всего в них «работает» нефононный (электронный) механизм куперовского спаривания (хотя и не совсем того типа, что многие годы отстаивал В.Л.). Вопросы, связанные с изучением высокотемпературной сверхпроводимости, привлекали В.Л. до последних дней, он мечтал и о «комнатнотемпературной» сверхпроводимости. Его поддержка была очень важна для всех исследователей высокотемпературной сверхпроводимости в России, а в ФИАНе она привела к созданию нового современного центра, где планируются новые работы по этой тематике.
Работы В.Л. пользовались и пользуются широкой известностью и популярностью. Он был одним из российских рекордсменов по индексу цитирования, иностранным членом целого ряда Академий наук и лауреатом множества советских, российских и международных премий, из которых упомянем только Сталинскую (за «вторую» идею), Ленинскую и Нобелевскую (за теорию Гинзбурга–Ландау). При этом нельзя не отметить, что Ленинская премия была присуждена В.Л. почти на сорок лет раньше Нобелевской и в составе существенно более «логичного» авторского коллектива. Этот факт привел к известному высказыванию В.Л. о том, что «в России надо жить долго!»
Однако роль В.Л. не исчерпывалась его, так сказать, «прямым» вкладом в науку. Он обладал необычайным даром передавать свои знания и идеи окружающим. На первом месте здесь, конечно, стоит знаменитый общемосковский семинар по теоретической физике, который проходил по средам в ФИАНе в течение более чем 40 лет (всего состоялось 1700 семинаров), и в котором принимали участие сотни (!) слушателей и докладчиков. Значение этого семинара необычайно велико, именно на нем сформировались многие десятки (если не сотни!) ведущих физиков-теоретиков России, которые и сейчас продолжают успешно работать как в России, так и во многих других странах. Трудно передать ту необычайную атмосферу свободных дискуссий и обмена мнениями и идеями, которая царила на этом семинаре. В значительной мере это был «театр одного актера», поскольку всё определялось уникальной личностью В.Л. В то же время этот семинар был уникален именно необычайной демократичностью, которая выгодно отличала его от многих других известных теоретических семинаров. Тут все были равны, а руководитель семинара никогда не боялся признать свои (весьма, впрочем, редкие) ошибки. «Минута позора – годы здоровья!» – вот одно из его любимых высказываний. Вообще надо сказать, что В.Л. был чрезвычайно демократичен в общении. Конечно, он «на дух» не выносил всякого рода жуликов и шарлатанов, но если он понимал, что общается с честно работающим человеком, ему уже было совершенно всё равно, является этот человек академиком или аспирантом. Это знают по своему опыту многие и многие из тех, кому посчастливилось быть в числе регулярных участников его семинара.
Внутренняя потребность к распространению научных знаний привела к тому, что до самых последних дней В.Л. писал популярные и обзорные статьи, посвященные самым разным вопросам современной физики и её истории, а также и к тому, что можно (с натяжкой) назвать «философией науки». В течение десятилетий он тесно сотрудничал с нашим лучшим обзорным физическим журналом «Успехи физических наук» (УФН), главным редактором которого он был более десяти последних лет (очередной номер УФН он подписал в печать буквально за день до своей кончины). Его популярные статьи на протяжении десятилетий играли огромную роль в привлечении в науку молодежи. Невозможно, конечно, перечислить все эти работы. Может быть, самой знаменитой была опубликованная в 1971 г. в УФН статья «Какие проблемы физики и астрофизики представляются сейчас особенно важными и интересными?» Эта работа вызвала довольно противоречивую реакцию и скептические отзывы ряда ведущих теоретиков, что, впрочем, совсем не смутило В.Л., который всегда говорил: «Ну пусть сами напишут свой перечень проблем…». Что-то до сих пор никто не написал, а статья В.Л., многократно с тех пор им перерабатывавшаяся, несомненно до сих пор остается важным ориентиром, в особенности для начинающих исследователей.
В.Л. вообще был, так сказать, публичным человеком. Он был одним из очень немногих членов Российской академии наук, которые довольно часто вступали в контакт с представителями средств массовой информации. Он активно вмешивался в различные вопросы общественной жизни, не стеснялся откровенно высказываться по многим вопросам. Он приветствовал разрыв нашей страны с тоталитарным прошлым, но, будучи убежденным интернационалистом, болезненно воспринимал развал Советского Союза и то, что за этим последовало, особенно в связи с тем облаком невежества и мракобесия, которое постепенно стало опускаться на нашу страну. Он был одним из инициаторов создания при РАН Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований, в работе которой участвовал до последних дней. Он не мог равнодушно смотреть, как антинаучные, откровенно шарлатанские идеи и представления заполняют страницы прессы и телевизионные передачи, как идет процесс массового оболванивания населения нашей страны. Проработав всю жизнь в Академии наук, он прекрасно понимал, что основные научные силы России сосредоточены именно в её институтах. Поэтому он резко протестовал против невежественных и некомпетентных попыток «реформирования» РАН «сверху», что наиболее ярко было высказано в известном письме правительству – «Не разрушайте цивилизацию» (2005), одним из авторов которого он был. Будучи убежденным атеистом, В.Л. последовательно выступал против нарастающей клерикализации России, особенно против проникновения церкви в систему светского образования, твердо отстаивая при этом конституционный принцип свободы совести (известное «письмо десяти», 2007). К сожалению, эти письма не получили вразумительного ответа от властей, а процессы постепенного погружения России в мрак средневековья и «братания» государства и церкви продолжаются.
