Император Александр II
Многочисленные портреты запечатлели внешность Александра Николаевича на протяжении всей его жизни. Кроме этого до нас дошли многочисленные фотографии, как официального, так и семейного характера. Поэтому изменения его внешнего облика на протяжении всего царствования прослеживаются в деталях.
В юные годы – типичный «прекрасный принц» из германских сказок. Наследник громадной империи, обладатель несметных сокровищ, обаятельный и прекрасно воспитанный молодой человек. Наследник был высоким, учитывая стандарты середины XIX в. Его рост составлял 186 см. Следует отметить, что Александр II всегда очень внимательно следил за своей внешностью. В различных музейных собраниях сохранились коллекции его многочисленных мундиров. Став императором в 1855 г., он сразу начал «переодевание» военной, придворной и бюрократической элиты.
Александр II с детства отличался хорошим физическим развитием. У него были пропорциональная фигура, высокий рост и правильные черты лица. Он был безупречно воспитан. К ношению военной формы Александр II приучался с детства, она сидела на нем «как влитая». Он знал об этом и искренне любил военную форму, умея ее носить. К военной форме во всех ее проявлениях он относился с любовью. Так, в своей приемной в Зубовском флигеле Екатерининского дворца в Царском Селе он держал часть «военно-мундирной» коллекции Николая I. Ее стены украшали картины с изображениями мундиров, «под стеклянными колпаками стояли куклы, изображающие ординарцев»26, в форме различных полков русской армии.
Современники единодушно отмечали, что «мундир сидел на нем как-то особенно щеголевато, грудь выделялась, талия стройно перетянута по-николаевски»27. Вплоть до реформы военной формы в период правления Александра III высшим шиком в ношении офицерской формы считалась именно эта «николаевская» стать.
Военный министр Д.А. Милютин, пытавшийся модернизировать армию по современным для того времени стандартам, не раз сталкивался с непрошибаемым упорством Александра II в вопросах, касавшихся малейших изменений в военной форме. Он писал: «Государь придавал вообще большое значение мундиру и мельчайшим подробностям формы. Сам он надевал мундир того или другого полка в известные дни, соответственно связанным с ними воспоминаниям или по другим соображениям, доходившим иногда до такой тонкости, что нелегко было с первого раза угадать их. Так, например, в годовщину какого-нибудь сражения он надевал форму полка, особенно отличившегося в этом бою; удостаивая своим посещением бал, Государь приезжал в мундире того полка, в котором некогда служил хозяин или отец хозяйки, и т. п. Таких же утонченных соображений в выборе соответствующего каждому случаю мундира государь требовал и от членов своего семейства… тому, кто не обладал достаточною догадливостью в этом отношении, Государь делал замечания»28.
Периодически военный министр приходил в отчаяние от бесконечных «идей» Александра II, связанных с не менее бесконечным «совершенствованием» военной формы: «Независимо от большого числа текущих дел, много времени потрачено на разговоры о задуманных самим Государем переменах в обмундировании (в цветах погонов и воротников)…. Иная великая государственная реформа проводится легче, чем какое-нибудь изменение цвета погона или отмена тесака у барабанщика»29.
Выезжая за границу, Александр II переодевался в статское платье и наслаждался «свободой». Конечно, его «свобода» была относительной, поскольку царя постоянно сопровождали сотрудники III Отделения Собственной Его Императорского Величества (С.Е.И.В.) Канцелярии, и тем не менее, в 1867 г. в Париже «Государь и оба великие князья переоделись в штатское платье и поехали в русскую церковь, где было отслужено молебствие. Вечером того же дня они были в театре des Varietes, на представлении Офенбаховой оперетки «Герцогиня Геролынтейн»; в антрактах гуляли по бульвару, наслаждаясь своим incognito, как школьники, выпущенные на каникулы.
Император Александр II. ЕМ. Ботман. 1856 г.
На другой день, в воскресение, Государь и великие князья, опять в штатских платьях, были у обедни в русской церкви, где собралось много русских, после завтрака присутствовали на скачках на Longchamp, а потом ездили в Сент-Клу, чтобы взглянуть на юного наследного принца… государь и великие князья пользовались свободными часами и доставляли себе развлечения, посещая в строгом incognito парижские театры и общественные гуляния. Эти редкие для них развлечения частной жизни доставляли им, конечно, более удовольствия, чем роскошные и блестящие балы, которые давались в честь царственных гостей…»30.
Что касается прически Александра П, то он, будучи молодым человеком, носил небольшие, щегольские усики с зачесанными, по моде того времени, висками. В 1840 г. на его лице появились бакенбарды, которые тогда еще не были соединены подусниками с усами. На портретах «совершенно модного живописца» Ф. Крюгера эти нюансы внешнего облика царя тщательно зафиксированы. Именно с этой прической – зачесанными на правую сторону волосами, усиками и бакенбардами – Александр II короновался в 1856 г.
Со временем эта прическа получила дальнейшее развитие. Именно Александр II ввел в 1860-х гг. новый стандарт прически, включавшей сложную конструкцию из ухоженных усов с подусниками и роскошных бакенбард. Вся эта «конструкция» на лице органично сочеталась с тщательно уложенными волосами. При этом Александр II никогда не носил бороды.
Естественно, вся элита Российской империи немедленно, с большим или меньшим успехом, воспроизвела на своих лицах эту сложную «конструкцию». Даже наследник-цесаревич, великий князь Александр Александрович, во второй половине 1870-х гг. на некоторое время отпустил длинные бакенбарды.
Надо заметить, что со времен знаменитого «резания бород» Петром I в декабре 1699 г. форма растительности на лице мужчин приобрела явный политический подтекст. Более того, это регулировалось законодательно. Перечень законов, регламентирующих мужские прически, весьма внушителен.
Одежда Александра II. а, б — мундиры генерал-фельдмаршальские лейб-гвардии Павловского и Литовского полков; в — форма генерала лейб-гвардии гусарского Гродненского полка; г — сюртук гражданский
Начало этому перечню было положено в январе 1705 г., когда Петром I был подписан указ «О бритии бород и усов всякого чина людям, кроме попов и дьяконов, о взятии пошлин с тех, которые сего исполнить не захотят, и о выдаче заплатившим пошлину знаков»31. Законодательное преследование бородачей велось с завидным постоянством. Так, в марте 1837 г. Николай I подписал указ «О не ношении лицам, имеющим придворные звания, усов и бород». В указе отмечалось, что «многие из состоящих в звании камергеров и камер-юнкеров позволяют себе носить усы, кои присвоены только военным, и бороды в виде жидовских», поэтому император «повелеть соизволил: строжайше воспретить, дабы никто из имеющих придворные звания, не осмеливался носить ни усов, ни бород»32. Кроме этого, когда в конце 1840-х гг. начался знаменитый дискурс западников и славянофилов, то у последних «русская» борода стала своеобразным политическим знаменем, что вызвало гонения властей. Только в 1874 г. Александр II разрешил ношение бороды во всех войсках и на флоте, кроме гвардии, гренадер и императорской свиты33. При этом отдельным указом в 1875 г. военным было запрещено фабрить бороды и усы34. Примечательно, что сам Александр II не терпел бородачей, поэтому в его окружении их не было. Однако некоторые лица из свиты царя имели такие разросшиеся бакенбарды, что бритый подбородок буквально терялся среди них, и они выглядели со стороны настоящими бородачами, соблюдая при этом «букву» законов.
Со временем на голове у Александра II появились глубокие залысины, но он так и не изменил своей прически, сохранив зачес волос на правую сторону, и никогда не носил парика. Можно отметить, что с возрастом размер его усов несколько увеличился. На официальных портретах конца жизни императора видна некоторая «неухоженность» его прически – разросшиеся усы с подусниками и не очень аккуратно уложенные волосы.
Внешний облик российских императоров был тесно связан с их харизмой. Многие современники Александра II отмечали космополитичность и некоторую вялость характера царя. Оценивая характер Александра II, фрейлина А.Ф. Тютчева отмечала, что. по ее мнению, «он не был государем, популярным в истинном смысле слова; народ не чувствовал притяжения к нему, потому что в нем самом совершенно отсутствовала национальная и народная струна… Человеческая природа такова, что она более ценит людей за них самих, чем за их дела»35. Отчасти так и было. По воспитанию, манерам и поведению Александр II являлся скорее европейским монархом, совершенно не обладая «национальной спецификой», столь характерной для его сына – Александра III.
