«Если войска не придут и в этом году, – писал Абду-Хеба, египетский наместник в Иерусалиме, – все владения царя, моего повелителя, погибнут. Если нет войск в этом году, пусть царь пошлет своих людей выручить меня и моих братьев, чтобы мы могли умереть с царем, нашим повелителем».
Мы не знаем, удалось ли Абду-Хеба достичь Египта или он погиб под руинами своего города, но Иерусалим пал, Мегиддо пал, и большая часть азиатских владений Египта оказалась полностью для него утерянной.
Историк здесь не может не спросить: что же за человек был Эхнатон, если он смотрел, как уходит в песок его империя, и даже не шевельнул пальцем, чтобы ее спасти? Если он был идеалист и пацифист, как полагают некоторые египтологи, как мог он бесстрастно наблюдать смерть своих подданных и предательство вассалов?
Определенного ответа нет, как нет какого-либо объяснения мотивов Эхнатона. Подлинные факты о войне в Сирии, быть может, не доходили до него. Деятельность сложной бюрократической машины сама по себе является превосходным экраном против истины, и вокруг трона, кажется, были предатели. Но даже при этом – с учетом плохих коммуникаций, обмана, бюрократической волокиты – Эхнатон ничего не предпринял, исходя из свидетельств, которые мгновенно бросили бы его предка Тутмоса III в поход с армией за спиной.
Трудности за рубежом, недовольство дома; подземный шорох потенциальной катастрофы должен был, наконец, достичь ушей Эхнатона, глухих ко всем звукам, кроме гимнов своему богу. Какое конкретное событие или цепь событий привели его к пониманию опасности, мы можем только гадать, но в течение двенадцатого года его царствования появляются признаки перемен. Сон продолжался целых шесть лет.
На двенадцатый год правления мать Эхнатона, царица Ти, прибыла в Эль-Амарну с государственным визитом. Возможно, проницательная старая дама нашла необходимые слова предупреждения для своего ослепленного сына. Она жила в Фивах и была слишком умна, чтобы не замечать признаков недовольства. Фивы были центром культа Амона, и его бездомные, дискредитированные жрецы должны были стать самыми опасными врагами нового бога и его царственного ревнителя. Бесхитростная масса простого народа, сбитая с толку странными догмами, заменившими старые, проверенные веками защитные силы жизни и смерти, могла обрести голос. Третьим источником дисгармонии была старая фиванская аристократия, оттесненная выскочками, воздававшими лицемерные почести Атону. Если слова о лицемерии покажутся вам циничными, мы должны напомнить, что некоторые из самых любимых придворных Эхнатона жили и процветали после его смерти, при воскрешенном Амоне. Его фаворит, вельможа Эйе, со временем наследовал Тутанхамону как Гор, господин Двух Земель. А наследником Эйе был Харемхеб, служивший при Эхнатоне.
Во всяком случае, Эхнатон начал наконец понимать, что все идет плохо. Одной из наиболее насущных проблем была проблема наследника. У него было шесть дочерей, но женщина не могла держать трон Гора одна. Он должен был искать наследников, выбирая мужей для своих дочерей.
Старшая дочь, Меритатон, вышла замуж за молодого вельможу по имени Сменхкара, о его родителях ничего точно не известно. Стройный, хрупкий на вид юноша, он мог быть собственным сыном Эхнатона от младшей жены или наложницы.
Вскоре после его коронации в качестве соправителя Эхнатона Сменхкара и его супруга отбыли в Фивы. Этот мальчик был одним из самых эфемерных фараонов Египта, но мы знаем, что он вновь основал храм Амона в Фивах. Факт мелкий, но значительный, ибо он означал компромисс. Эхнатон, чьи клятвы навечно удерживали его в границах города Атона, послал своего сына и дочь в цитадель Амона для примирения. Конкретная угроза, заставившая Эхнатона пренебречь своими обещаниями, если она и была, неизвестна. Возможно, с возрастом практичность сменила идеализм или изолированность фараона от политического центра Египта позволила разрастись беззаконию и беспорядку, которые с запозданием привлекли его внимание. Мы можем только гадать. Но мне трудно поверить, что взгляды Эхнатона изменились. Фанатизм или идеализм такого накала, что вдохновили глубокое искоренение вневременной религии Египта, обычно переживают человека, который держится таких убеждений.
Можно вообразить горечь фараона, вынужденного принять решение, столь противное всем его верованиям. Она была усилена концом романтической идиллии с его царицей, Нефертити.
Имя, которое ей очень подходит, означает «прекрасная женщина пришла». В ранние дни их брака Эхнатон не жалел сил, чтобы показать ей свою любовь. Хотя она была, вероятно, не царского рода, как и ее свекровь, – ибо она никогда не носила титула царской дочери, – муж составил для нее царское титулование и дал ей дополнительное имя Нефернефруатон («Прекрасны красоты Атона»). Ее титулы проникнуты лаской и нежностью: «светлорукая, грациозная, та, чей голос радует царя».
Нефертити разделяла верования мужа и поклонялась Атону рядом с ним. Возможно, она была более ревностной из них двоих, ибо в тот момент, когда Эхнатон стал делать авансы Амону, Нефертити покинула дворец и поселилась в северной части города вместе со своей второй дочерью Анхесенпаатон и ее мужем Тутанхатоном. Возможно, этим периодом датируется другой портретный бюст Нефертити, найденный в Амарне. У нее такая же гордо посаженная голова, те же изысканные черты, но время взяло свою дань. Почти неразличимое ослабление мускулов горла и подбородка, жесткость некогда нежного рта говорят о разочаровании или скорби с тончайшим мастерством, которое делает эту скульптуру еще большим шедевром, чем более знаменитый ранний раскрашенный портрет.
Раскол в некогда любящей супружеской паре не был односторонним. Эхнатон заменил имя и титулы жены именами Меритатон и Сменхкара. Он осыпал молодого человека милостями, дал ему имя, которое носила Нефертити – Нефернефруатон. Но настали времена, когда любовь фараона стала проклятием, а не благословением. Попытка примирения рухнула. Сменхкара и его жена никогда не вернулись в Ахетатон; судьба их по сей день окутана мраком.
Когда первая его надежда увяла, Эхнатон выбрал другого наследника. Тутанхатону было в то время около девяти лет, его жене, второй дочери Эхнатона, не больше одиннадцати или двенадцати. Как и Сменхкара, Тутанхатон мог быть сыном Эхнатона. Мы знаем точно, что он был связан родством с Аменхотепом III.
Выбор этого мальчика в качестве соправителя был одним из последних государственных актов Эхнатона. Не найдено записей о его смерти, похоронах или мумификации. Нефертити исчезает с исторической сцены примерно в это же время и в том же мертвом молчании.
Три года Тутанхатон оставался в городе Ахетатоне. Затем внезапно он перенес двор обратно в Фивы, сменил имя на Тутанхамон и начал восстанавливать храмы, которые Эхнатон осквернил.
«Храмы богов и богинь развалились. Земля опрокинута вверх дном, и боги повернулись спиной к этой земле. Сердца их болят, потому они разрушают то, что было сделано. Но я замыслил планы в сердце моем, стремясь послужить отцу моему Амону. Вся собственность храмов была удвоена, утроена, учетверена; труды их оплачены дворцом и поместьями повелителя Двух Земель».
Так читается реставрационная надпись Тутанхамона. Иными словами, фараон дает вчетверо против того, что другой фараон пытался разрушить. Триумф Амона был полным.
Интересны эмоции двух малолетних правителей при этой капитуляции, особенно Анхесенамон, ибо она тоже взяла имя бога, которого ее отец подверг анафеме. Были ли они согласны покориться Амону или оказались беспомощными пешками в руках взрослых игроков? Тутанхамон не имел времени, чтобы утвердиться, даже если и хотел этого. Он умер в 18 лет и был похоронен в своей маленькой гробнице в Долине царей, напротив Фив. Вскоре после похорон грабители сделали две попытки проникнуть в гробницу, но их остановили прежде, чем они достигли погребальной камеры, и проход был вновь запечатан. При фараонах XX династии Рамзес VI высек себе гробницу как раз наверху и слева от гробницы Тутанхамона, и обломки от проходки завалили нижний вход, спрятав на века до момента триумфа Картера в 1922 г. В гробнице были найдены еще две мумии – девочек-младенцев, недоношенных. Так кончились надежды амарнского семейства на учреждение династии. Но юная вдова Тутанхамона сделала одну последнюю отчаянную попытку сохранить власть.
Картуши Тутанхамона и его царицы
Эта невероятная история известна не из египетской археологии, а из раскопок в столице хеттов в Анатолии. В царских архивах хранился клинописный текст хеттского царя Мурсилиса III, рассказывающий о послании египетской царицы к его отцу, нашему старому другу Суппилилиуме.
«Мой муж мертв, – писала она, – а сына у меня нет. Люди говорят, что у тебя много сыновей. Если ты пожелаешь дать мне одного твоего сына, он мог бы стать моим мужем. Я не желаю брать моего слугу и делать его моим мужем».
